Избранница горца

Дэйгис замер, внимательно вглядываясь в его лицо. Кейон сноваощутил прикосновение его разума, более осторожное, чем предыдущее,но гораздо более сильное.

Он ответил таким же давлением, усилив его, и на этот раз вовзгляде незнакомца что-то дрогнуло.

— Ты имел в виду не то, что я думаю, — сказалДэйгис.

— Думать можно лишь при наличии разума. У тебя я его незаметил.

— Посмотри в зеркало, и ты заметишь еще меньше. Я хотел быузнать о твоем клане, горец. Чей ты?

Джессика снова попыталась:

— К вопросу о зеркале…

— Я назову свой клан и приму битву, — выплюнулКейон. — Я Келтар. А ты?

— Келтар, — в тон ему отозвался Дэйгис. Кейонизумленно уставился на него. Стоящая рядом Джессикавоскликнула:

— Я знала, я так и знала! Именно это я и пыталасьсказать тебе, Кейон! Вы похожидруг на друга!

18

— А ну вернись. Ты не можешь выяснить, что ты мойродственник, и просто так уйти! — гаркнул Дэйгис в спинуКейону.

— Еще как могу, — бросил через плечо тот. И приказалзачарованному продавцу: — Запакуй все это и погрузи в черный внедорожник, стоящийза дверью. Вот ключи. Закрой машину, когда закончишь. Я скоровернусь. Ты никому не расскажешь ни обо мне, ни о моейженщине. — Он обнял за плечи женщину с волосамицвета воронова крыла и потащил ее к двери. — Нам еще многоенужно сделать. Пойдем, девочка.

Дэйгис, не веря своим глазам, смотрел, как его предок, КейонМакКелтар — а он пришел к выводу, что перед ним именно КейонМакКелтар из девятого века, поскольку ни одного другого Келтара стаким именем не существовало, — собирается уйти в горное утро,не удосужившись сказать «всего доброго». И, если уж на то пошло, невспомнив и про «доброе утро, родственник».

Ни слова не сказав про их родство.

Никак не объяснив свое невероятное появление!

Более того, этот человек использовал Глас направо и налево,отдавал приказы так, словно для него не существовало никакихправил.

— Я предполагаю, что ты оплатишь эти товары. — Дэйгисподчеркнул последние слова.

— Ошибаешься.

И огромный, дикий, покрытый татуировками горец повел своюженщину к двери, а зачарованный продавец последовал за ними.

Дэйгис уставился на закрывшуюся за ними дверь. Господи, ну идикарь же его предок! Неудивительно, что он заслужил такуюотвратительную репутацию. Он вел себя как варвар. И, во имя Дану,какую же силу он излучал! Словно вместо крови в его венах струиласьдикая, густая, мощная магия. Если бы Драгары вцепились не в него, ав Кейона…

Дэйгис втянул в себя воздух и медленно выдохнул. Им чертовскиповезло, что этого не случилось. Хотя он и не мог представить, чтоудержало этого примитивного, эгоистичного зверя от нарушенияправил, в том числе и от использования камней Бан Дрохада в личныхцелях.

Что он тут делает? Как он сюда попал? Где провел минувшиеодиннадцать веков? Кто его спутница?

Дэйгис попытался прочитать ее мысли, пока она стояла рядом сКейоном, но наткнулся на какой-то гладкий, скользкий барьер. Онатоже практиковала магию? Последние несколько месяцев его умениястремительно росли, и он просто обязан был хоть что-то о нейузнать. Но не ощутил ни тени мысли или эмоции.

— Драстену это не понравится, — мрачно пробормоталДэйгис. — Нэй, совсем не понравится.

Если добровольное стремление пожертвовать всем ради тех, кого онлюбит, характеризовало Дэйгиса, то законы чести и тяга к простойжизни, не осложненной ни Фейри, ни друидами, были превыше всего дляего старшего брата Драстена.

Стоит Драстену услышать такие новости, и он, без сомнения,скажет: «Ну какого черта люди не могут оставаться на своем месте, всвоем времени, и не лезть в мой век?»

На что его жена Гвен тут же напомнит, что это не его век. И чтоон сам отказался остаться в шестнадцатом веке. Что если бы Драстенне проспал пятьсот лет под действием цыганского заклинания, чтобывоссоединиться с Гвен в двадцать первом веке, он никогда не погиббы при пожаре в ту давнюю ночь. А если бы он не погиб при пожаре,Дэйгису не пришлось бы нарушать клятвы Келтаров и использоватькамни Бан Дрохада в личных целях, разрывать Договор между людьми иТуата де Данаан, чтобы вернуться в прошлое и спасти Драстену жизнь.А если бы Дэйгис не нарушил эти клятвы, он не оказался бы одержимдушами тринадцати злобных Драгаров и не сбежал бы в двадцать первыйвек в поисках способа от них избавиться.

И Дэйгис не сомневался, что к тому времени, когда его умнаяневестка-физик закончит свою речь, она успеет провести и обосноватьсхожесть Дэйгиса и Кейона, а Драстен тут же громогласно возложитвину за появление нового родственника на самого же Дэйгиса.

Что будет совершенно необоснованно и нечестно. И принимать насебя вину за появление их предка из девятого века Дэйгис несобирался. Он ведь только читал о Кейоне, но не пытался егопризвать.

Дэйгис потер подбородок, нахмурился и с сожалением осознал, чтоне уверен в последнем.

Проблема была в том, что несколько месяцев назад, в Лондоне,когда Эобил, королева Туата де Данаан, явилась во плоти ииспользовала всю свою неимоверную силу, чтобы избавить его оттринадцати душ злобных друидов, она освободила Дэйгиса от темногоконтроля, но оставила при нем все их воспоминания. И теперь он небыл уверен в том, что способен сделать, а что нет.

Некоторое время после того, как Эобил изгнала из него тринадцатьдуш Драгаров, Дэйгис считал себя полностью свободным. После шума,который создавали в его мозгу тринадцать алчных, извращенных,требовательных сущностей, тишина казалась ему признаком того, чтоони полностью исчезли.

И прошло еще некоторое время, прежде чем он понял, что ониисчезли из его сознания, а вот воспоминания о тринадцати жизняхостались в нем, похороненные глубоко в подсознании. Он не хотелверить в то, что все еще носит в себе запретные знания, накопленныеДрагарами в прошлом, и поначалу, когда необычные знания появлялисьв его мозгу, Дэйгис просто отрицал их существование.

Но долго так продолжаться не могло. Каждый день он открывал всебе нечто новое. А в последнее время часто ловил себя на том, чтонашептывает отрывки заклинаний, которые никогда не читал и не учил,и понимал, что они как-то выплыли из темноты подсознания, гдехранились бесчисленные запасы знаний Драгаров. Подсознание самовыбирало, какие слова и в каком загадочном порядке следуетпроизнести.

Неужели он невольно прочел заклинание?

Дэйгис вздохнул.

Если так, то это его вина и ему придется исправлятьпоследствия.

А если нет, с этим все равно нужно что-то делать. Он не могдопустить, чтобы по его горам бродил язычник-переросток,воздействовал Гласом на каждого встречного и крал товары у честныхторговцев.

Будто ты сам никогда ничего не крал, укололаего совесть.

«Айе, но я всегда рано или поздно возвращал краденое». И ондействительно возвращал. Но не сомневался, что Кейон МакКелтар нестанет возмещать ущерб. Он явно не из тех, кто об этомбеспокоится.

Дэйгис вышел в яркое солнечное утро, посмотрел налево, потомнаправо. Кейона МакКелтара нигде не было.

Нужно возвращаться в замок, где его ждет жена. Хло была начетвертом месяце беременности и выглядела при этом, как эротическаямечта горца. В последнее время она была еще слаще, чем обычно, хотяи раньше Хло была похожа на игривую лисичку. Дэйгис и помыслить немог, что проведет вдали от нее хоть какое-то время. Сегодня онисобирались погулять по холмам и устроить пикник. Было достаточнотепло, чтобы заняться любовью на пледе, под бездонным синим небом,и Дэйгис уже предвкушал долгие часы неторопливой любовной игры.Груди Хло стали еще полнее, бедра раздались, а кожа словносветилась изнутри. Ему не терпелось коснуться и попробовать на вкускаждый дюйм ее тела. И Дэйгис не думал, что в его планы вклинитсянеожиданное изменение. Очень неожиданное изменение.

Драстен, помнишь нашего предка, Кейона, о котором я впоследнее время много говорил? Ну так… э-э-э… онздесь.

Дэйгис помотал головой и выругался.