Мы ударим первыми

У престарелого обитателя палаты № 5А действительно случился приступ. Обследовавшие его на месте врачи клиники констатировали общее ухудшение состояния и развитие признаков сердечной аритмии. В таких случаях полагалось перевезти больного в отделение интенсивной терапии, то есть эвакуировать с острова. Мгновенно связались с Центральной клинической больницей и запросили вертолет или катер. Погода в этих широтах была крайне неустойчивой, поэтому врачи особых надежд на винтокрылую машину не питали. Однако в этот раз транспортный санитарный вертолет с опознавательными знаками Министерства здравоохранения появился удивительно быстро. Погрузку больного старика на борт организовали, пренебрегая многими бюрократическими процедурами: ему становилось хуже прямо на глазах, и появились серьезные опасения за его жизнь. Если он умрет, пусть это случится в Центральной клинике. Через пять минут вертолет взмыл вверх, заложил крутой вираж в сторону моря и быстро скрылся в нескончаемой череде рваных низких облаков и густого серого тумана.

ГЛАВА 1

Герман Талеев медленно ехал по недавно заасфальтированной дороге к своей подмосковной даче, расположенной на самом краю небольшого лесного массива. Он редко бывал здесь. Гораздо реже, чем хотелось бы. Несмотря на очевидную публичность своей профессии – Талеев был журналистом, – он любил тишину и уединение.

Сегодняшнее посещение этого «благословенного приюта холостяка» оказалось неожиданностью для самого Талеева: ему позвонил человек, самая вежливая просьба которого являлась для Геры неукоснительным приказом – не столько в силу служебной подчиненности, сколько из чувства глубокого уважения к личным качествам позвонившего. Никогда за много лет знакомства, постепенно переросшего в дружбу, они не встречались на людях. Этого требовала строжайшая конспирация, абсолютно необходимая в деле, которому Талеев посвятил лучшие качества своей неординарной натуры. И это была не журналистика...

Герман являлся одним из непосредственных командиров загадочной и таинственной организации, которую сами ее участники именовали просто Командой. Другого названия у нее не было. Да и кому оно могло понадобиться? Ни один документ не подтверждал реальность ее существования. Никаких приказов и распоряжений, отчетов о проделанной работе и платежных ведомостей. Отсутствовала даже утвержденная внутренняя структура. Из всего дюжины штатных сотрудников с натяжкой можно было выделить трех командиров, которые имели непосредственную связь с Куратором. От него они получали задания, и дальнейшая свобода их деятельности не ограничивалась практически ничем. Однако при такой кажущейся внешней призрачности решаемые Командой задачи были вполне реальны и жизненно необходимы. Команда действовала там, где заканчивались полномочия официальных властных и силовых структур. Причем использовала методы, зачастую вступающие в явное противоречие с официальной правовой доктриной и даже, случалось, общепринятыми морально-этическими принципами.

По большому счету на Команду работала вся мощь государства. В ее распоряжении были ресурсы всех силовых структур. К проводимым ею операциям привлекались сотрудники любого ведомства, даже не подозревая об этом. Чаще всего эти люди были абсолютно уверены, что работают на «смежников» – ФСБ, МВД, ГРУ, – тем более что приказы о привлечении всегда исходили из таких заоблачных высот кремлевской власти, куда за разъяснениями или подтверждениями никто не рискует обращаться.

О существовании Команды знали точно два человека. Причем первый никогда не вмешивался в ее работу, а лишь сознавал и поддерживал необходимость самого присутствия этого подразделения в таком неспокойном пока еще мире. Это был Президент России. Вторым был Куратор. Владимир Викторович Алексахин, бессменный помощник Президента РФ. Человек, на встречу с которым ехал сейчас на свою собственную дачу журналист Талеев.

Гера пошарил рукой в «бардачке»: ключ от въездных ворот дачи всегда лежал там. На этот раз найти его не удалось. Он попытался вспомнить, когда последний раз посещал свое загородное прибежище. Кажется, месяца три назад вместе с Серегой Рединым. Или это Гюльчатай уговорила его отдохнуть на лоне природы? А, плевать. Придется вылезти из машины, зайти в дом и взять висящий на гвозде запасной ключ.

Никаких сверхсекретных замков на даче у Талеева не было, зато установлена надежная сигнализация с видеокамерами и датчиками движения, заведенная на пульт опорного пункта милиции в четырех километрах отсюда. А еще сработает оповещение на его автомобильном навигаторе, подключенном к спутниковой системе слежения. Мало кто мог похвастаться такими «наворотами». Так ведь и журналист Талеев – не простой. Из всей Команды он единственный имел «официальное лицо», причем такое, которое «светилось» на всех этажах государственной власти. Он имел постоянную аккредитацию в Кремле, сопровождал первых лиц страны в их государственных визитах по всему миру, ему не отказывали в интервью ни самые медийные, ни самые закрытые лица.

Гера вышел из машины у незаметной калитки. Забор дачи был сплошной и высокий, но и сюда, на дорогу, проникал сильный запах свежежареного мяса, аромат специй и голубоватый дымок костра. Журналист громко кашлянул и открыл незапертую калитку. От мангала, расположенного слева от дома, к нему повернулся высокий подтянутый мужчина лет 45 – 50 в светлых поношенных джинсах и малюсенькой бейсболке с длинным козырьком на коротко стриженных седых волосах.

– По моим подсчетам, ты должен быть здесь уже 12 минут назад. – Голос встречавшего был негромкий, но очень четкий. – Небось поджидал за углом, пока шашлык не поспеет, чтобы самому руки не марать?

– Я просто не хотел лишать вас, Владимир Викторович, всей радости от приобщения к высокому кулинарному искусству. Где вы там, за своей многозубчатой стеной, живой огонек увидите, дымком поперхнетесь...

Помощник действительно закашлялся, сплюнул и погрозил Талееву кулаком:

– Еще и накаркал, прорицатель! – Тыльной стороной ладони он протер глаза. – Загоняй машину, и прошу к столу-с!

Под большим дубом у Талеева располагался длинный деревянный стол со вкопанными вокруг него скамейками. Сейчас весь стол был завален пучками разнообразной зелени и уставлен батареей бутылок с красочными этикетками. Гера неодобрительно покачал головой:

– А вот вы так и не даете мне проявить истинно русское гостеприимство и хлебосольно встретить почетного гостя на территории...

Владимир Викторович перебил:

– Да-да, твоя личная территория! Я и так, наверное, сделал ошибку, появившись тут, но очень уж захотелось всего вот этого. – Гость широким жестом обвел поляну перед домом. – А все меры предосторожности я принял. Ты ведь и здесь никого не видишь, и по дороге не заметил.

Талеев прекрасно знал, что Куратор никогда не передвигается без соответствующей охраны и машин сопровождения. Он не считал себя вправе менять установленный порядок для высоких госслужащих. А охраны Гера действительно не заметил.

– Что ж, предадимся смертному греху чревоугодия!

Через час, сытые и довольные, они переместились в дом и устроились в гостиной у тихо потрескивающего камина. Талеев закурил неизменную черную тонкую сигару, а помощник перешел наконец к главной теме своего посещения.

– Мы с тобой давно не виделись, и я не имел возможности поделиться кое-какими интересными новостями. После событий на Шпицбергене [1]ты вскоре уехал с президентом в Вену, оттуда в Южную Америку. Да и сами-то новости были не теми, чтобы всерьез переживать, но они накапливались. А с какого-то времени меня начали одолевать смутные предчувствия...

Интуиция помощника президента служила притчей во языцех у всего государственного аппарата. И Талеев был знаком с ней не понаслышке.

– ...Остановлюсь на главных новостях, в хронологическом порядке. Помнишь, в деле с фашистским кладом в переговорах террористов упоминался «Альтаир»? Ты еще предположил, что это может быть базой на одном из островов архипелага? – Журналист согласно кивнул. – Норвежцы тогда с помощью НАТО организовали круглосуточное патрулирование катеров в этом районе. Террористы обнаружили себя сами. «Альтаир» оказался скорее перевалочным пунктом и существовать сколь-нибудь длительное время автономно просто не мог. Бандиты решились на прорыв судоходной блокады. Вероятно, у них не было точных данных о количестве задействованных в операции сил блока, иначе не поперли бы на рожон. Им даже не дали далеко отойти от своего необитаемого островка. Из 25 человек 22 были уничтожены на месте. Трое взяты в плен. Двоих отправили в лагерь на Гуантанамо.

1

Об этих событиях рассказывается в романе М. Шахова «Гвардия президента».