Страница 19 из 70
« Убийца уже может поджидать тебя там,женщина», — сказал он, и она вздрогнула. Ужаснодумать, что кто-то прячется в ее темной квартире и ждет момента,когда сможет убить ее. Как странно, что она не может вернутьсядомой. И еще долго, долго не сможет.
Возможно, даже никогда.
Джесси поняла это, когда вела машину. Она зашла слишком далеко,чтобы теперь поворачивать обратно. Она в бегах. Ситуация не была бытакой ужасной, если бы Марк не поймал ее с артефактом.
Но он ее увидел. Молоко пролито, и нечего плакать.
Она взглянула на Кейона, почти скрытого за огромным зеркалом,которое стояло между задними сиденьями. Добрая четверть зеркалаторчала из открытой задней дверцы. Для защиты от повреждений этачасть была обмотана вещами Джесси — жакетами, свитерами ифутболками, накопившимися в ее машине со сменой времен года, —которые служили амортизатором между стеклом и металлическойдверцей.
Кейону, упиравшемуся головой в потолок, было ужасно неудобно.Загнать его в крошечный салон машины было не легче, чем заманить взеркало.
Всю дорогу они ссорились. Выражению «любитель давать советыводителю» Кейон придал совершенно новую глубину.
« Прекрати так резко останавливаться! Господи, женщина,тебе обязательно катапультироваться после каждой остановки? Тыуверена, что мы хорошо закрепили зеркало? Нам нужно остановиться ипроверить. Во имя Дану, девочка, постарайся вести эту тварьосторожно, не пришпоривай ее так!» Тишина, приглушенныепроклятия, потом: « Лошади! Что, черт побери, случилось с лошадьми? Ихуничтожили в битве?»
Когда Джесси наконец включила свой любимый диск «Godsmack»,чтобы заглушить его жалобы, Кейон взревел так, что в машинезадрожали стекла: « Во имя всего святого, женщина, что это за жуткий шум?Заставь это замолчать! Даже на поле битвы не бывает такойкакофонии!»
Ха. Она любила «Godsmack». А у него явно ужасный музыкальныйвкус.
Поморщившись, Джесси включила «Реквием» Моцарта — которыйприберегала для самых мрачных дней, то есть слушала всюнеделю, — и через несколько минут Кейон начал радостнонасвистывать. Вот и пойми его.
— Тебе придется остаться здесь, — сказала она. —Я сниму номер и вернусь за тобой.
— Не думаю, — прорычал горец.
— Ты выглядишь не так, как мы.
— Нэй. Я больше. Сильнее. Лучше.
Взгляд, которым наградила его Джесси, говорил, что на кончике ееязыка вертится колкость.
— Я не это имела в виду. Персонал гостиницы сразунасторожится и наверняка запомнит нас, если ты появишься там втаком наряде.
— Предоставь это мне, женщина.
И прежде чем она успела сказать хоть слово, он взялся за ручку,открыл дверцу и вышел. Точнее, вылез и выпрямился, закрывая засобой дверцу.
Для человека из девятого века Кейон слишком хорошоориентировался в современном мире, удивленно отметила Джесси, хотяо вещах он скорее просто знал, но не умел с ними обращаться. Когдагорец первый раз оказался в машине, он тщательно все изучил,поворачивая и нажимая все, что поворачивалось и нажималось. Даже взадумчивости присматривался к рулевому колесу. К счастью, онвовремя передумал. К несчастью, Джесси была уверена, что передышкадолго не продлится. Слишком уж ему нравилось быть «у руля».
— Вы не будете на меня смотреть, — услышалаона его слова, адресованные служащим гостиницы. — Вы будете видеть только ее. — Тишина.Потом: — И вы не будете смотреть на ее грудь.
Джесси моргнула и рассмеялась. Ну что за неандерталец! Ведетсебя так, словно ее грудь принадлежит ему! Он что, думает, чтослужащие будут так же послушно подчиняться ему, как это сделалМарк?
Что ж, у нее есть для него новость: не настолько уж онвпечатляет.
— Не настолько уж ты впечатляешь, — сказала Джесси,выходя из машины и оглядывая окрестные крыши.
Пять служащих гостиницы стояли у машины, и все они смотрели нанее, только на нее, и только ей в лицо.
— Позволите забрать ваш багаж, мадам? — спросил одиниз них, глядя ей в глаза.
Мужчины редко так поступали. По крайней мере сначала. Джессиодернула свитер и глубоко, с наслаждением вздохнула. Это всегдасрабатывало.
Пять пар глаз были по-прежнему прикованы к ее лицу.
Она посмотрела вниз: бюст на месте, все те же привычные упругиеокруглости. Удивившись, Джесси сказала:
— Багажа нет, — и сняла с брелка ключ от машины. Кейонобошел машину сзади и начал отвязывать зеркало.
— Мы не можем забрать его с собой!
Она с опозданием сообразила, что умнее было бы направиться водин из крошечных неприметных мотелей на окраине, в которых никогоничем не удивишь и где никто о тебе не расскажет. Но «Шератон» былединственным отелем, в котором она останавливалась (во времясеминара по археологии прошлым летом), и, когда они выехали изкампуса, Джесси направилась сюда, двигаясь на автопилоте. Она быласлишком занята попытками защититься, чтобы как следует подумать.Достаточно было и того, что придется как-то провести Кейона вномер, не привлекая излишнего внимания. Им нужно быть как можнонезаметнее. Брать с собой зеркало просто непозволительно. Однакооставлять его в машине тоже нельзя.
А Кейон снова сказал:
— Предоставь это мне, женщина.
И тогда, ощущая жуткую тянущую пустоту в животе, она поняла, чтопоявление полиции и последующий арест — это вопрос времени.
Тут же, словно зловещее предзнаменование, раздался вой сирены внескольких кварталах от них.
Джесси вздрогнула.
О да. Всего лишь вопрос времени.
Он по-прежнему обладал им. Черт побери, он обладал им!
С ним все в порядке. Это с ней что-то не так.
Одной рукой Кейон нес зеркало, зажав его под мышкой, другойобнимал свою женщину и вел ее к ярко освещенному жилищу.
Господи, как здорово оказаться на свободе! Шагать рядом с такойженщиной. Быть живым — это рай на земле!
Даже зная, что за тобой охотятся. Даже зная, что ждет тебявпереди. Это было гораздо больше, чем он мог надеяться получить,когда игра зашла так далеко.
Ее город был похож на то, что он видел в Лондоне, с несколькиминебольшими отличиями. Оба города были огромными, густонаселенными,заполненными машинами и людьми, которые сновали туда-сюда. Но домав ее городе были выше, чем те, что он видел из окна в кабинетеЛукана.
Они шагали к жилищу, которое выбрала Джесси. Кейон продолжалдиктовать приказы, используя Глас. « Не смотрите на нас. Прочь с дороги. Не замечайте зеркало.Нас здесь нет».
Заклятия памяти были крайне сложными и могли привести к жуткимпоследствиям при малейшей ошибке. Гораздо легче было отвести людямглаза, чем заставить их забыть.
И все же неточные приказы вроде «нас здесь нет» были не вполнеэффективны. Они служили в основном для того, чтобы спутатьвоспоминания, сделать их нечеткими. Для того чтобы Гласдействительно подействовал, нужно было отдавать четкие приказы.Слишком сложные команды могли привести к путанице. Приказы, которыешли вразрез с основными убеждениями человека, могли причинитьсильную боль.
— Почему бы тебе не постоять здесь, пока я снимуномер? — Джесси пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотретьему в лицо. — И тебе не надо меня держать, — сварливодобавила она. — Мне все равно некуда деваться.
Он улыбнулся. Это ему нравилось.
— Где?
— Что «где»?
— Где можно снять номер?
— А. Вон там, — указала она. — Подожди здесь.
— Перестань пытаться отдавать мне приказы,женщина. — Горец снова попробовал использоватьГлас, предположив, что раньше что-то могло помешать его магиисработать.
— А ты перестань приказывать мне перестать отдавать тебеприказы, — раздраженно ответила Джесси. — Я простопытаюсь помочь.
— В день, когда мне придется просить помощи у женщины, япредпочту умереть.
Она смерила его взглядом.
— Вообще-то было бы неплоха, если бы мужчины чаще такдумали. Но тебе стоит оставить выходки вроде «я Тарзан, а ты —Джейн».
Он понятия не имел, о чем она болтает, но это не имело значения.Значение имела только комната, которая была им нужна.