Страница 5 из 5
– Чего уставился? Что бабку-йогу никогда не видел? –раздраженно поинтересовалась Фрося.
После этих слов все путешественники принялись рассматриватьстарушку.
– Первый раз вижу такую технику, – восхищеннопроговорил мастер Гримгор.
А бабка-йога махнула рукой и полетела в глубь заповеднойрощи.
– Пап, нам идти туда? – поинтересовалась Оливия.
Мастер Гримгор кивнул и обнял дочь на прощание.
– Слушайте Ефросинию Александровну, сами в лес далеко незаходите, – напутствовал ребят боярин Морозов.
Николас первым шагнул за стену деревьев, следом за нимОливия.
Стволы тут же сомкнулись за ребятами. Колдуны немного постоялимолча. А потом Морозов сказал:
– Что ж, и нам пора в путь!
5
Все в этом лесу грубияны!
Следуя за бабкой-йогой, Николас заметил необычное поведениеместного леса. Деревья явно переговаривались между собой шепотомлистьев и расступались перед Ефросинией Александровной, так чтотропинка прокладывалась сама собой.
– Долго нам еще идти? – поинтересовалась Оливия где-точерез полчаса.
– Долго ли, коротко ли – всё равно придем, – отвечалабаба Фрося.
Ей-то что! Она левитировала [4], а не топала на своих двоих.Случайно или нет, но дальше по сторонам тропинки стали частопопадаться кусты, усыпанные малиной и ежевикой. Сладкие ароматныеягоды немного скрасили путешествие. Вскоре лес расступился, ипутники оказались на поляне. Впереди в низине у круглого озералежала небольшая деревенька с пшеничным полем, огородами иаккуратными избами. Поселок показался путникам совершенно пустым ибезлюдным.
На окраине, еще перед озером, среди стройных сосен располагаласьплатформа на высоких сваях. Она была явно обжитой. Над глинянымочагом поднимался дым, на веревках между шалашами сушились травы,рубахи и простыни. Молодой человек и девушка в простых белыходеждах устроились на краю платформы. Парочка спокойно болтала очем-то своем. Баба Фрося ускорилась, подлетела к ним и приняласьукорять:
– Что ж вы, лентяи-то такие, бездельничаете! Я вам чеговелела-то?
– Отрабатывать защитную позицию на огненном потоке! –без запинки ответила девушка. – Так мы и отрабатывали,матушка! Теперь надобно, чтобы вы поглядели.
– Не матушка, а гуру Евфросиния! – поправила дочкубаба Фрося.
– И скоро вы присоединитесь к нам, гуру Ефросиния?
– Вот только сплавлю наших гостей и сразу же вамизаймусь, – сердито отвечала бабка-йога.
Николас и Оливия переглянулись. Баба Фрося спустилась вниз иповела ребят дальше через пустую с виду деревню. Впрочем, она неказалась заброшенной. Домики стояли ухоженные, с кружевнымизанавесочками. Наличники на окнах были выкрашены. Над печнымитрубами слоился горячий воздух. Дальше за деревней, на другом ееконце, на холме, посреди молодой березовой рощи, лежал большойкрасноватый камень. Туда-то бабка-йога и отвела детей.Приблизившись, она прокричала сварливым, срывающимся голосом:
– Ермолка, дурак старый! Хорош прятаться, выходи! Гости ктебе пожаловали!
На ее зов явился бородатый краснощекий мужик в богато расшитойодежде из синей парчи, с меховыми и шелковыми вставками. Он какбудто вышел прямо из камня.
– Вот он, ребятки, верховный шаман – ЕрмолайКонстантинович, прошу любить и жаловать, – представила мужикабаба Фрося. – Вручаю вас его заботам, а мне пора ученикамизаниматься. – И Ефросиния Александровна стремительноулетела прочь. Ермолай Константинович только покачал головой,посмотрел на ребят и пробормотал:
– Что же мне с вами, детки, делать…
– А вы, правда, верховный шаман? – поинтересоваласьОливия.
Ермолай кивнул, продолжая смотреть куда-то в сторону.
– Почему она тогда с вами так обращается? Это женевежливо? – не унималась девочка.
– Какая она стала злая… – задумчиво проговорилшаман. – А так неплохо раньше жили. Говорил ей, не доведетйога до добра.
– Так она ваша жена! – догадалась Оливия. – Тогдавсё понятно. Но ведь она уже старенькая…
– Расходует всю свою жизненную силу на глупыйпрожект, – покачал головой Ермолай Константинович. – Аведь какая красавица была.
Потом шаман все-таки посмотрел на ребят и заговорилпо-другому:
– Так-так… Что же с вами делать? Ночь уже скоро. Надобновам местечко сыскать. Деревце высокое да раскидистое… –Ермолай Константинович принялся оглядываться, ища подходящеедерево.
– Спать на дереве? – удивилась Оливия. – Там жеизбушки, симпатичные такие. Натопленные стоят, я видела! Или вы вних сами живете, а гостей на деревья загоняете?
Верховный шаман посмотрел на Оливию снисходительно:
– В деревне мы не живем. Там домовые злющие как собаки! Этоони в избушках заправляют и порядок наводят. К себе никого непускают. Да и в лесу нам привычнее.
– Вот и отлично! – заявила дочь колдуна. – Тогдамы будем жить в избушке. Ник, тебе какая нравится?
– Ну… – начал Николас.
Мальчик хотел было сказать, что лучше согласиться с шаманом и несвязываться со злобными неизвестно кем, но Оливия выглядела такойрешительной, поэтому Ник промямлил что-то вроде:
– Вон та крайняя… Там красивый конек на крыше… Но, может,нам туда не ходить, раз шаман говорит…
– Ерунда! – заявила Оливия. – Идем устраиватьсяна ночлег. А завтра с утра поговорим с уважаемым шаманом онашем обучении.
Девочка испытующе посмотрела на Ермолая Константиновича. Тоттолько пробурчал недовольно:
– Наказание одно с вашим женским полом… – И скрылсявнутри камня.
– Какие все в этом лесу грубияны! – скривила губкиОливия и добавила: – Ладно, идем в деревню. А то солнце скоросядет.
Николас тяжело вздохнул, подобрал чемодан и побрел вниз схолма.
6
А тут миленько!
Оливия решительно шла первой, но уже в деревне Николас ееопередил, чтобы, на всякий случай, первым постучать в дверь. Никтодаже и не думал открывать. Тогда мальчик потянул на себя грубуюдеревянную ручку. Дверь отворилась легко и без скрипа. В лицоНиколасу пахнуло теплым духом дерева, полыни и сушеных грибов.Мальчик осторожно зашел в избу и как будто нырнул в густоймалиновый полумрак. Немного света проходило сквозь окна, да вкаменной печке едва заметно шевелился огонь.
В единственной комнате, разделенной надвое короткой стенкой,было пусто. Но все равно Нику показалось, что кто-то кашлянул,когда Оливия перешагнула порог.
– А тут миленько! – объявила девочка, оглядываясь.
И снова кто-то тихо откашлялся.
– Надо поздороваться, – шепнул Ник, и тут же громкосказал: – Добрый вечер, господин домовой!
– Приятно познакомиться, – добавила Оливия. –Много слышали про вас… хорошего.
Изба казалась жилой и уютной, хоть немного неухоженной. На столечистая скатерть, стеклянная ваза с цветами, глиняный кувшин итарелка с яблоками. У дальней стенки, возле печки, две застеленныеглаженым бельем кроватки. На одной одеяло с вытканным парусником,на другой – с цветами и птицами.
Оливия плюхнулась на кровать прямо в одежде и сказала вподушку:
– Всё, сил моих больше нет! Завтра умоюсь и зубыпочищу.
Николас тоже устал неимоверно, но сделал над собой усилие, снялштаны и курточку, повесил их на спинку кровати, а после этого залезпод одеяло с корабликом. Давно он не ощущал такого блаженства! Тутснова кто-то откашлялся. Но ребята уже заснули.
– Хм… – сказал этот невидимый кто-то.
Ночь спустилась на деревню. Первые звезды заглянули в окна.Потом из-за леса появился месяц и разлил молочно-белый свет. Тогдав избе начали скрипеть двери, лавки и половицы. Сначала тихо иредко, а потом устроили самый настоящий концерт. Ребята непросыпались. Загромыхали кастрюли, захрустели запасы сушеных трав,зашелестели занавески и скатерти. Николас перевернулся с боку набок. Оливия что-то пробормотала во сне.
– Хм… – опять сказал кто-то невидимый.
Тогда сверху на ребят полетели корзины с бельем.
– Что за шутки? – спросонья Николасу показалось, чтоон на ткацкой фабрике, и мальчишки-подмастерья устроили ночнуюбузу.
4
Левитировать– летать.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.