Страница 2 из 178
Боров.
Странное имя. Ну, то есть, она понимала, что это прозвище.Настоящего имени или фамилии этого мужчины Агния не знала. И это еекоробило. Как можно обращаться с просьбой к человеку, именикоторого не знаешь? Тем более к пожилому человеку? Ее воспитывали вуважении и почти благоговении к опыту и знаниям старших людей.Конечно, Агния могла допустить, что родители простили бы ейнекоторое послабление и нарушение правил в отношении криминальногоавторитета (бандитом, которым этот Боров по сути и являлся, онадаже про себя не могла его назвать. Воспитание бунтовало,воспринимая это слово оскорблением). Однако все равно не моглапонять, как можно называть человека «Боров». Весь пятнадцатилетнийопыт ее молодой жизни приходил в ужас. Да и, вообще, она же пришлапросить этого человека. По сути, он сейчас являлся ее последнимшансом уйти из системы, после того, как родители Агнии месяц назадпогибли. Конечно, официально, они еще считались пропавшими безвести. Тем более что все случилось в другой стране, и никто еще немог позволить себе категорично сообщить правду пятнадцатилетнейсироте. Но она и сама эту правду знала. Будь ее мать или отец живы– нашли бы возможность связаться с ней. Обязательно нашли бы. Ведьи «пропали» они не посреди джунглей или пустыни, а в центреогромного мегаполиса. И насколько больно ей бы ни было сейчас,приходилось заталкивать слезы и эмоции поглубже. Так, чтобы те невылезли в самый последний момент. И бороться. Бороться за себя исвою жизнь, которую надо было как-то устроить в этом государстве иэтой системе. И чтобы при этом, та самая система не узнала, что еебабушка уже давно не может позаботиться не то, что об Агнии, а и осебе самой. Так что Агнии пришлось взять эту роль опекуна самойсебя в свои же руки. Друзья родителей, такие внимательные идоброжелательные ранее, облегчили свою совесть соболезнованиями иустными заверениями, и просто пропали из ее жизни. Агния несердилась, и даже понимала – горе, боль, лишние обязанности изаботы отпугивают и обременяют людей. Никому не нужны чужиепроблемы.
И потому, возвращаясь уже к ее проблеме воспитания и уважения,она не могла представить, как сейчас подойдет к этому пожиломучеловеку и скажет что-то в таком роде: « Здравствуйте, уважаемыйБоров. У меня к вам огромная просьба…»
Какой нормальный человек согласиться после такого не то, чтопомочь, а хотя бы продолжит слушать нахальную девчонку?
Решив, что не может так рисковать, Агния осторожно, бочком,приблизилась на два шага к Зое Михайловне и щуплому человечку. Еепреподаватель сдавленно охнула, не заметив, как Агния оказалась такблизко, и схватилась за сердце, испугавшись. Видимо, приняла ее забандита, собравшегося сделать что-то ужасное. Виновато посмотрев напреподавателя, Агния еще на шажок приблизилась и, немногонаклонившись, тронула рукав щуплого сопровождающего.
- Извините, - неуверенно прошептала она, когда тот перевел нанее безразличные глаза. – Подскажите, пожалуйста, как его зовут. –Агния указала пальцем на Борова. – Ну, по-настоящему, а не кличку.Не могу же я к нему так обратиться.
Мужчина смерил ее пустым взглядом, в котором Агния ничего несумела прочесть и отвернулся.
- Вячеслав Генрихович, – пожав плечами, так же тихо ответил он.– Но на твоем месте, я не рассчитывал бы, что это чем-топоможет.
Агния поджала губы. Какие же эти люди странные, ей-Богу. Она ине думала никого «подкупать» обращением, просто не могла иначе. Нудико для нее было обратиться к человеку - Боров! И Агния уже едване начала об этом говорить вслух, когда Зоя Михайловна обратила нанее предостерегающий и умоляющий взгляд. Похоже, ее преподавательопасалась привлечь внимание местного главы раньше времени. А таккак Зоя Михайловна была единственным человеком, который неотказался об Агнии за этот месяц, и искренне беспокоился о еебудущем, она предпочла промолчать. И послушно вернулась на своеместо.
Однако, похоже, ее передвижения не остались незамеченными.
Боров, он же - Вячеслав Генрихович, отвернулся от своегособеседника, отмахнувшись скупым жестом ладони, и чутьприщурившись, глянул в их сторону. Агния замерла, наблюдая за тем,как того, с кем этот человек только что разговаривал, настойчивоизвлекли из-за стола помощники, два крепких и плотных мужика.Молодой, как оказалось, парень, что-то отчаянно, но все так жетихо, продолжал доказывать, будто не замечал того, что его выгоняютвзашей. Вячеслав Генрихович не обращал на это никакого внимания,продолжая пристально изучать их трио. Но у Агнии вдруг совсемотказала уверенность в себе и смелость. Страх поднялся с коленок навсе члены тела, задрожали, казалось, даже кончики волос, и оттогоона никак не решалась перевести глаза, чтобы встретиться взглядом сэтим человеком. А, вместо этого, продолжала следить за тем, какодин помощников Вячеслава Генриховича, наклонившись, что-то тихосказал сопротивляющемуся пареньку на ухо. Тот моментально умолк, идаже как-то сник сразу. В темноте зала стало заметно, что он глянулна мужика с ужасом, и больше не сопротивлялся, когда тот выталкивалего в двери.
- Ты кого это притащил, Щур*? Что за ясли? Башку дома забыл? Илипроблем мне добавить хочешь?
Это, определенно, о ней. И голос… Голос этого человекасоответствовал ему. Грубый, сиплый, будто сильно прокуренный.Диссонансный. Такой же хаотичный, как и вся его внешность.
Но у Агнии и сейчас не хватило духу перевести взгляд. Вместоэтого она посмотрела на их провожатого.
Щур, как Вячеслав Генрихович назвал этого человека, казалось, несмутился и не обеспокоился претензиями начальства. Наоборот, молчаподошел ближе к столику, подав знак и Зое Михайловне приблизиться.Само собой, следом за ними пришлось подойти и ей. Агния замерла насамом краю освещенного круга, вперив глаза в пол, и отчаянностараясь проглотить нервный ком в горле. Это было страшнее, чемвыступать перед полным залом экзаменаторов. Куда страшнее.
- У людей к тебе дело, Боров, – спокойно проговорил Щур. – Моеже дело малое, я просто помогаю тебя найти.
- Малое, – Вячеслав Генрихович хмыкнул. – Крыса – она и естькрыса, свою выгоду увидит и везде найдет. Так что баки мне тут незабивай. Небось, прилично взял с этих, прежде чем «помочь». – Состороны стола донесся щелчок, и потянуло горьким и противнымдымом.
О, Боже!
Против воли Агния прокашлялась, у нее сразу запершило в горле отсигаретной гари, которую она на дух не переносила. Еще большеиспугавшись из-за этого, она непроизвольно зажала ладонью рот инос. Сбоку кто-то насмешливо засмеялся. Но и в сторону весельчакаАгния не повернулась, продолжая изучать пол и свои туфли.
Хмыкнул и Вячеслав Генрихович, отчего по ее трясущемуся в ужасетелу, прошла новая волна нервной дрожи.
- Ну, так, с чем пожаловали… дамы? – насмешливо поинтересовалсяон.
- П-понимаете, - кажется, Зое Михайловне было так же страшно,как и самой Агнии. Она еще никогда не слышала, чтобы эта крупная,добрая и надежная женщина заикалась перед кем-то. – Мы хотелипоговорить с вами о работе. Девочка – сирота, и ей нужны деньги, аона…
- К Геле, – Вячеслав Генрихович грубо прервал нескладный лепетее преподавателя. – Я шлюхами не занимаюсь и девочек не курирую. Немой профиль. Да и щупловата она, долго на панели не протянет. Вы бычто-то другое придумали.
Судя по резкому скрежету, Вячеслав Генрихович поднялся. И Агнияотчетливо поняла, что все – аудиенция окончена. И ей отказано дотого, как нормально выслушали. Страх потерять единственный шансоказался сильнее боязни этого человека. Ну, уж нет!
Резко подняв голову, она смело ступила ближе к столу и дерзкопосмотрела прямо в глаза Борову. Глаза у него были страшные. Тоесть, обычные, конечно, веки там, ресницы, зрачки. Темно-каряярадужка. Но смотрели эти глаза так, что человек, наверное, мог наместе умереть от такого внимания и угрозы. Не целенаправленной,нет. Просто…
Будучи человеком набожным, Агния едва удержалась, чтобы неперекреститься. Так, в ее понимании, смотрел бы демон, а нечеловек. Не дьявол, тот должен был бы искушать человеческие душидаже глазами. А этот – он просто смотрел, и от этого языкотнимался, и сердце леденело. Убьет, ведь, и не вздрогнет ничего.Отвернется потом, и не вспомнит. Как таракана раздавит. Или это унее воображение разыгралось?