Страница 105 из 178
Он понимал, что слишком на нее давит. Ей всего шестнадцать, ну,семнадцать через три месяца стукнет, а он? Сходу налетел и ниодного послабления за эти две недели, ни одной минуты не дал, чтобыего девочка могла хоть продохнуть. Прессовал, опасаясь отступитьхоть на сантиметр и что-то потерять, не углядеть. Просто, из руквыпустить боялся. И понимал вроде, что ей непросто при такомнапряге, а сбросить обороты не выходило. Надо было дать ей хотьпару дней за это время, чтобы Бусинка посидела одна, обдумала все,как-то расслабилась. А он не выдерживал. Даже решая не ехать к ней,все равно срывался с места в последний момент. И ведь не потому,что пах прижимало. Зачастую, он приезжал, когда она уже спала, ииногда по несколько часов сидел на стуле в ее комнате, глядя, какмалышка хмурит брови или улыбается во сне. Или курил на кухне. Апотом все-таки шел и устраивался рядом с ней на этом долбанномстаром диване. И остаток ночи пытался уснуть, все еще вскидываясьот каждого ее сонного вздоха. А ведь кайф ловил от этого. Ипродолжал приезжать и приучать себя к тому, как она спит рядом.Зачем, спрашивается?
А вот надо было. Надо.
И еще кучу всего «надо». Ему то позарез требовалось в эту жесекунду точно узнать: ела ли она сегодня и что? И он «впадал вмаразм» по словам Федота, привозя ей полные пакеты с едой изресторана. Ведь видел же, как она на себя бабки зажимала. И сиделпотом, следил, чтобы Бусинка это съедала. То срочно хотел выяснить:почему отказалась идти куда-то с однокурсниками своими, передумав впоследнюю минуту, о чем ему Лысый докладывал. То чем оназанималась, просидев весь этот вечер дома, когда про ресторан онбольше разговор не заводил, стараясь перестраховаться, уберечьмалышку. Хотя, наверное, стоило просто этот вопрос прояснитьокончательно, чтобы убрать все непонятки. Может тогда она и деньгибрать начнет, что Боров ей оставлял? Он-то видел, что за эти парудней из стопки ни одна купюра не исчезла.
А теперь вот, кровь сдавать поперлась. О чем она думала только,кто б ему расталдычил? Зачем? У нее этой крови че, много, что ли?Лишняя есть?
- Вячек?
Бусинка совсем сжалась, он руками почувствовал, как онадернулась. Видно из-за его молчания извела себя еще какими-топридумками.
- Не сержусь, - шумно выдохнув, он прижался ртом к ее коже,целуя локтевую впадинку, где виднелся след укола. – Не сержусь я,Бусинка, - повернув ключ, он тронул машину с места, продолжаяпоглаживать ее руки, все еще обнимающие его шею. – Ты мне толькообъясни внятно, какого хрена ты кровь поперлась сдавать? Потому какя ни одной вразумительной причины не вижу, - Вячеслав все-таки несумел до конца придушить раздражение в голосе.
- Так вышло, - малышка снова прижалась щекой к его затылку.
Блин, у него так выдержки не хватит. Бросит руль и примется еецеловать. Зря он двинулся с места.
- Как это – вышло? – сипло передернул он. – Шла мимо, решилазайти? – Вячеслав хмыкнул. – Я чего-то не помню, чтобы утром,жалуясь на нудность пар по итальянскому, ты упоминала, чтособираешься кровь сдавать. Ты че, ради бабок на это пошла? –прищурившись, он глянул на нее через зеркало, понимая, что опятьзаводится.
- Нет! Вячеслав, я действительно не собиралась, и не думала. Иденьги… Ну какие там деньги? Сомневаюсь, что так заработать можно,- она даже слабо улыбнулась, потерлась щекой об его шею. – Несердись, пожалуйста.
Он не удержался, скупо улыбнулся, но от требовательного тона неотказался:
- Не сержусь, сказал же. Но и объяснения пока не услышал.
- У меня однокурсница пошла сдавать, Аня, - немного торопливопринялась говорить малышка. – Меня попросила с ней сходить, вкачестве поддержки. Ну а там, знаешь, все эти призывы спасти чью-тожизнь. И медсестра… В общем, они и меня уговорили, - она уставиласьв пол, пряча глаза от его взгляда.
- Ну, твою ж ма…! – он хлопнул по рулю от досады. – Ну что ж тыу меня такая жалостливая, а? Или у тебя кровь лишняя, себе много?Какого хрена ты кого-то жалеешь? Тебя хоть раз кто-то пожалел,Бусинка? – все-таки припарковавшись у бровки, пользуясь тем, что набульваре почти не было движения, он развернулся к ней всемтелом.
Обхватил руками ее лицо и запрокинул, заставив смотреть на него.А может просто хотел ее коснуться так, что сил терпеть больше небыло.
- Ты, - с робкой улыбкой выдохнула Бусинка, даже прижмурившисьчуть-чуть. Будто грелась от тепла его рук.
- Что я? – он как-то потерял нить разговора, гладя большимипальцами щеки малышки.
- Ты пожалел, - выдохнула Бусинка. – И там же немного кровивзяли…
Он тихо ругнулся, притянул ее, прижав к себе, практически усадивна колени:
- Дурочка моя, - Боров даже хмыкнул, коснулся губами ее виска,зарылся пальцами в волосы, растрепывая косу. - Ты реально думаешь,что я тебя жалею? – Вячеслав хмыкнул, видя некоторую растерянностьв ее глазах. Покачал головой, дивясь, как она до такой мысли дошла.– Плохо, видно, жалею, малышка, если ты кровь сдавать шляешься, -он с жадностью прижался к ее губам, наконец-то целуя.
С утра прошло слишком много времени, если судить по тому, как онпо Бусинке в своих руках изголодался. Увезти бы ее сейчас домой исамому с ней остаться. Даже не лезть, просто на колени усадить идержать бы так, целуя. Только времени не было. У него через часвстреча в ресторане.
- Ладно, забыли, - со вздохом отстранившись от ее губ, Вячеславприжал растрепанную голову малышки к своему плечу. – Но еще разузнаю, что ты такое вытворила – выпорю, усекла?
- А как ты узнал? – вместо того, чтоб покорно кивнуть, вдругспросила Бусинка. Даже нахмурилась. Грозная такая, просто «ух».
- Ты реально думала, что я тебя без охраны оставлю, малышка? –усмехнулся Вячеслав ее «суровости». Достал телефон. – Тебя Лысыйтеперь все время пасет, так, на всякий, чтоб не случилосьничего.
- Вова за мной следит? – она нахмурилась еще больше, глядя нанего снизу вверх.
- Охраняет, - поправил Боров, продолжая перебирать ее волосы иждать, пока Леха ответит на звонок.
- Вячек, - судя по всему, она была с чем-то не согласна.
Но он прижал палец к ее губам, услышав в трубке:
- Да? Слава?
- Леха, здоров. Скажи мне, как спец в этом, у меня тут дитекровь сдавать поперлось с какого-то испугу, людям помогать. Чегомне теперь с этим делать? Надо что-то давать? Витамины какие-то? –Агния снова попыталась вмешаться, и Боров покачал головой, глянувна нее с предостережением.
Малышка надула губы, он это ладонью ощутил и улыбнулся противволи.
- О, а кто это у тебя волонтером заделалася, раньше тыжалостливых пацанов не брал к себе, вроде. Стареешь, Боров, -усмехнулся Леха. – Че, много выкачали?
- Без понятия, - проигнорировав его шутку, заметил Вячеслав. – Иэто не парень, девчонка.
- Ну, девчонка – проще, они по жизни к кровопотерям терпимей, -заметил врач уже с другими интонациями в голосе, явно любопытствуя.Но не углублялся, не первый год с ним работал, видно докумекал, чторазвивать тему не надо. Леха с ними повязан был давно и такимиделами, которые никакому врачу в свете закона ничего хорошего несулили. Так что не подставит, это ясно. Но лучше перестраховаться.– Сколько лет дитю-то?
- Шестнадцать, - Вячеславу стало совсем весело от того, какуюгримасу скривила девчонка. Но промолчала. Ясно, что семнадцать былобы ближе к истине, но он хотел перестраховаться. Мало ли, может тути год значение имеет?
- Да ничего страшного, это даже полезно, если не часто, -хмыкнул Леха. – Она поела после этого?
- Ты ела? – отодвинув трубку от уха, спросил он у Бусинки.
Она моргнула и с виноватым видом покачала головой.
- Ё…-п-т! – надеясь, что она по взгляду поняла, что он думает оее действиях, Боров вновь прижал мобилу к уху. - Нет, не ела, -буркнул он Лехе.
- Ну, пусть поест нормально, мясо дай, чаю сладкого. Можно граммтридцать вина красного, если родители не запретят. И все. Жить дитебудет, - весело заключил Алексей.
- Ладно, понял, - Боров отключился.
Спрятал телефон и посмотрел на свою малышку: