Страница 165 из 178
В чем Вячеслав не сомневался, так это в том, что Щур и неожидал, какой куш сорвет, когда подсаживался к Стасу, заливающемусвою обиду и злость алкоголем. По словам самого Щура, простонадеялся переманить талант для своих подопечных.
И смех, и грех. И больно так, что продыху даже сейчас нет.Правду говорят – не утаить шила в мешке. Вот и всплыло все.Совпало. Сложилось так по-дурному.
Стас по пьяни пожаловался на Агнию, все эти годы «морочившую»ему голову и выскочившую замуж за своего крестного. Причем, пареньведь так и не знал, кто же такой Вячеслав.
Зато Щур это знал прекрасно. Как и то, что в городе как раз шливойны за территорию и дурь. И знал Щур то, кому эту информацию захорошие бабки можно было толкнуть. А Шамалко предложил заработатьеще больше и лично устранить Боруцкого. Щур не отказался. Дажеденьги эти еще никуда потратить не успел, когда Вячеслав потом донего добрался. И чего стоило на одну только морду его посмотреть,когда Щур понял, что зря решил помучить Боруцкого сильнее, и недобил, оставив полуживым на растерзание голодной своры псов.Недооценил.
Покончив со Щуром, Боруцкий навестил и Стаса. Поздно, конечно.Но все же. Нет, этого он не убил. Наверное потому, что понимал –Бусинка расстроится. Да и тут дело в другом было. В огромной инепроходимой дурости, в непонимании того, что натворил своимипьяными словами. И все-таки, Стас тоже получил свое наказание. Впонимании Вячеслава за ним имелась огромная доля вины. Может песнион и продолжает сочинять, но вот записывать их сможет только счужой помощью. Да и, насколько он сейчас знал, парень сильно запилпосле того, как в полной мере осознал, на что обрек Агнию. Вячеславего об этом подробно просветил, пока избивал. И плевать, что срывалзлобу и бессилие от невозможности спасти жену. Последние полгодапарень то и дело уходил в запой, если верить Федоту, которыйкурировал этот вопрос.
А теперь – все. Полный расчет. Практически.
В свой город Вячеслав въехал около восьми утра, дороги оказалисьпрактически пустыми. Он хотел есть и безумно устал. Но, несмотря наэто все и на дикое желание, почти потребность увидеть Бусинку,завернул на дорогу, ведущую к ее старому дому. Проехал этупятиэтажку, знакомую ему, казалось, до последнего своего кирпича,преодолел еще три квартала и припарковал машину в пустом дворе уцеркви. В самом храме, по счастью, так же не наблюдалось толкотни.Собственно, он не увидел никого, кроме продавщицы свечей. Купивнесколько свечек, Вячеслав уточнил у женщины, куда именно надоставить, чтоб «за здравие», поскольку, несмотря на регулярныепосещения церкви Бусинкой, сам во все эти тонкости не вникалникогда. И с этой охапкой, снабженный информацией, пошел в зал,уверенный, что Игорь его сам скоро разыщет. Сейчас Вячеславу былнужен не священник, а несколько минут одиночества. У него имелсяодин разговор. Просьба, если так можно было сказать. А можетсделка, хрен знает. Только он хотел прояснить один момент. С Богом.И не нуждался в свидетелях.
Поставив все свечи за здравие Агнии, Вячеслав медленноосмотрелся, ощущая себя не к месту и как-то неуютно. И все-таки, онне собирался отступать. Слишком хорошо Вячеслав помнил, какуламывал Игоря молиться за свою девочку, когда у нее подозревалирак. И совсем не хотел еще когда-то оказаться в подобной ситуации.Подойдя к центральным иконам и алтарю, Вячеслав криво усмехнулся,вспомнив, как стоял на этом самом месте, венчаясь со своейдевочкой, и как за его спиной ворчливо гундосил Федот, у которогопод конец церемонии онемели обе руки.
Время шло. Он словно наяву слышал, как щелкали секунды. В любоймомент кто-то мог зайти. Тот же Игорь, наверняка, заинтересуется,чего это он сам приперся.
Вячеслав откашлялся и опять глянул на эту икону. Бусинкаговорила ему, как она называлась, но он точно не помнил – то лиужин какой-то секретный. То ли еще чего-то в этом духе.
- Короче, - ощущая себя придурком, потому как разговаривал впустом помещении неясно с кем, тихо начал он, - это все, что былоночью – это мое все. Не надо на нее вешать. Бусинка тут не приделах, вообще. – Он прижал кулак к подбородку, вдруг поняв, чтореально нервничает. И от ситуации. И потому, что не знает, какмысль свою донести. И как убедить, чтоб Бусинку его это все и краемне тронуло. Только тот старый страх не давал ни на секундуусомниться в том, что в этом мире есть и что-то за гранью егопонимания. И от этого Бусинку тоже надо уберечь. – Я ж крещенный…Короче, если чего, пусть мне все будет. Все счета за это. Но еетрогать не надо. Блин.
Не выдержав, ощущая растерянность, Вячеслав присел на корточки,сцепив пальцы перед собой замком. Расцепил, взъерошил свои волосы.Тут же засомневался, можно ли тут такое делать, и снова вскочил наноги, когда услышал удивленный оклик Игоря:
- Слав? С тобой все нормально?
Он в этом сомневался. Но с Игорем своими сомнениями делиться непланировал. Как и тем, чем он ночью занимался.
- Что у вас происходит? – до того, как он успел ответить,поинтересовался поп. – То Агния в четыре утра приезжает. Теперь,вот, ты…
Он глянул на него с беспокойством. Но Вячеслава другоеинтересовало:
- Бусинка ночью приезжала? – хрипло переспросил Вячеслав,повернувшись к попу лицом.
- А ты не знал? – еще больше нахмурился Игорь. – Она с тем вашимдругом, Федором, что ли, была. Я думал, ты знаешь.
Вячеслав немного расслабился. Не особо, потому как это толькобольше показывало, как непросто его малышке далось его отсутствие.Но она хоть с охраной ездила.
- Слав, что у вас происходит?
Вячеслав не собирался этим делиться, вроде бы. Но в этот моменту него появилось искушение посоветоваться насчет всего этого, каксделать, чтоб точно на нем все осталось.
___________________________________
Лютий (укр., читается через "ы") - февраль (рус.)
Глава 43
Он мог бы поклясться, что малышка выскочила на крыльцо, едваперед его машиной открылись ворота. Видно, у окна сидела, дежуряего возвращение. Бусинка, Бусинка. А все равно, не было силсдерживать дурную ухмылку, так и лезущую на лицо. И все тооблегчение, радость, которую он испытывал. Собственно, он и самтолком не заглушил машину, бросил ее посреди двора. Ясное дело,только потому, что малышка неслась к нему навстречу – не заставлятьже Бусинку ждать, пока он вылезет. И уже через полминуты егодевочка повисла на его шее, невнятно бормоча: «Вячек» и покрываякороткими, горячими поцелуями его щеки, подбородок, шею. А самВячеслав уткнулся в ее волосы, загреб полные пригоршни этихтопорщащихся прядок, и искренне порадовался, что успел смыть с себявсю грязь и смрад того, чем занимался ночью. Блин, если копнутьэтот вопрос глубже - Игорь его даже исповедоваться заставил. Нет,само собой, Вячеслав его поначалу подальше послал. На хрена емутакое кому-то рассказывать? Но поп настоял, убедив не озвучиватьсамо деяние, которое пригнало Вячеслава в церковь с утра пораньше,а просто покаяться перед Господом, держа сам поступок только всвоих мыслях. Ради Агнии, раз уж хочет уберечь ее.
Ради своей жены Вячеслав был готов и не на такое. А сейчас,обнимая ее; не то что жадно, с какой-то дикой алчностью вдыхаясладкий запах волос своей девочки, он был рад, что все жеприслушался к совету Игоря.
- Не уезжай больше, пожалуйста, - еле слышно пробормоталаБусинка, прижавшись губами и всем лицом к углублению между шеей иплечом Вячеслава. – Не уезжай, - еще раз повторила она вымученнымшепотом.
- Никогда больше, Бусинка, слово даю, - прижавшись губами к еевиску, твердо и совершенно искренне пообещал он, обнимая и даженемного покачивая, баюкая свою малышку. – Никогда.
- Я Федота совсем замучила, достала, наверное, - с виноватойулыбкой призналась Агния, выглядывая из своей нычки и глядя на неготакими глазами…
Плакала. Сто пудов ревела. Блин.
Нет, он и не надеялся, что малышка не заметит его отсутствия. Новсе равно, малейшая ее грусть, ее боль – ощущалась им, как ножом покости, через всю плоть, до самого позвоночника.