Страница 81 из 178
Воспользовавшись тем, что он слегка оторопел, не ожидая от неетакого напора и крика, девчонка оттолкнула его ладонь сденьгами.
- Так, Бусинка, прекращай. Поигралась, и хватит. Я все услышал ипонял, что ты серьезная и гордая, но теперь, давай нормально, -Вячеслав нахмурился. У него и так настроение «не фонтан» было. Аона еще и спорит с ним, когда сама глупостей натворила. – Ты триштуки на ветер спустила. Ладно, бывает. Может, научишься чему. Нона голодном пайке сидеть – хватит!
- Нет! И это не глупости! – ничуть не сбавив тон, девчонка еще искрестила руки на груди. – Я ходила в церковь, и буду ходить. Ижертвовать мне за вас деньги или нет – это мое дело! Я же не говорювам, что бы вы перестали…- несмотря на всю ее злость, Агния глянулана него с растерянностью и печалью. – В общем, то…, ну, что выделаете.
- Да, херня все это, неужели ты не видишь, блин! – онразозлился. Может, и не отреагировал бы так в другой день, ноименно сегодня, когда уже всё и все достали. Причем не из-за еенамеков завелся, сам ведь сколько раз говорил ей, чтоб серьезновоспринимала, куда лезет, а из-за того, что малышка спорила. Уже жбыл опыт, и че? Разве в прошлый раз она сама не признала потом, чтоон был прав? – Ты меня еще и учить будешь, что глупость, а чтонет?! В прошлый раз не поняла? Я в два раза больше тебя прожил, иуж где глупость – разбираться умею. Не тебе меня учить. А то, чтоты делаешь - таки конкретная глупость, Бусина.
- Я не собираюсь это обсуждать, - вдруг заявила она и снова селана свой диван, - это мое решение и мое отношение. Вас это некасается. Вы - старше, умнее, опытней – вот и живите, как знаете, -девчонка буквально цедила это сквозь зубы. И ручки свои в кулачкисжала, смешная. – А я буду делать то, что считаю правильным.
Боров ошалел от такого демарша и ее упрямства.
- Агния, ты бы попустилась немного, а? Я тебе не твоя преподша,и давлю не потому, что заработать на тебе хочу. Блин, было б мневсе равно – да, гуляй себе на здоровье, хоть тем попрошайкам передцерковью все раздай, хоть в казино проиграйся – слова бы тебе несказал. Но мне ж не по фигу! Я же о твоем здоровье, в конце концов,забочусь! – он и не заметил, когда сам начал на нее орать.
Впрочем, по ее взгляду не было видно, чтоб малышка испугалась.Скорее, раззадорилась еще больше.
- Значит, вам можно, а мне нельзя? – все еще сквозь зубы заявилаона ему.
- Что нельзя, мать твою так?! – Вячеслав уже просто невыдерживал. – Тупить? Глупости делать? Блин, ты ж умная, Бусинка,сама головой подумай!
- Я и думаю! – Агния снова вскочила на ноги. – Все время об этоми думаю! И о вас забочусь, если вам самому наплевать! А мне небезразлично!
- Ну, елки-палки! – не выдержав, Вячеслав со всей дури хлопнулкулаком по столу.
И только ударив, понял, что попал не по столешнице. Рука ощутимоприложилась о зажигалку, ту самую, что Агния ему и подарила.Зажигалка подскочила от этого удара, стоило ему отдернуть руку, созвоном свалилась на пол, ударившись о ножку стола. И развалилась надве части. Корпус выдержал, а вот крышка отлетела.
- Мать твою так!
У него даже злость улеглась, когда он на выражение лица Бусинкиглянул. И внутри горечь плеснула. Поговорили, блин.
Малышка молча посмотрела на две половинки своего подарка. Как-топотерянно моргнула, разом потеряв весь свой запал и колючесть.Распрямила руки, опустив их «по швам». И отвернулась от него.
- Слушай, Бусинка… я не хотел. Бл…! – Вячеслав присел накорточки и подобрал зажигалку. – Серьезно, - он понятия не имел,что она сейчас думает.
Обиделась? Или просто, как и он сам, перегорела со своейзлостью?
- Я буду ходить в церковь, Вячеслав Генрихович, при всем моемуважении к вам и… - она замолчала. И пошла к двери, так и необернувшись на него. – И не надо отца Игоря трогать, пожалуйста.Никак. Я вас очень прошу. Он хороший человек и искренне старалсямне помочь. Не стоит из-за этого ломать ему ноги или вроде этого.Пожалуйста. И двери за собой захлопните.
Все это, даже просьбу, его Бусинка произнесла отстраненно ихолодно. Ровно. Без малейшей эмоции в голосе. После чего простовышла из комнаты.
А Боров пару мгновений конкретно тупил, пытаясь понять намек проноги. Откуда она про пацанов знает? В консерватории слышала? А сним как связала? И не сказала ведь раньше ничего.
Еще через секунду, он точно для себя решил, что размажет Федотапо стенке и никакая дружба или былые заслуги того не спасут.
А еще через мгновение, когда он поднялся и собрался найтималышку, точно не собираясь уходить на таком обрыве разговора, еще,по ходу, и обидев ее, в квартире зазвучала музыка. Живая. Похоже,Бусинка играла на пианино. Точно, Семен же как-то говорил, что онаумеет. Только раньше Боров тут что-то никакого пианинА не видел.Правда, была в квартире комната, куда он так ни разу и незашел.
Сжав в кулаке две половинки разлетевшейся зажигалки, Вячеславдвинулся в сторону комнаты умерших родителей Бусинки, поусиливающемуся звуку понимая, что выбрал верное направление. Исовсем для него неожиданно, уперся в дверь. Закрытую изнутри.Честно говоря, вот именно сейчас, когда внутри был гремучийкоктейль из раздражения, злости и какой-то вины перед малышкой,запираться от него было не самым умным решением с ее стороны.
Боруцкий одним рывком распахнул дверь, сорвав защелку. Малышкадействительно сидела за пианино и играла какую-то заунывнуюмелодию. На него она не глянула, проигнорировав даже хруст, скоторым задвижка отлетела от наличника.
- Не смей от меня закрываться! – раздраженно проворчал он. – Темболее, когда мы говорим.
После короткой паузы Бусинка кивнула, продолжая играть:
- А мне кажется, что мы договорили.
Он аж скривился, словно кто-то гвоздем по стеклу царапнул.Приблизительно так он всегда реагировал на придушенные слезы в ееголосе.
- Слышь, Бусина, я и правда, не спецом, ну вышло так сзажигалкой. Прости, - он подошел к ней впритык, почему-то нерешаясь провести ладонью по волосам малышки, хоть хотелосьжутко.
- Ничего, - тихо ответила Агния, передернув плечами. – Видно,мне вовсе не стоило ее вам дарить. Одни проблемы с этой зажигалкой.Не зря, наверное, тогда и забыла. И зачем она вам? Вы и сами себелучше купите или найдете. Глупый подарок. И зажигалка… глупая.
Она говорила так, словно, вообще, не при делах тут была.Полностью от него отстранившись. Как посторонний человек.
Ну что ему сделать? Встряхнуть ее, как хотелось? Заставитьпонять, что он же о ней, действительно, больше, чем о ком-то еще насвете, беспокоится? Поцеловать, наплевав на все? И с зажигалкойэтой, так по дурному вышло!
- Бусинка…
- Не трогайте отца Игоря, пожалуйста, Вячеслав Генрихович, - недав ему ничего сказать, тихо повторила она свою просьбу.
Его конкретно все задолбало. Вся эта церковь, и этот конкретныйсвященник. Забыв все, что хотел сказать, Вячеслав снова саданулкулаком, правда, в этот раз по стене, чтоб уже ничего не задеть, всвоем желании разбить кому-нибудь морду.
И вслух выругавшись, пошел отсюда. И из комнаты, и из квартиры,опасаясь, что может сказать или сделать то, чего она ему потом непростит, или о чем он будет слишком жалеть.
Она играла еще минут пять после того, как за Боруцкимзахлопнулись двери, больше по инерции, чем от желания, наверное.Как-то неосознанно отмечая, что инструмент расстроен и следовало бывызвать мастера. Так много надо было сделать, когда только? А черезтри часа в ресторан. И надо будет петь, игнорируя всю обиду и боль,которой отчего-то скопилось внутри слишком много, дажечересчур.
Пальцы Агнии замерли над клавишами, и в квартиру вернуласьтишина.
Агния не собиралась плакать. Видно уже сил просто не было,хотелось вернуться в свою комнату и свернуться клубочком накровати. Но вопреки этому желанию, она пошла на кухню и поставилачайник, краем сознания отметила, что даже не вспомнила предложитьчай Вячеславу Генриховичу. Так все спонтанно и глупо вышло.