Страница 127 из 178
Она растерялась. Честно.
- Ой, да я и познакомилась с ним не очень давно, Вячек, -совершенно искренне призналась она, извернулась в его руках,пересев так, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. От этого ее юбкавздернулась еще выше. – Мы с его одногруппницей случайно порвалимой браслет, помнишь? Вот, а Стас помог все кусочки собрать. Ну, апотом мы иногда пересекаемся в консерватории, он мне несколькодисков дал послушать, я этой группы раньше не слышала, – недождавшись ответа от Вячека, продолжила она. - Аня в него влюблена,мы часто втроем в буфете сидели…
- Аня, значит. – Вячеслав цокнул языком. – Разве ты непоссорилась с ней?
В первую секунду она опешила. А потом Агнии стало так смешно.Можно, конечно, было бы рассердиться за настолько полный контроль,и вероятно, кто-то бы именно так и отреагировал. А ей просто сталовесело.
- Вячек! – стараясь подавить смех, возмутилась она, обняв егоруками за шею. Прижалась своим лбом к его лбу. – А это не чересчур?– поинтересовалась она, имея в виду его желание иметь тотальноеуправление над всеми событиями в ее жизни.
Он скривился:
- В самый раз, малышка, - довольно раздраженно проворчалВячеслав.
- А мне кажется, ты несколько переигрываешь… - начала былоАгния, но его губы помешали ей закончить фразу.
Вячеслав обрушился на ее рот с напором, придавливая и гладяодновременно. Целуя так сильно, так крепко, почти алчно. Она дажезастыла на мгновение, почему-то похолодев внутри, словно ощутивчто-то нехорошее. Не от поцелуя любимого, а в нем самом, вВячеславе. Он показался ей вдруг таким напряженным и настороженным.И Агния задрожала от непонятного холодка, отчего-то застывшеговнутри, как раз за сердцем. Словно что-то плохое могло произойти. Вмашине же, в противовес ее внутреннему ощущению, наоборот, сталожарко. И тихо. Так тихо, что звуки их тяжелого дыхания грохотали побарабанным перепонкам Агнии.
- Вячек? – Чуть отстранившись, она заглянула в его глаза,стараясь восстановить дыхание.
Но ничего не смогла разобрать в темно-карих глазах, слишкоммного там всего бушевало. Ничего, кроме неоспариваемой итребовательной потребности, которую Вячеслав не замедлил озвучитьгубами:
- Моя, - низко и тихо рыкнул он, руками возвращая ее голову и еегубы на прежнее место. И поцеловал с новой силой.
Она крепко-крепко зажмурилась, стараясь избавиться от этойдурацкой изморози в груди, и обхватила ладонями его щеки. Самаподалась вперед, шепча:
- Люблю тебя.
И Вячеслава, как показалось, отпустило. Его напор стал мягче,каждое касание нежнее.
У Агнии в голове мелькнула глупая мысль: не мог же Вячеславревновать к Стасу? Серьезно. Ей было сложно даже попытаться ихсравнить. И пусть Стас был одним из «красавчиков» консерватории, инемало девчонок строили ему глазки и вздыхали (да на ту же Анюдостаточно посмотреть), она его «не воспринимала». Вот невоспринимала, как мужчину, и все. Возможно потому, что былапоглощена Вячеславом. Так полно и глубоко, так всецело, что нетолько у Стаса, но и у кого угодно другого, наверное, не получилосьбы переключить ее внимание на себя. И не только потому, чтосравнивать Вячеслава и парней вроде Стаса было для нее так же дико,как попытаться сравнить … Ну, горный массив, к примеру, икакой-нибудь камень, ростом с человека. Не совсем, но в этомроде.
И потом, не могла она серьезно воспринимать Стаса, и все тут.Она верила, что он хороший и интересный парень, и красивый,наверное, пусть и мальчишеской красотой, совершенно не трогающейее. И что он, вероятно, мечта многих девушек и еще много «всего»… Идаже могла допустить, что Стас, как и другие парни вроде него,могли очень красиво ухаживать. Но даже так не могла понять, какВячеслав мог допустить хоть малейшую вероятность, что Стас могнравиться ей как парень. Ведь он на это намекал всем этимразговором?
Но… но…
Она же просто не видела никого, кроме Вячеслава. И не хотелавидеть.
Почему?
Она не думала раньше об этом. Но если подумать… Стас, наверное,обязательно подарил бы ей цветы на восьмое марта. Даже не спрашивалбы. Агния не сомневалась в этом. Обязательно подарил бы. Но как быон отреагировал, скажи Агния то, что сказала Вячеславу? Что нелюбит и ленится ухаживать за цветами. Обиделся бы, что к егоподарку так отнесутся? Посчитал бы цветы бесполезной тратой денег?Может быть и посмеялся бы. Агния могла допустить каждый из этихвариантов.
Но вряд ли бы он стал самостоятельно подрезать цветы, которыеподарил и менять в тех воду. Конечно, Агния не поверила бы, что иВячеслав способен на это. Даже удивлялась, что розы стоят такдолго. А потом увидела в мусорном ведре обрезки стеблей. И этоточно не Агния их туда выбросила.
- Люблю тебя, - еще раз повторила она, устроившись щекой на егоплече.
Вячеслав провел рукой по ее волосам, собирая пряди в узел.Погладил пальцами затылок, так и не позволяя Агнии пересесть напассажирское кресло.
- Ты говорил, что надо торопиться. Нас ждут. – Вдругвстрепенулась она, вспомнив, что он упоминал прослушивание.Обрадовалась. И сразу почему-то занервничала.
А Вячек рассмеялся, будто ощутил ее нервозность инеуверенность:
- Подождут. За наши бабки, они и домой тебя прослушиватьприедут. - Погладив смутившуюся Агнию по щекам, он ейподмигнул.
Глава 32
Ощущение изморози за сердцем никуда не уходило. Становилосьсильнее. И дело было уже вовсе не в прослушивании и ее возможныхпереживаниях из-за этого, как Агния пыталась решить поначалу.
О том, определит прослушивание ее судьбу или нет – вопроса нестояло, как заметил Вячеслав, видя ее нервозность. Судьба Агнии ввопросе развития карьеры уже была решена, да и в любом другомвопросе, похоже, тоже (он этого не сказал прямо, но Агния уженачинала понимать и то, о чем Вячеслав «молчал»). Так чтопрослушивание проводилось с целью показать ее людям, разбирающимсяв том, что требовалось для сцены. Чтобы эти самые люди определилисьс образом, репертуаром, жанром, в конце концов, и начали работать сАгнией. Сам Вячеслав в этом не разбирался вообще, по его словам,вот и нашел тех, кто знал, что и как следует делать. И нервозностьАгнии ушла, стоило окунуться в привычную атмосферу, и голос недрожал, и пела она в полную силу, лишь тайком поглядывая на«Вячеслава Генриховича». Он сразу по приходу сел в одном из угловстудии и открестился от всех вопросов, с которыми к нему пыталисьобратиться присутствующие. Заявил, что его дело – маленькое, деньгидавать на раскрутку «девчонки». А во всем остальном они сами должныразбираться, для чего же их наняли?
Вот эти люди и разбирались сами, суетясь вокруг Агнии. Онапознакомилась с учителем по вокалу: Элиной - девушкой лет двадцатипяти, совершенно не похожей на Зою Михайловну. Ее короткоподстриженные волосы торчали в разные стороны и переливались всемивозможными оттенками рыжего. Да и сама эта девушка была вся такаяпорывистая, яркая, эмоциональная. Музыкальный продюсер, мужчина леттридцати, Михаил, наоборот, казался очень спокойным иуравновешенным, словно в противовес Элине. Еще присутствовал третий– Ник, хореограф. Но он себя пока никак не проявил и большенаблюдал за Агнией и тем, что говорили остальные. «Присматривался»,как объяснил Михаил.
В общем, все очень интересно, в чем-то ново и непривычно.Столько неожиданных замечаний, предложений, идей. Оченьотличающихся от привычного классического отношения к музыке ипостановке, к обработке песен, хоть Агнии и дали исполнить разныепроизведения.
Однако, приблизительно на сороковой минуте этого прослушивания,Агния чуть ли не полностью утратила ко всему интерес, хоть и оченьстаралась никому этого не показать. Вячеславу позвонили. Не впервый раз за эти сорок минут. Но этот звонок он не проигнорировал,как все остальные, а ответил на вызов и вышел из студии. Вернулсябыстро, минуты через три с половиной, как раз песня окончилась. Исел на свое прежнее место. И вроде такой же спокойный, как доэтого. Но Агнию почему-то аж передернуло внутри, когда она налюбимого посмотрела. И главное, сама не могла понять с чего вдруг?А в груди все похолодело. Как, бывает, выйдешь из жаркого дома наморозную улицу зимой, глубоко вдохнешь – и внутри аж леденеет идыхание перехватывает, а щеки пылают, еще не остыв. Вот так онапочувствовала себя в этот момент. А через несколько мгновенийпочувствовала в воздухе привкус сигаретного дыма, который принес ссобой Вячек.