Избранница горца

Но волновало. Она попыталась отвернуться, но рука Кейонамолниеносно поднялась и придержала ее подбородок.

— Отпусти меня, — огрызнулась Джесси.

— Нэй. — Его хватка была стальной.

Бороться с ним было бесполезно — та рука, что держала ее заподбородок, могла бы с легкостью поднять в воздух саму Джесси,стоило горцу только пожелать.

Некоторое время он, молча, вглядывался в ее глаза.

— Ты действительно не понимаешь, так ведь? Ты исключение,Джессика. Ты, девочка, исключение во всем, — мягко сказалон.

От его слов у Джесси перехватило дыхание, и подогнулись колени,а горец просто отпустил ее подбородок, развернулся и снова принялсятолкать тележку.

Джесси застыла в проходе, хватая ртом воздух и глядя ему вслед.А потом побежала следом. Схватив его за предплечье, Джессизаставила горца остановиться.

— Ты хочешь сказать, что мы не просто вместе влипли внеприятности? Я тебе нравлюсь? — В тот же миг, как у неевырвался этот глупый вопрос, Джесси захотелось пнуть себя под зад. Это просто жалко, поморщилась она. Это еще хуже, чем фраза« Я несла арбуз» из « Грязных танцев».

Кейон взглянул на нее, и его глаза потемнели от какой-тонепонятной эмоции. Джесси смотрела, пытаясь определить, что же этоза чувство, которое она уже несколько раз видела в его глазах,всякий раз в самые странные моменты.

Это сожаление, внезапно поняла она.

Едва различимое и в то же время бездонное сожаление, но почемуименно в этот момент? Она действительно не понимала!

Внезапно он улыбнулся, печаль растворилась в жаре янтарныхглаз.

— Айе, Джессика, ты мне нравишься. Я не просто влип вместес тобой в неприятности. Ты подходишь мне вот здесь, женщина. —Он стукнул себя кулаком по левой стороне груди.

А потом стряхнул ее руку с предплечья и двинулся дальше, толкаяперед собой тележку. Джесси зачарованно смотрела, как он идет попроходу с животной грацией, и его мощные мускулы перекатываются подкожей.

Проклятие.

Именно так она все себе и представляла. Люди должны подходитьдруг другу: иногда как сексуальные туфли на высоких каблуках,иногда как уютные тапочки, — но всегда подходить. И если тебекто-то небезразличен, этот кто-то и будет для тебя исключением вовсем, именно о нем ты станешь думать в первую очередь.

Горец отошел от нее на середину прохода, взял с полки жестянку —примитивный охотник-собиратель добывал еду на современный лад,фыркнула про себя Джесси. Она наблюдала, как он внимательно изучаетсостав, читает ингредиенты, потом возвращает банку на полку и беретдругую, чтобы так же вдумчиво изучить.

Контраст между его грубой, мужественной внешностью и тойхозяйственностью, с которой он действовал, произвел на девушкустранное впечатление.

У нее было внезапное видение, от которого перехватило дыхание:темноволосый малыш, сидящий на детском сиденье тележки, улыбалсяКейону, хватал его за косы маленькими пухлыми кулачками, покапапа-горец вчитывался в ингредиенты на баночках детского питания.От этой картины у Джесси потеплело в груди.

Именно в этот момент из-за угла, придерживая корзинки, вынырнулидве женщины. Обе были примерно ее возраста, стройные и оченьхорошенькие.

Теплое и мягкое чувство лопнуло, как воздушный шарик. Пока онишагали в ее направлении — нахалки чертовы! — они трираза оборачивались, чтобы посмотреть назадницу Кейона.

На задницу Кейона. Так, словно это было общественноедостояние.

Руки Джесси сжались в кулаки. Внутри начала зарождатьсягроза.

Но женщины дружелюбно улыбнулись ей и прошептали: «Выше нос,милая, впереди обалденнаяцель. Не упусти».

И они скрылись в другом проходе, а Джесси мрачно выдохнула. Этидевушки оказались просто душками.

Скрестив руки на груди, она уставилась на задницу Кейона. Почемуон такой идеальный? Хоть бы ростом был пониже. Наверное, ему стоитпостричься. Нет, тут же поспешно поправила она себя, его волосы ейнравятся. Они были шелковистыми и сексуальными, и ей очень хотелосьпосмотреть на эту гриву с распущенными косами. Не говоря уже о том,чтобы почувствовать, как эти волосы скользят по ее голой коже.

Что-то внутри нее завибрировало. Это было неприятное ощущение.Это было жутко. Проклятый зеленоглазый монстр опять до неедобрался. Она понимала, что относится к нему как к собственности.Так, словно горец принадлежит ей. Что же с ней происходит?

Кейон обернулся и посмотрел на Джесси. Прищурился. Смерил еежарким взглядом с головы до ног. Затем облизнул нижнюю губу,прикусил зубами кончик языка и многообещающе улыбнулся.

Выражение его лица говорило: Как только я закончу с делами, я собираюсь овладетьтобой, женщина.

Джесси просветлела.

— О'кей, — кивнула она.

Похоже на то, что этот день все же станет самым ярким в жизниДжесси Сент-Джеймс.

Кейон запрокинул темноволосую голову и рассмеялся. В глазахцвета шотландского виски плескалось желание и исключительно мужскойтриумф.

Он все еще смеялся, когда исчез.

19

Ярчайшим из дней, мать его.

Ох, как же она ненавидела это зеркало!

На поиски дороги до внедорожника у Джесси ушел почти час.

Точнее, дороги до того места, где в ее прошлой жизни стоялвнедорожник — а ее шансы на выживание не казались такимимизерными.

Раньше, когда они выскочили из магазина «Тайдеманнс», Кейонбыстренько переместил зеркало, чтобы их «покупки» не соскользнулипо дороге и не повредили его, а потом развернулся и помчался поулицам Инвернесса таким быстрым шагом, что Джесси с трудомпоспевала за ним. Она почти не смотрела ни направо, ни налево, необращала внимания на то, куда они идут, у нее не было возможностиперевести дыхание и заговорить с ним, пока они наконец неостановились у бакалейного магазина. Следовательно, она даже непоняла, как далеко он ее завел, уклоняясь от разговора с потомком,и обнаружила это, только когда стала искать обратную дорогу нанезнакомых улицах шотландского городка.

А потом — поскольку она искала внедорожник, а не магазин —Джесси два раза проскочила мимо «Тайдеманнс», пока не поняла, чтомашины возле него больше нет.

— Черт, черт, черт! — воскликнула она, глядя наопустевшее место перед магазином.

Джесси осмотрелась, словно надеясь, что у автомобиля вырослиноги, и он просто переместился, пока их не было, — в последнеевремя случались и не такие странности. Да она могла и забыть, гдеименно на этой брусчатке они оставили машину.

Ни одного большого черного внедорожника в пределахвидимости.

Может ли быть еще хуже?

— Не отвечай, — быстро выпалила она впространство. — Это риторический вопрос, не требующийнемедленных доказательств.

У Джесси начали появляться параноидальные мысли о том, чтоМироздание выбрало ее задницу для пары показательных пинков иизвращенных шуток.

До сих пор, перебегая с улицы на улицу, Джесси боролась снарастающей паникой, уверяя себя, что все будет хорошо, это простозеркало снова затребовало его назад. Кейон ведь и раньше вот такисчезал, и, как только она доберется до машины, она поедет обратнов лагерь, а завтра они снова попытаются закончить начатое, и уже сбольшим успехом.

Нельзя сказать, что она не рассердилась, когда он исчез.Рассердилась. Ее сумочка и рюкзак остались в машине, посколькуДжесси не думала, что они понадобятся, раз уж Кейон можетпользоваться Гласом и получить все, что она хочет.

Затем, когда Кейон внезапно исчез, она осталась посредибакалейного магазина возле тележки с замечательными продуктами. Еежелудок громко жаловался на жизнь, а Джесси понимала, что придется оставитьвсю эту чудесную еду, потому что у неев карманах не наберется и пары долларов, чтобы купить себешоколадный батончик.

Она была так голодна, что даже задумалась о краже. Но не совестьостановила ее от попытки стащить что-нибудь съедобное, а страхперед тем, что ее могут поймать. А что тогда будет с Кейоном?

Перед этой мыслью спасовал даже голод. Джесси выскочила измагазина и отправилась искать горца.