Снега, снега

По плацу – со стороны учебного корпуса – шагали два охранника. Высокие, широкоплечие, в светлостальных комбинезонах, с чёрными защитными шлемами на головах.

– В руках у ребятишек находится по короткой дубинке, а на боку у каждого размещена солидная кобура с лазерным пистолетом, – ехидно хмыкнул Лёха. – И какие из них, блин горелый, Ангелы? Насмешка сплошная, дурацкая… Кстати, они, обычно, по территории «Чистилища» прогуливаются тишком, то есть, молча. Типа – с сонным и скучающим видом. А сейчас о чёмто переговариваются. Причём, озабоченно, увлечённо и активно…

– Что такое – «лазерный пистолет»?

– Долго объяснять. Оружие такое, напоминающее – в первом приближении – средневековый арбалет.

– Говоришь, что у нас есть полчаса? – спросила Ванда.

– Есть.

– Тогда расскажи, пожалуйста, как ты оказался в этом Мире.

– Право, не знаю. Не уверен, что ты поймёшь.

– А, ты попробуй, Алекс. Ну, пожалуйста… Неужели, так трудно?

«Эге, уже – «Алекс». Однако, – непроизвольно отметил Лёха. – Впрочем, пусть. У неё очень мило получается – выговаривать это словечко…»

– Ладно, сероглазка упрямая, слушай…

Глава вторая

Лёха. Ретроспектива 01. Мудрый Ёпрст

То июньское утро откровенно не задалось. Голова – зверски – трещала с похмелья. Обиженная Ленка упорно не звонила. В шкафу не нашлось чистых носков. Пришлось, так его и растак, надеть вчерашние. И это – ещё цветочки… Брюки были мятыми. Щёки – колючими. На правой половине светлого импортного пиджака наблюдалась щедрая россыпь бежевых кофейных пятен…

– Хрень гадкая, – закуривая первую сигарету, констатировал Лёха. – И со временем туго. Даже кофе, блин, не попить. Мать его кофейную…

Он торопливо провёл несколько раз по щекам бритвой, облачился – вместо классических брюк – в вельветовые серые джинсы и, захлопнув дверь, покинул квартиру.

Естественно, что кроме вельветовых штанишек он натянул на мускулистый торс светлобежевый исландский джемпер, поверх которого набросил утеплённую куртку. Кожаную, понятное дело. Московская весна – вещь неприятная и малопредсказуемая. Способная на всяческую неприглядную метеорологию, включая лёгкие утренние заморозки и затяжной дождь со снегом.

Машина, гнида ленивая и капризная, минуты тричетыре не хотела заводиться. А когда, наконецто, завелась, всё чегото недовольно похрюкивала, словно бы угрожая – остановиться намертво в любой момент. Типа – по важным и неотложным техническим причинам…

– Лизавета, родненькая, не подгадь, – осторожно перебирая ступнями ног по педалям, попросил Лёха. – Довези, будь, уж, так добра! Милочка… Обещаю, что завтра же отправимся на очередное ТО. Сколько я уже просрочил? Года полтора? Говоришь, мол, почти три? Ну, извини, родная. Обязательно исправлюсь! Гадом буду. Обязательно…

Машина, словно бы поверив в эти несбыточные и фантастические обещания, доехала, тихонько и терпеливо сопя, до начала улицы Академика Королёва, после чего резко остановилась.

– Спасибо, любимая киска! – душевно поблагодарил Лёха. – Отдыхай, Лизавета. Я скоро. Штатским гадом буду…

В приёмной Генерального директора Первого телеканала было душно, накурено, беспокойно и неуютно. В том плане, что к гостям и просителям здесь всегда относились недружелюбно, то бишь, откровенно похамски.

– Соблюдайте, пожалуйста, тишину! – недовольно хмурилась Мэри, сексапильная секретарша Генерального директора. – Вы же, всётаки, не в кемеровском борделе… Поимейте совесть! Константин Алексеевич всех примет. Обязательно. То бишь, тех, кому было заранее назначено. Про остальных – ничего не знаю. Врать не буду…

– Говорите, кемеровский бордель? – тихонько восхитился чейто масляный голосок. – Это, собственно, какой из них? Тот, что возле вокзала? Ну, на той узкой улочке, которая – с востока – идёт параллельно проспекту Ленина? Не там ли мы с вами, милочка рыжая, виделись когдато?

– Что? – стыдливо обомлела секретарша. – Кто это сказал?

Тревожное молчание было ей ответом. Тревожное и – бесспорно – недоброе. То бишь, насмешливое…

– Не понял, граждане, – входя в приёмную, хрипло известил Лёха, чувствуя, что предоставляется удобнейший случай – сбросить общий утренний негатив. – Отставить! Что это за фря такая в юморе упражняется? Причём, неумело? Типа – упражняется, не раздумывая о последствиях? О тяжких и неотвратимых последствиях, я имею в виду? Честных девушек, понимаешь, оскорбляет? А?

– Да, что это – за фря? – поддакнула повеселевшая Мэри. – Как её, гадину зовут? В смысле, его?

– Что вы себе позволяете? – вскочил на ноги импозантный пожилой господин. – Да, я вас всех…

«Какой костюмчик! – подумал Лёха. – Итальянский, надо думать. Стоит в пределах десяти тысяч Евро. То бишь, раза в полтора дороже, чем моя «Лизавета»… Не справедливо! А какой симпатичный значок висит на пиджачном лацкане. Офигеть можно запросто! Патриотичный такой…»

Подумал, да и приобнял слегка – насквозь успокаивающе – рассерженного дяденьку за хлипкое плечико.

Мол: – «Не горячитесь вы так, уважаемый! Все болезни, они от пошлых стрессов. Гадом буду, в умной и толстой книжке прочёл намедни. После дождичка в четверг…».

– Ой, как в позвоночнике стрельнулото! – послушно обмер важный господинчик. – Ой, мамочки мои… Мэри, звёздочка ясная и светлая! Звоните моим охранникам. Вы знаете – номера. Пожалуйста. Тошнит меня…

– Звони, Матильда! – подтвердил Лёха. – Не дай Бог, конечно, помрёт депутат. Как Государственная Дума без него будет работать? Кворума, полчаса ссать с балкона, не наберут… А вы, блин горелый, что тут расселись? – недобро посмотрел на других просителей, оккупировавших приёмную. – На выход, уважаемые! Попрошу любезно! Типа – от греха подальше… Маня, подтверди!

– Всё верно, господа, – нажимая нежным пальчиком кнопки на мобильнике, язвительно откликнулась Мэри. – Константин Алексеевич с самого утра только и спрашивал – про Алексея Ивановича. Мол, все остальные и до завтра подождут… Гуляйте, родимые! Гуляйте… Паша? Это Мариночка. Узнал? Подожди с шуточками. Поднимайсяка к нам… Нет, ничего не случилось. Нет, ничего такого… Ну, поплохело немного твоему старичку. С кем не бывает? Клянусь! Курвой буду! Ну, поверил, облом двухметровый? Пашенька…

– Морда узкоглазая, – подсказал Лёха.

– Морда… Тьфу! Что? Да, это я не тебе… Что? Ну, да – Лёха припёрся. Нынче он в авторитете. Как же, сам Президент – по телеку – ему орденок вручал. Позавчера наблюдали всей Конторой… Не, у нас с ним всё закончилось. Точноточно. Не веришь? Лярвой буду! Ладно, проехали… Поднимайся и забирай своего слабосильного шефа. Он тут уже весь наш ковёр заблевать изволил. Не простой ковёр. Подарочный, туркменский, ручной работы…

Минут через пятнадцать они остались в приёмной вдвоём.

– Ну? – глядя в сторону, небрежно поинтересовался Лёха.

– Что – ну?

– Как общая политическая обстановка? Как – шеф?

Надо отдать Мэри должное. Не смотря на ярковыраженную сексуальную неразборчивость, она была весьма разумной и прагматичной девушкой.

«Из таких шустрых барышень – слегка облегчённого поведения – они и получаются, образцовопоказательные генеральши», – мысленно признал Лёха. – «Или там, к примеру, олигархши. Да и депутатши…».

– Общая обстановка – прежняя, – криво усмехнулась Матильда. – Охота на будущего мужа продолжается. То есть, в самом разгаре. Особенно с тех самых пор, как стало окончательно понятно, что ты, боров здоровенный, являешься законченным чилийским лохом.

– В том смысле, что честным человеком, плюющим на всякие избыточные материальные блага?

– Именно это я и имела в виду. Клинический случай, не поддающийся излечению… Ладно, не обижаюсь. Попробую с Пашкой сварить достойную кашу. Типа – сытную и престижную. Какникак, депутатский помощник. Недавно квартиру казённую в Черкизово приватизировал… Спрашивал про шефа?