Страница 142 из 178
А еще через два дня Агния заболела. Ангиной. Противное такоеощущение, валяться с температурой при летней жаре. Было ли виноватов ее болезни утреннее «купание» с Плюхом или килограмм фисташковогомороженного, съеденного Агнией накануне из-за той самой жары –Вячек не разбирался. Он «категорически и навсегда» запретил ей ипервое, и второе. И вообще, вел себя так, что еще неясно было, ктобольше боялся и паниковал из-за такого риска для голоса Агнии.Очень скрупулезно пичкал всеми лекарствами, прописанными АлексеемВитальевичем. Врачом, с которым Вячеслав, похоже, дружил уже давно,и с которым теперь познакомилась и Агния по случаю своейболезни.
Врачом Алексей Витальевич оказался хорошим. А может, сыграласвою роль методичность Вячеслава в исполнении всех рекомендаций,который даже горло полоскать гонял Агнию каждые двадцать минут, нопоправилась она быстро и без всяких осложнений. И уже через пятьдней снова носилась во дворе с Плюхом по утрам, совершенно забывпро «категоричный и вечный» запрет.
Тогда Вячеслав, явно недовольный таким отношением к егораспоряжениям, решил увезти Агнию на реабилитацию. И в течение парыдней каким-то образом организовал все так, что они провелиследующие две недели в доме на самом берегу Черного моря, вдвадцати километрах от Ялты. Плюха с собой в отпуск не взяли,несмотря на слезные просьбы Агнии и горестный вой щенка. Оставилина Федота, как и весь дом.
И все было просто волшебно: и море, и солнце, и сам этот отдых,полностью посвященный ими друг другу. Только вот на следующий деньпосле возвращения домой, Агния снова заболела. В этот раз обычнойпростудой. И ни при чем оказался, ни Плюх, ни мороженное, которогоей уже никто не позволял есть.
Алексей Витальевич, вновь срочно вызванный Вячеславом, послеосмотра и обследования, ради которого Агния даже ездила в больницу,решил, что дело в избытке солнца и частой смене климата за короткоевремя. Но ей вновь приписали почти постельный режим, что былодовольно скучно. Нет, ясно, что Вячеслав старался оградить ее иобеспечить скорейшее выздоровление. И любое желание предугадатьпытался. И Вову гонял, хотя друг и сам носился между городом и ихпоселком, покупая все новые фрукты и витамины. Даже Федот приехалпроведать. Зашел в комнату, стал у двери и глянул так, точночувствуя себя не на своем месте. Поинтересовался самочувствием. И,не дождавшись ответа Агнии, выглянул в коридор, проверяя, гдеВячеслав, а потом снова к ней повернулся:
- Ты, того, малышка, раз уж влезла к нам, не вздумайнавернуться, - таким тоном, будто действительно предупреждал,заметил ее визитер. - Мне этого геморроя, чокнутого Борова потом вчувство приводить, и задаром не надо. Ясно? Так что давай,поправляйся, - пожелал Федот после растерянного кивка Агнии.
Развернулся и вышел из комнаты.
А Агния еще какое-то время пыталась осмыслить это заявление.Зато отвлеклась.
- Леха, ты мне можешь толково донести, какого хрена она шестойраз за два месяца болеет?! – Вячеслав сам понимал, что давит наврача.
Но, блин, сдерживать злость и раздражение сил не хватало. Кактут можно сдержаться, когда его Бусинка из одной хвори в другуювлазит, а он ничего сделать не может? И Леха не при делах, руками,вон, только разводит. Хоть и струхнул. Конкретно струхнул. В креслосвое вжался.
За больничным окном лил дождь, как и всю последнюю неделю. Вконце сентября летняя жара наконец-то сдалась и уступила местоосени.
- Слава, я стараюсь, - огрызнулся врач, нервно вертя в пальцахручку. – Но у нее все нормально! Вот хочешь – верь, хочешь – нет,но все хорошо!
- Ты мне зубы не заговаривай, - раздраженно рыкнул Боров и сразмаху сел на топчан, стоящий в углу кабинета Лехи. Древняякушетка жалобно скрипнула от такого обращения. – Какое, на хер,хорошо, если она еле ходит уже от слабости из-за всех этих простуд?И разве болеют столько, когда все хорошо?! – Он с силой хлопнулладонью по подоконнику.
Леха нервно передернул плечами.
- Я не знаю, Слава. Как есть говорю. Я Агнию уже на все, чтомог, проверил. Даже на ВИЧ и гепатиты. Ничего, девочка здорова.
- Какой ВИЧ? Ты мозги вруби! – Вячеславу даже смешно стало. –Это ж Бусинка. Откуда у нее такое, она ж нигде и никогда…
- А ты? – Леха, судя по виду, как-то стремался, но все жевнимательно глянул на Вячеслава.
А его этот вопрос как-то осадил. По правде сказать, Борову и вголову такое никогда не приходило. Он типа и знал, что это всеесть. Но где-то там, вне связи с ним. Да и какое это может иметь кнему отношение? Он же не гомик. И наркотой никогда небаловался.
Только, с другой стороны, вдруг вспомнились все те девки, что ону Гели заказывал. Вроде и проверенные, а все равно, справок то онне спрашивал. И никогда же не додумывался о тех же резинкахподумать. Блин. У Борова аж в животе похолодело. Не за себя,главное, за малышку страшно стало.
- Погоди, - тяжело глянул он на Леху. – Если чисто у нее все, тотогда что? И почему ей плохо, если ты меня подозреваешь? Со мной-тоничего…
- Да не подозреваю я, Слав. Хоть проверится и не помешает, чтобточно знать. Ты-то мужик большой, здоровый, бугай, можно сказать. Утебя могло и долго это все в скрытой форме быть. А Агния –пятьдесят кило не натянет, у нее по любому бы первее началось.Только, говорю ж, чистая она. – Леха развел руками. - Проверил еена все, что можно только. Значит и ты, вероятней всего здоров,иначе уже что-то, да вылезло б. Хоть тут лучше и перебдеть.
Вячеслав как-то растерянно провел рукой по лбу, по волосам.Глянул в сторону двери, за которую десять минут назад Бусинкавышла, чтобы пройти очередное обследование. В голове вертелся одинмат при мысли, что это он мог быть виноват в ее болезнях.
- Блин. Ладно, возьмешь у меня все, чего там надо. – Вячеславвскочил на ноги так же резко, как недавно садился. – Но с нейчто?
- Не имею понятия, - вздохнул Леха. – Слушай, Слав. Только несмейся, но может ты ее в церковь отвезешь, а? Так, на всякийслучай.
Вячеслав уставился на друга, полностью утратив сутьразговора.
- Так, стоп. Это тут при чем? – уточнил он нахмурившись.
Леха начал стучать ручкой по столу:
- Слушай, я врач, да. И вроде за науку. Но, вот хоть убей,иногда ничего не помогает, а в церковь человек сходит, свечку заздравие поставит, молитву там закажет – и все. Как рукой снимаетвсе болячки, над которыми мы месяцами, а то и годами без результатабьемся. – Леха глянул на него исподлобья. – Может и тебе девочкусвозить? Я вот ее песню сегодня утром по радио слышал: красивая. Ипоет хорошо. И добрая она у тебя. Слишком добрая, Слав. Открытаявся. Светится просто. Мало ли, может ей завидуют? Ну, те жеоднокурсники? Ты сам в курсе, что там у нее в консерваторииделается? Сколько могут похвастаться тем, что их песни в семнадцатьлет на радио и телевидении крутят? Да и все те, кто смотрит,слушает… Ты знаешь, что они чувствуют? Что думают?
Боруцкий даже головой потряс, допуская, что может чего-то неулавливать.
- Да она из церкви этой не вылазит, по два раза в неделю напоклон ходит, - снова разозлившись, буркнул он. – Ты мне конкретноскажи: как, что, когда делать. А не муть эту заливай…
Леха аж вскинулся:
- А я и говорю конкретно – нет у нее ничего по моей части!Медицина не может объяснить, почему она так часто болеет. Не веришь– вези к другим врачам и проверяй! Только и они тебе то же самоеответят. У Агнии нет ни одной реальной причины для такогоослабления иммунитета. Но это самое ослабление есть. Причем,анализы все в норме!
Леха тоже вскочил со своего кресла, и теперь они стояли другнапротив друга, разделенные столом. И с одинаковым раздражениеммерили один другого взглядами.
- Вячеслав Генрихович?
Неуверенный голос Агнии с этим ее «вы» мигом снял напряжение,повисшее в кабинете. Обоих потянуло рассмеяться. Взглядом показавЛехе, чтоб помалкивал о своих «умных советах», Вячеслав обернулся ипокачал головой, глядя на свою малышку, без особой уверенноститопчущуюся на пороге кабинета и присматривающуюся к ним. Запорогом, тоже присматриваясь к тому, что происходит в кабинете,маячил Лысый. Но парень тут же закрыл двери снаружи, когда Боровкивнул.