Страница 11 из 25
- Так уж и вечнопьяные?
- Ну, пьют они совсем нетак, как литовцы, под заборами не валяются. Но с утра они уже подградусом. И весь день, по чуть-чуть, догоняются. К вечерним танцамв пабе уже лыка не вяжут. И так ежедневно. Без выходных.
- А теперь?
- А теперь я раздвигаю ногиза двести евро в час. И ко мне очередь стоит из приличных,обеспеченных, хорошо одетых, и воспитанных людей, которые терпеливождут, когда я на эскорте заработаю на масло под их черную икру, иосвобожу окошко в своем графике. Так вот. Зимой возят меня нагорные лыжи в Куршавель или в Аспен Маунтин. Ну, это там, гдекатается Антонио Бандерос. Летом на Канары или в Ниццу. Или на яхтепо произвольному маршруту. Под парусом. Так что квартиру себе я ужезаработала. В хорошем новом доме на проспекте Вернадского.
Потом собеседовал с двумяукраинками.
Яриной Урыльник, с хутораиз-под Ивано-Франковска, 18 лет. Типичная чернявая "западенка",кареглазая, очень красивая, хоть и небольшого росточка. Ей бы ногиподлинее - цены б не было. Этакая таракуцка: ткни спичкой - сокбрызнет.
Закончила школу, и сподругами, наплевав на всю украинскую незалежность, сразу попёрласьзавоевывать Москву, с барахлом, узлами, кастрюлями и чугуннымисковородками, как на вечное поселение. А их там - таких красивых,никто и не ждал, аж обидно. Сначала работала на рынке возлеКиевского вокзала продавщицей. Но быстро поняла, что подставлятьзадаром свою белую задницу под черных хозяев палаток, да еще запросто так - не есть хорошо, когда налицо реальный денежный спросна её красоту.
Теперь самостоятельна.Квартиру снимает.
- А для всех кавказоидов уменя пятидесяти процентная надбавка. За прошлое, - гордо завилаона. Мол, смотри, какая я умная. И мстительная.
Вторая украинка - ОксанаКончиц, была из Днепропетровска, точнее из заводского поселкагородского типа под Днепропетровском. 19 лет. Длинноногая, светлаяшатенка, с большими чувственными глазами благородной оленихи.Маленькой пикантной родинкой на верхней губе у крыла аккуратногоносика.
После школы кем только неработала в Днепропетровске, но долго нигде не задерживалась: всёхозяева доставали со своей "любовью", чтобы денег меньшеплатить.
В московский эскорт еёзазвали в прошлом году какие-то залетные рекрутёры. И, что самоестранное, не обманули, и устроили как обещали. Даже квартиру ейсняли недорогую.
Проституция?
Иногда.
По случаю.
Задорого.
Под номером 12 выступаламолдаванка Екатерина Лупу из деревни Бэлэбэнешь. 19 лет. Яркая,эффектная девушка. С шикарной копной каштановых волос. Чернымиглазами и ярким ртом, без следов помады. Грудь такая, что лифчикомеё только унижать. Притом, что все выпуклости у неё на месте, Катяпроизводит впечатлениё тростиночки, при росте в метр шестьдесятвосемь.
Карьера её зеркальна той,что у западной украинки. Сначала торговка на московском рынке,потом проститутка без отрыва от производства, так как всеродственники постоянно яблоки привозили на продажу багажниками. Годназад рынок бросила, устроила на свое место подросшую двоюроднуюсестру. Ей за это тетка ещё в ноги кланялась, благодарила. Дура.Привезла любимую дочку в вертеп и рада, что "пристроилахорошо".
- Со мной как в анекдоте, -смеется.
- Девушка с вами можнопознакомиться поближе?
- Катя.
- А если ещё и сподружкой?
- Две кати.
Завершала эту чертовудюжину еврейка Роза Шицгал, 18 лет. Коренная москвичка, чтохарактерно. По крайней мере, её семья живет там с двадцатых годовпрошлого века. Небольшая, но очень фигуристая. Лицо типичносемитское: смуглая, нос чуть вислый с горбинкой, большие черныеглазищи с поволокой, узкая талия, большая упругая грудь и красиваяпопа. У родителей в наличие всё: квартира, машина, дача... Среднийкласс, короче.
- Это у родителей. А у менясамой "Астон-мини", юзаный, правда, - заявляет гордо, - И дачасоветская в шесть соток с садовым домиком от бабушки в наследстводосталась.
Папа у неё - профессор вмосковском ВУЗе. Мама - бывший кинокритик, в настоящее время -правозащитник.
- Это у неё не иначе, как снедоёба, - прокомментировала Роза, - Так, как те мелкие гранты спиндосского Госдепа трудно считать заработком.
Учится в Московскомхимтехе, где папа и профессорствует. Но основное занятие эскорт иэлитная проституция. А учёба, чтоб диплом был.
- Просто нравится мне этодело. За мой же кайф, мне же ещё и бабки платят, - смеется, а глазамасляные, уже мутнеют.
Глаз она на меня ужеположила, как пить дать. Ага, вон уже и белой туфелькой напальчиках ноги поигрывает. Верный разведпризнак.
- Ладно, садись пока наместо, сейчас собрание у нас будет. Пионерский сбор.
Итак, что мы имеем с гуся,кроме пиздюлей от дедушки?
Я в некоем неизвестномместе.
Домой дорога заказана.
И на руках у меня чёртовадюжина баб. Из которых три скромницы и десяток вполне отвязанныхособей. Пара-тройка вообще безбашенных.
Из активов - одинавтобус.
Но прорываться всё равнопридется с тем контингентом, который есть, тут, главное, употребитьего правильно.
Тут же затрепетала подлаямыслишка: бордель открой элитный. И живи, не тужи. Путаныпрокормят. Но я её, тут же, загнал обратно, потому как бордель -это, как правило, ещё и криминал на холке.
А где криминал, там мне неместо. Проверено в "ревущие" девяностые.
Тошнит.
Впрочем, и от роли сутенератоже тошнит.
Будущее в тумане. Пока обэтом мире (если это действительно другой мир), мы ещё ничегоконкретного не знаем.
Оглядел я притихших девчат,всё же они все очень красивые.
И это всё теперь мне?
Подсознание тут же выдалодревнюю народную частушку.
Эх, ма,
Как бы денег тьма.
Купил бы девокдеревеньку,
Да и ёб бы помаленьку.
Даже улыбнуло конкретно.Ощущение петуха в курятнике.
Всё, всё... Отставитьслюноотделение, пора уже и собрание открывать.
Решил начать с шутки. Ну,типа обстановку разрядить и девчат подбодрить:
- Сбор нашего пионерскогоотряда объявляю открытым, - заявил голосом бодрячка-комиссара изнашисткого движения, - Слово для доклада имеет пионервожатый Жора.Прошу занести в протокол: Жора говорит: картина Репина"Приплыли".
Шутка юмора не прошла.
Девчонки смотрели на меняпредельно внимательно и ждали что-то серьёзного.
Сероглазая татарка спепельной гривой волос выразила общий вопрос, который читался вглазах каждой:
- Жора, скажи нам правду:мы где?
- Где, где... В Караганде.Когда всем объясняли - уши затыкала? - нахамил в ответ, нонеожиданно вспомнил её имя, и, это, как, ни странно, настроило наболее конструктивный лад, - Вот ты сама, Альфия, что по этомуповоду думаешь?
- Нам думать не положено,когда у нас мужик есть, - съязвила мелкая каштановая шатенка Сажи сглазами цвета спелой маслины.
А вот Альфияпромолчала.
Я внимательно посмотрел вглаза чеченке, и вдруг понял, что она не прикалывается, а на самомделе так думает.
- Вот мы и ждем, что нашмужчина решит. Как скажешь, Жора, так и сделаем, - поддержала еёеврейка Роза. Что характерно, тоже безо всякого следаёрничанья.
И вот тут мне реальнопоплохело. Брать на себя ответственность за чертову дюжинуотвязанных баб мне крайне не хотелось. Хотя каждая из них ивызывает во мне разные эротические фантазии, но только поотдельности, а не всем скопом. Да и что я с ними делать будупосреди неведомого дикого мира, если всё действительно тут так, какэта Оксана с ресепшн расписывала.
Они же делать ни черта неумеют, кроме макияжа.