Страница 11 из 14
– Сымай трусы! – скомандовала «прапорщица». –Ну?! Оглохла что ли?! Давай, пошевеливайся… мне еще т е б я надодосмотреть!
– Ни-за-что! – тихо сказала Тереза. – Если ты…«кобла»… прикоснешься ко мне хоть пальцем…
– Што?! – усики над верхней губой сотрудницы,казалось, грозно встопорщились. – Ты чё-то сказала?! Или мнепослышалось?!
– …то я тебя – убью!
– Ах ты… курва! – лицо «прапорщицы» налилосьбагрянцем. – Ты кому это говоришь… проститутка?!
Сержант, продолжая скалить зубы в ухмылке, отлип наконец отстены, которую он подпирал плечом. Неспешно, отработанным доавтоматизма жестом, отстегнул от пояса «банан»… Перехватил дубинкупоближе к рукояти…
Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена для задержанной, еслибы в следующую секунду не распахнулась дверь.
– Та-ак… Отставить! – сказал крепыш в форме майора. Онобвел взглядом помещение; несколько секунд молчал, глядя на почтиобнаженную женщину, застывшую в углу в позе то ли Афродиты,выходящей из пены морской, то ли кающейся грешницы… Потом, ткнувпальцем в кучу сваленной на столе одежды, скомандовал. –Быстро одеваться! Да, да, я вам говорю, гражданка! Одевайтесь!!Сержант, сопроводишь задержанную на второй этаж – к следователюТрофимову!
Шинкарев наведался ненадолго в рубку дежурной части – патрульныедоставили в УВД трех молодых парней, пытавшихся устроитьпоножовщину в местном кафе.
Он уже хотел было подняться в кабинет Трофимова, куда должныпривести задержанную в Барвихе женщину, но в дверях показались двоезнакомых «пэпэсников». Держа с двух сторон под локотки, они почтинасильно втащили в здание какого-то мужика… Тот, хотя и упирался,но куда ему против этих крепких мужиков…
– А это что еще такое?! – Шинкарев приподнял правуюбровь. – Что еще за… гусь лапчатый?
– Да вот, товарищ майор, забрали его на«Пионерской», – доложил один из «пэпэсников». – Там,видимо, какая-то драка была. Но свидетелей ЧП мы на месте необнаружили!..
– Пока не очень понятно.
– Мы, во время обхода, увидели этого вот гражданина, –сотрудник кивнул в сторону мужчины, которого коллега пыталсяусадить на деревянную скамью. – Подумали, может пьяный? Ну или– «нарик». Подошли к нему, значит, а он, хотя и шатался, как дух…попер на нас с кулаками! Ну мы его, значицца, упаковали в«канарейку» и привезли сразу сюда!
– Это вы его так отделали? – поинтересовалсяШинкарев. – Сколько раз было говорено: аккуратно надоработать, без членовредительства!
– Да мы и пальцем до него не дотронулись!
– Вот это… это правильный доклад! Гм. Вы что, в травмпунктуспели уже его свозить?! – спросил Шинкарев, заметив поднахлобученной на голову задержанного гражданина старенькой,порядком вылинявшей спортивной шапочкой белоснежный крайбинта. – Или в больницу заезжали?
– Никак нет, товарищ майор! То есть, да – отвезли сначала вмедпункт. Там ему, докладываем, как есть, сразу швы наложили! Унего рваная рана на затылке! Весь в крови был, когда мы егозаметили…
– Ну так а чего вы его с ю д а притащили?! Отвезли бы врайбольницу… раз он, по вашим словам – типа раненый?! И что это унего за прикид?! Он что, так и был, вот в этих лохмотьях?
– У него, товарищ майор, нет при себе никакихдокументов, – внес уточнение другой патрульный. – Когдамы его обнаружили, он вообще был без обуви и верхней одежды.
– А это что за опорки на нем? – Майор сначала опустилвзгляд на грязные калоши, болтавшиеся на ногах у задержанного наплатформе «Пионерская» гражданина. Затем стал разглядыватьбесформенную, всю какую-то засаленную куртку с подпалиной на левомрукаве, сквозь которую была видна свалявшаяся синтепоноваяподкладка, с наполовину оторванным воротником. – Сколько разбыло говорено: не таскайте в управление бомжей и нариков! И без нихтут есть кем заниматься! Спросили – кто он? И, главное, откуда, гдепрописан?
– Эти вот «опорки» валялись рядом… в том месте, где мы егонашли! Там же, в нескольких шагах, увидели брошенную куртку! Вотэту, что сейчас одета на нем! Не знаю, его это шмотки или нет. Ноне везти же его в райотдел раздетого и босого?!
– Ну так кто он по жизни? Прописан ли где? Есть лиродственники? Ну и вообще – что с ним стряслось?!
– А он отказывается имя называть. Ну или не понимает, о чемего спрашивают. Представляете?! Какой-то контуженный… на всюголову! Кстати, выхлопа от него нет. Разве что обдолбан… Нофельдшер…
– Да он сам был сильно датый, – вставил реплику второй«пэпэсник». – Празднуют, бля, «эскулапы», все никак неостановятся! Одни мы только пашем.
– Фельдшер сначала отказывался осматривать его. Говорил,чтоб мы везли в райбольницу. А у него, у этого… я уже говорил –никаких документов! И то, что имя не называет – это жподозрительно!
– Он вообще хоть что-нибудь вам сообщил? Может, он того…глухонемой?
– Не, он разговаривает. Хотя не так, чтоб очень связно.
– И что он говорит?
– Ну… что типа голова болит. Что ничего не помнит. Ну и такдалее! Все время за башку держится! А там, в Пионерской, кто-тодачные дома почистил. Не он ли, случаем?
– Что? – в голосе майора появились ноткизаинтересованности. – Отказывается имя называть? И ещеутверждает, что «ничего не помнит»? Гм. Что-то у нас сегодняпопадаются сплошь «контуженные»…
Шинкарев подошел к мужчине, который и вправду смахивал в своемприкиде на бомжа. Тот сидел скукожившись: закрывал руками голову,словно боялся, что его будут бить, причем бить именно поголове.
– Эй! – брезгливо морщась, майор ткнул пальцем ему вплечо. – Ты кто такой будешь? Как зовут? Где живешь? Ну?!Хватит в молчанку играть! Заколебали вы меня. Сплошь«беспамятливые» пошли! Ну что за день такой?! Сначала из-запраздничного стола выдернули! Так теперь еще с такими вот«контуженными» разбирайся!!
– Н-не н-надо, – едва слышно сказал «бомж». –П-пожалуйста… отвезите… меня д-д-домой…
– Отвезем! – ухмыльнувшись, сказал Шинкарев. –Назови только адрес! Ну или хотя бы номер телефона. Чтоб мы, кпримеру, твоей родне могли сообщить!
– Н-не помню. Голова… Д-домой… пожалуйста…
– Сомневаюсь, мужик, чтоб у тебя был дом, – сделав шагназад, сказал Шинкарев. – На свалке проживаешь? Или в дачныхдомах зимуешь? Ну!? Чего молчим?! – майор вяло махнулрукой. – Ладно, определите его покамест в «обезьянник»! Тамуже один такой сидит. Тоже, кстати, отказывается имя называть…
Из «рубки» показался сотрудник.
– Товарищ майор, вас к телефону! Срочно, из Москвызвонят!
Шинкарев подошел к аппарату, представился. На связи с ним, каквыяснилось, был старший коллега из главка.
– Шинкарев? Нужна «справка».
– Слушаю, товарищ полковник!
– Тот гражданин, что был задержан в барвихинском «ДримХаусе» – его к вам привезли? Имеется в виду парень, которыйраспространял листовки.
– Да… вот примерно час тому назад доставили! Проводим понему «установочные» мероприятия. Сейчас с ним наш дознавательработает…
– Отставить, – распорядился его высокопоставленныйсобеседник. – Принято решение…
В трубке как-то странно зашуршало; Шинкарев поморщился – он нерасслышал концовку фразы.
– Товарищ полковник… извините, не расслышал!
– Я говорю, прекратить допрос! Определите задержанного покав ваш ИВС! Утром к вам подъедут двое наших сотрудников! Они васпроинструктируют насчет дальнейшего. Теперь вам понятно, что нужноделать?
– Э-э-э… так точно, понял.
– Добро, Шинкарев, конец связи.
Глава 4
«ЖЕНИХА ХОТЕЛА, ВОТ И ЗАЛЕТЕЛА…»
5-е января,
первая половина дня.
Частный кабинет, в который решила наведаться Лола, –предварительно прозвонив на забитый когда-то в память мобилы номери застолбив для себя время на одиннадцать утра – находится в двухкварталах от станции метро «Новогиреево». И, соответственно, всегов каких десяти минутах езды от Реутово, где молодая неженатая парапоследние несколько недель проживала в съемной двухкомнатной схоллом квартире.