Страница 5 из 34
Через два дня папа пришел и сказал, что ему хотят дать «новуюработу.
— Что-нибудь стоящее? — спросила мама. — Как тебепридется писать?
— Прямо.
— Лучше бы косо.
— Без тебя знаю, что лучше. Только косо не дают.
— Почему?
— Не доверяют.
— Но ведь ты столько лет писал косо!
— Вот это и я говорил. А они не соглашаются.
— А ты согласился?
— Не на того напали!
С этого дня только и было разговоров о том, что лучше писатькосо, чем прямо. И я начал потихонечку писать в тетрадке косо иполучил двойку. Папа увидел двойку и начал кричать, что я страшныйлодырь и не слушаю учительницу. Надо писать не косо, а прямо!
Вот тебе и раз! Слыхали ли вы что-нибудь подобное?
Когда папа и мама ушли в кино, я прошел на кухню, к старикуБедросову. Он жарил себе яичницу с колбасой.
— А-а-а, молодой человек! — обрадовался старик. —Давно с тобой не беседовали. Что у вас новенького? Дали твоемупапахпке работу?
— Дают, — ответил я, — но писать ему придетсяпрямо.
— То есть как прямо?
— А так.
— Хм… А папашка твой не соглашается?
— Нет. Он привык косо.
— А ему не дают?
— Не дают.
Старик Бедросов начал так смеяться, что его еще больше согнуло,и он стал похож на колесо.
— Ох-хо-хо! Видать, губа «е дура у твоего па-пашки!
— А что значит косо? — спросил я.
— Косо — это значит, молодой человек, писать на уголкебумаги. Резолюции писать. Ясно? Начальником хочет быть твойпапашка. А ему не дают. Он У тебя мало ученый… Понял?
Ничего я не понял. Взрослых бывает трудно понять. Лучше ихпоменьше спрашивать.
Папа отдохнул немного и начал работать. Но теперь он пишетпрямо, так же, как и я.
Почему мама не стала марсианкой
У меня есть пять голубей. Они живут на чердаке, под самойкрышей. Я отдал за них сто почтовых марок и волейбольную сетку ирыболовный крючок. Я отдал все, что-имел, и стал совсем бедный, какмышь под сараем.
Голуби жили у меня припеваючи, пока на чердак не начал ходитьчерный кот. Сперва он с: ьел одного голубя, потом второго, ЛешкаСелезнев поймал кота. И мы задали ему трепку!
«— Теперь он носа сюда не покажет, — сказал Лешка.
— Вот и хорошо, — отозвалась Зойка из третьейквартиры. — Не люблю я черных котов, они приносятнесчастье.
— В первый раз слышу, — сказал я. — Как же ониего приносят?
— Ты и не мог слышать, — ответила Зойка. — Ты ещемаленький.
Я — маленький. Она — большая. А мы учимся в начальном классе. Яхотел было дать Зойке как следует, но меня разобрало любопытство. Япоглубже засунул руки в карманы и переспросил:
— Как же они приносят?
— Ну, есть такая примета.
— А что такое примета?
— Боже мой, — сказала Зойка. — Он ничего незнает. Он совсем необразованный!
— А ты образованная?
— Я образованная.
Ну что говорить с таким человеком! Я толкнул Зойку. Мы немногоподрались. Вечером я спросил у своей сестры Ляльки!
— Что такое примета?
— Как бы тебе получше объяснить? — задумаласьЛялька. — Это признак… знак, предвещающий что-нибудь.
— А что такое предвещать?
— Вот, например, говорят: тучи на небе предвещаютдождь.
— Лодырничество предвещает двойки, — сострил папа.
— Грязные уши предвещают головомойку, — добавиламама.
Все рассмеялись. А Лялька еще сказала, что в приметы верятсуеверные люди.
— А что такое суеверный?
— Своими вопросами он может загнать в гроб ломовуюлошадь, — рассердился папа.
— Пусть спрашивает, — заступилась за меня мама. —Мальчик должен быть любознательным.
— Что же такое суеверный? — переспросил я.
— Это человек, который верит во всякие суеверия, —ответила мама.
— Так мы из этого никогда не вылезем, — сказалпапа. — Суеверный — это человек, который верит во всякуючепуху!
— Вот Зойка говорит, что черные кошки приносятнесчастье.
— Это и есть типичное глупое суеверие, — сказалаЛялька. — И ты как сознательный товарищ должен бороться сним.
— Хорошо, я буду бороться, — ответил я.
— Больше ему нечего делать, — сказал папа.
— Борьбой с суевериями пусть занимается планетарий. Тылучше борись со своими двойками.
— От этого будет больше пользы, — согласиласьмама. — И вообще не надо вмешиваться в чужие дела. Никогда ненадо вмешиваться в чужие дела, если тебя не просят. Она верит вприметы — и на здоровье! Пусть у Зойквдюй мамы болит из-за этогоголова.
Я решил послушаться маму. Я не буду совать нос в чужие дела. Уменя и своих дел хватит. Но когда я вышел во двор, Зойка началасмеяться: «Ха-ха-ха! Какой он маленький, какой глупый! Он даже неверит в приметы. А есть замечательные приметы. Все в них верят». Еедядя, профессор, и тот верит.
Я ничего не ответил Зойке. Я только подумал: «Может, Лялькаошибается?» И я решил спросить Клавдию Николаевну, нашуучительницу. Она-то знает! Клавдия Николаевна выслушала меня исказала:
— Я очень рада, что ты спросил меня. Твоя сестра права. Насвете много смешных примет. Например, австралийские дикари глотаюттвердые камешки. Они считают, что это поможет им самим статьтвердыми как камень. Ерунда, не правда ли? Ведь если ты сжуешьдееяток страниц из учебника по арифметике, то не станешь послеэтого лучше решать задачи.
Когда я представил себе, что кушаю задачник, мне стало таксмешно, что я чуть не задохнулся.
— Я прочла в одной книжке про суеверную старуху, —продолжала Клавдия Николаевна. — Она вывесила на дверях своейизбы такое объявление: «Прасковьи Ивановны дома нет». Старухаговорила, что сделала это для того, чтобы не заболеть лихорадкой.Старуха думала — придет лихорадка, прочитает записочку, узнает, чтоПрасковьи Ивановны до-мал^ет, и уйдет восвояси.
Клавдия Николаевна еще долго рассказывала про разные суеверия, итеперь я уже знал, что Зойка врет. Но когда я пришел во двор, мнепришлось опять с ней поругаться. Зойка сказала:
— Глотать камешки, понятно, глупо. Они невкусные, и можнозубы поломать. Но вот про старуху… это надо еще проверить. А можетбыть, в самом деле болезни уходят, когда никого дома нет?
— Здрасьте, — сказал я. — Болезни ходить немогут, у «них и ног нет.
— Много ты знаешь. Ноги у них есть, мы только их не видим.Ведь говорят: к нам пришел грипп.
— Это только говорят.
— А бациллы?
— Что бациллы?
— Они не только ходят, они могут даже по воздуху летать. Тычихнул — и бацилла перелетела ко мне.
— Так и перелетела!
— А ты что, радио не слышал?
Зойка говорила правду. Я тоже слышал'по радио, что бациллыперелетают с места на место и надо закрыть лицо марлей, чтобы онислучайно не Залетели в носоглотку. Я сказал:
— Хорошо. Давай проверим. Напишем записочку и повесим ее «адверях. У тебя дома есть больные?
— К сожалению, нет, — ответила Зойка. — Мамавыздоровела, и папа чувствует себя хорошо. А бабушка, котораявсегда болеет, уехала на дачу.
— У меня тоже, как назло, все здоровы.
И тут мы вспомнили про Полонского. Завмаг Полонский жил навтором этаже. Он был совсем одинокий. Он сам убирал квартиру и самвыносил мусорное ведро. Он был высокий мужчина, с лицом длинным,как сапог. Одним глазом он смотрел не мигая. Из этого открытогоглаза часто выкатывалась слеза, и если Полонский забывал еевытереть, она сидела, притаившись в морщине на щеке. Полонский былдобрый. Мы его любили. Так вот, несколько дней назад он заболелгриппом. Вот мы и решили прибить к его дверям записочку. Я написалпечатными буквами:
«Тов. Полонского дома нет».
Мы стали ждать: выздоровеет ли Полонский? Уйдет ли от негогрипп, когда увидит записочку?
Полонский не выздоравливал. Два раза к нему приезжал доктор намашине с красным крестом. Два раза он поднимался по лестнице, читалзаписку и уходил. Когда доктор приехал в третий раз и увиделзаписку, он поднял страшный крик. Он кричал, что Полонскийсимулянт: три дня подряд вызывает врача и уходит из дому! Такогопотрясающего нахальства он еще ие встречал! На крик выглянул самПолонский. Ругаясь, они зашли в комнату. Немного погодя они вышли.Завмаг обнимал врача за шею, а врач поддерживал его за спину. Такони спустились с лестницы. Машина увезла Полонского в больницу.