Страница 18 из 23
— Ну… во-первых, это не Эммилу.
Саманта резко повернулась на голос Джейса. Хотя его лицо сохраняло строгое выражение, в глазах сверкали веселые искры.
— Я… я не слышала, как ты подошел. Ты давно здесь? — Она почувствовала, как краска снова прихлынула к щекам. Что-то в последнее время это случается слишком часто.
— Довольно давно. — Он обошел перегородку и приблизился к ней. — Это, — он похлопал корову по крупу, — Бетсилу. Ее уже подоили. Так что твои усилия ничего не дадут, а лишь огорчат корову.
Он привлек ее в объятия, и теплое, нежное чувство наполнило обоих.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я хотела еще раз попытаться выполнить работу по хозяйству. Проверить, сумею ли я в конце концов справиться. Ну, понимаешь, нормально накормить кур и собрать все яйца.
— Насколько мне известно, ты еще и угостила моих лошадей.
— Тебе что, докладывают о каждом моем шаге всякий раз, как я выхожу из дома?
— Успокойся, — его голос чуть поддразнивал, но слова звучали серьезно, — а то мы опять закончим разговор стычкой. Я только что был в конюшне, хотел проверить, как держится заплата на крыше. Парни сказали, что ты ушла с минуту назад. Они удивлялись, что городская девушка не боится выходить на улицу в такой буран.
— Городская девушка? Я буду благодарна, если ты наконец поймешь, что я не беспомощная…
— Я знаю, что ты не беспомощная маленькая девочка. Ты уже об этом говорила, и я тебе верю.
— Но все же ты думаешь, что я скорей помеха, чем помощница. И ты тактично предлагаешь мне оставаться дома. Так вот, я хочу, чтобы ты знал: сегодня утром я накормила кур и собрала все яйца без происшествий. По-моему, это должно тебе доказать, что я…
Удивление мелькнуло у него на лице.
— Саманта, тебе ничего не надо доказывать. Не старайся быть такой, какой, по твоему мнению, кто-то другой хотел бы тебя видеть. Будь такой, какая ты есть.
Его слова растрогали ее до слез, и она с трудом удержала их. Первый раз в жизни ей сказали, что лучше, если она останется сама собой.
— Я предложил тебе побыть дома и немножко поспать, а ты придумываешь всякое…
— Признаюсь, я бы могла вздремнуть еще пару часов. — Она обняла его за талию и прижалась головой к груди.
— Прости, если я не давал тебе спать. Тебе надо бы сказать мне, что ты слишком устала. Я бы понял.
— Может быть, я и не выспалась. Но я бы не променяла прошлую ночь ни на какой сон.
— Саманта… — прошептал он, — я беспокоился, сумел ли удовлетворить тебя…
Впервые мужчина на первый план поставил ее желания. Это одна из черт, которые она любила в нем. Поток мыслей неожиданно резко остановился. Она в самом деле использовала слово «любила»? Откуда оно могло появиться?
Ведь она так недолго знает этого мужчину. Они оба понимают, что она живет на ранчо временно. Не раз говорили, что она уедет, как только расчистят дороги.
Неожиданная, ошеломляющая тоска навалилась на нее. Она не хотела уезжать. Здесь она впервые испытала чувство свободы и внутреннего покоя.
— Пойдем. Давай вернемся в дом. — Джейс взял ее за руку.
— У тебя работа. Я могу вернуться сама.
— Рабочие справятся, пойдем, расскажешь мне о себе.
— У меня не так много осталось, чего бы ты не знал. — Она рассмеялась. — И, конечно, ничего особенно интересного.
— Ты же не знаешь, что для меня интересно. — Он сжал ей руку. — Почему ты не хочешь позволить мне судить самому?
Они вышли из коровника в снежный полдень, держась за руки. Вдруг Джейс резко остановился и посмотрел на небо, потом на флюгер на крыше амбара.
— В чем дело? — Саманта пыталась догадаться, куда он смотрит, но так и не сообразила. — Что-то случилось?
— А ты не чувствуешь? — Он посмотрел на нее, потом снова на небо.
— Что?
— Буран пошел на убыль… Да, завтра, возможно, прояснится…
— Великолепно. — Она увидела, как он доволен, и постаралась подыграть ему.
— Пойдем послушаем прогноз погоды по радио. У меня есть приемник на батарейках. — Он заспешил к дому. Саманта практически бежала, чтобы не отстать от него.
В спальне Джейса горел камин. Дрова вздыхали и потрескивали. Они уютно устроились под одеялами. Джейс притянул ее к себе и крепко обнял. За этот вечер они многое узнали друг о друге. Но каждый чувствовал, что сам воздух наполнен эротикой.
— У тебя самая нежная в мире кожа. — Он провел рукой по ее спине, затем принялся изучать пальцами округлости ниже пояса. — А это самые восхитительные линии. — Он нагнул голову, чтобы добраться до грудей, и языком стал дразнить соски.
Саманта закрыла глаза. Тепло его прикосновений разлилось по телу. Наслаждения прошлой ночи еще жили в памяти, и каждое прикосновение возрождало их с удвоенной силой. Саманта чувствовала себя такой открытой, полностью свободной от любых запретов. Все в жизни она держала под контролем, даже секс с Джерри Кенсингтоном был скорее физкультурой, чем радостью.
Саманта ласково поцеловала грудь Джейса и проложила дорожку до самого пупка.
Он думал, что прошлой ночью достиг такого уровня чувственного удовлетворения, о котором никогда и не мечтал. Но теперь… Он бесконечно ценил способность Саманты возбуждать его так, как никто и никогда прежде. Он наслаждался каждой секундой ее соблазняющих ласк. А она подводила его все ближе и ближе к взрыву.
Его мышцы, его силу, самую его суть сотрясала почти неконтролируемая дрожь восторга. Он перекатился на спину и нежно, но твердо положил ее на себя.
От страсти, кипевшей в глубине, слова прозвучали так хрипло, что он не узнал свой голос.
— Если ты сию же минуту не перестанешь мучить меня, вечер кончится слишком скоро. — Он поцеловал ее щеку и лизнул шею. — А я хочу, чтобы этот вечер длился бесконечно долго.
Саманта дрожала от желания. Слова волновали ее так же сильно, как и прикосновения. Конечно, она хочет, чтобы вечер длился бесконечно долго. Она хочет, чтобы он длился вечно. Но раньше, чем эта мысль оформилась в слова, Джеймс с таким жаром завладел ее ртом, что в постели мог бы заняться пожар.
Он придавил ее тело своим. Звуки тяжелого дыхания растворялись в стонах мужчины и женщины, полностью погруженных в любовную схватку.
Их бедра двигались в такт, подгоняемые ритмом его ударов. Каждый толчок давал обоим сверхреальное чувство единения. Время остановилось.
Саманта раскачивалась на грани между существованием здесь и сейчас и эйфорическим опьянением. Все окружающее исчезло. Реальным оставался только интенсивный напор тела Джейса и его плоть, бурно жившая в ней.
Сила ее конвульсий углубляла и его переживания. Напряжение, с каким он удерживал контроль над собой, с ослепительной вспышкой исчезло. Ошеломляющие судороги сотрясали его тело. Наконец они прекратились, и он почувствовал себя исчерпанным и опустошенным… И в то же время таким живым, каким никогда не был.
Они провели в объятиях друг друга всю ночь. То засыпали, то просыпались и тихо разговаривали, лаская друг друга.
Утро наступило слишком быстро. Это означало, что они должны оставить уют и тепло постели Джейса.
Но оно означало и что-то еще. Как только Саманта увидела солнце, ярко сиявшее на голубом небе, она поняла, что совсем близко время, когда ей придется уехать. Джейс был прав. Небо прояснилось… Скоро расчистят дороги — и она свободна, может отправляться в путь.
Но куда? В Лос-Анджелес, к привычному образу жизни? Она вернется к работе, где она знает, что надо делать и чего ожидать от людей, окружающих ее. Она вернется в обстановку, где может действовать умело и эффективно. Но будет ли она там счастлива?
Гнетущая тоска навалилась на нее. Она знала ответ.
Джейс думал о том же, что и Саманта, но не знал, как предотвратить ее отъезд. Он даже не знал, что должен сказать ей, и не сомневался только в одном: он не хочет, чтобы она уезжала. Ни сейчас, ни когда-нибудь в будущем.
Он собрался идти работать, но у дверей остановился.