Страница 45 из 52
— Да? — удивился Игорь, с интересом рассматривая нахала. — Кажется, вы из той породы, что в детстве перечитали Булгакова и теперь решили изобразить мне Воланда. В каком месте по вашему плану мне должны отрезать голову?
— А вы, надо думать, ничего, кроме Писания, не читаете, — рассмеялся гость. — Причем настолько точно следуете ему, что ушли из церкви. Так?
— Вот уж это не ваше дело, — бросил Игорь, закуривая сигарету. — У меня почему-то нет никакого желания обсуждать свои сложности с вами.
— У меня тоже, но… Дело в том, что я хочу от вас одного одолжения. Вы позволите просить вас о нем?
— Попросите, я подумаю, как мне отреагировать.
— Уезжайте отсюда, — сказал его гость. — Не нарушайте счастья здешних жителей. Я дал им его, и не в ваших силах повлиять на ход событий…
— Каких? — заинтересовался Игорь. — Вы тут, случайно, не Страшный суд готовите? А Господь в курсе? Или вы, как всегда, предпочитаете действовать без его ведома и согласия?
Он рассмеялся в лицо гостю. Тот выглядел смешно — приподнятые брови и вытаращенные глаза.
— Я вас предупредил, — наконец пришел в себя пришелец. — Ваше дело самому решить, будете ли вы живы или…
— Можно вас тоже попросить об одной услуге? — насмешливо произнес Игорь.
Его собеседник оживился:
— Конечно…
— Насколько я понимаю, вы избираете для меня мучительную смерть? И думаю, что вы в конце концов очень захотите позлить Бога. Так вот, я хотел бы, чтобы вы, уважая мои чувства, распяли меня вниз головой. Как апостола Петра. Я, видите ли, недостоин умереть так же, как мой Господь. — Он издевался над Юлианом.
Юлиан мстительно поджал губы.
— Вас никто не собирался убивать. Мы нормальные люди…
— Вот как? — рассмеялся Игорь.
— Мы нормальные люди, мы цивилизованные люди.
Эту фразу Юлиан процедил сквозь зубы.
— А вы вообще-то — ЛЮДИ? — насмешливо поинтересовался Игорь. — Или всего лишь кучка теней, вяло плывущих туда, куда дует ветер?
Юлиан стиснул зубы. Проклятия готовы были сорваться с его губ, но это говорило бы о начале Поражения.
Великий Магистр должен оставаться спокойным.
Великий Магистр должен оставаться холодным и рассудительным.
— Я надеюсь, что вы внемлете моей просьбе и покинете Старую Пустошь.
— А почему? — Игорь явно забавлялся.
— Что — почему?
— Почему я вам так мешаю?
— Я объясню вам это потом. Не сейчас.
Он поднялся.
— Уезжайте, — обернулся на пороге. — Вам здесь не место.
— Надо же, — пробормотал Игорь. — А я раньше думал, что только я сам вправе решить, где мое место…
Юлиан дернулся, но ничего не сказал.
— Прощайте, жаль, что у вас отсутствует здравый смысл, — проговорил он.
Растаяла женщина, и Игорь не удержался от насмешки:
— Прощайте, дешевый трюкач-гипнотизер!
Юлиан ничего не ответил, только усмехнулся.
Он вышел на улицу, и приступ злобы, сотрясающий его органы еще минуту назад, прошел.
«А ведь он сам подсказал мне, что я должен сделать, — пробормотал Юлиан, мстительно улыбаясь. — Сам подсказал…»
Душка уже довольно долго сидела, глядя на шар. Иногда она качала его ладошкой — туда-сюда.
— Почему ты такая грустная? — спросил Юлиан, появившись в комнате.
«Как неслышно он ходит, — недовольно поморщилась девочка. — Все-таки он и правда похож на змею…»
Она ничего не ответила, продолжая раскачивать шар.
— Даша, а ведь ты забыла про свой день рождения!
— Я не хочу его, — проговорила девочка. — Знаешь, в чем беда, Юлиан? Я вообще ничего не хочу!
«Кроме — хотя бы еще одного! — разговора с ним, — подумала Душка. — Еще я, конечно, хочу, чтобы все вернулись. Тогда мы бы уехали отсюда».
Но это невозможно. От осознания невозможности на глазах у нее навернулись слезы.
— В этом мире нет ничего невозможного, деточка, — мягко сказал Юлиан. — Думаю, тебе понравится день рождения…
— Да, конечно, — рассеянно-вежливо пробормотала Душка. — Он обязательно мне понравится.
Несмотря на холодный ветер, Ариадне было тепло. Тепло растекалось по ее душе, заставляя ее улыбаться — не так, как она улыбалась обычно, а по-другому.
«Он смог разбудить в тебе девочку, Ариадна. Просто он сумел увидеть ее — тщательно спрятавшуюся от человеческих глаз».
«А ведь я тебя и сама забыла, — с горечью подумала Ариадна. — Забыла, какой была я раньше».
— Ариадна!
Она обернулась, немного резко. Словно подул сильный ветер или сердца коснулось холодное предчувствие грядущей беды.
Его серые глаза смотрели на нее. В нее. Пытаясь проникнуть в ее сокровенные, скрытые мысли.
Она усмехнулась. «Нет, — ответила она этому пронзительному серому взгляду. — Я выросла. Я не боюсь тебя…»
— Ариадна, детка…
Его голос звучал мягко, но Ариадна подумала, что, если бы Господь наделил голосом змей, они разговаривали бы именно так.
— Что это за человек пришел в Старую Пустошь?
Он явно хотел казаться равнодушнее, чем был на самом деле. Ариадна уловила в его голосе нотки злости и страха, и ее душа ответила радостью.
Великий Магистр боялся!
Кого? Простого парня, неизвестно зачем здесь появившегося?
— Раньше ты радовался новым игрушкам, — задумчиво улыбнулась Ариадна. — А теперь… Что так испугало тебя?
Она забавлялась его раздражением.
— Ис-пу-га-ло? — Он нервно рассмеялся. — Кто говорит о страхе? Его нет и в помине, дитя… Просто…
Он задумался и посмотрел на серое, мглистое небо. В его маленьких очках отразилась вся бессмысленность Вечности, в которую он служил проводником. Вечности — и чего-то еще, скользкого, как Уроборос. Лживого, как Уроборос. Злого, как…
— Просто он начал мне мешать, а это вряд ли устроит кого-то. Думаю, ему следует умереть.
Он произнес эти слова мягко, лаская каждую букву, каждый слог. Он явно упивался словом, от которого саму Ариадну передернуло.
— Почему ты говоришь это мне? — Она постаралась казаться равнодушной. — Я что, устроилась к тебе на работу киллером? В конце концов, ты становишься банальным, друг мой! А насколько я помню, именно банальность тебя раздражала всегда. Ты хотел КРАСИВОЙ игры… А может быть, ты просто заигрался, мой бедный мальчик? Или, сам того не ведая, забрался в такое место, где, помимо тебя, в игру вступила еще некая сила, неведомая и неподвластная тебе? Подумай, Юлиан, ты кого боишься-то? Раньше ты говорил, что тебя страшит только человек, в котором нет греха, за который можно уцепиться, превратив его в веревочку, в бикфордов шнур, который ты поджигаешь, и — бац! Человек летит на воздух. Следующим постулатом было — таких людей нет, поэтому ты будешь играть вечно, пока, как старый Мерлин, не найдешь ту самую лазейку в другое измерение.
Она перевела дух и посмотрела на него. Он стоял, немного наклонив голову. На его губах играла насмешливая улыбка, но Ариадну уже нельзя было обмануть — этой усмешкой он ЗАЩИЩАЛСЯ.
— Так в чем же дело? Сейчас ты, как в детской сказке, протянешь мне кинжал и попросишь его убить? Он же нормальный парень, и грех в нем есть… Он не ангел с крылышками, который мог бы напугать тебя! Хочешь, Юлиан, я скажу тебе, почему ты боишься его? Ну?
Он молчал.
— Ты боишься не его, Юлиан, — улыбнулась она. — Нет, не его… Того, Кто в нем живет. Того, Кто делает его, парня, не знакомого с твоими экстрасенсорно-медиумическими штучками, куда сильнее тебя. Да и не только тебя… Вот ведь как обидно, Юлиан, — какой-то мальчишка, бывший дьякон, куда сильнее Великого Магистра! Великого Чернокнижника Юлиана, — ну как с этим смириться?
Она рассмеялась.
— Ты глупа, — холодно сказал Юлиан, сверля ее злым взглядом.
— Может, и так, — согласилась Ариадна. — Но меня уже научили любить, Юлиан. И знаешь, что самое неудобное? Научившись любить, я разучилась убивать. Поэтому не протягивай мне свой кинжал — я не возьму его. Даже на обещание убить не согласна. Потому что даже одно такое обещание оскверняет мою душу. А она у меня, оказывается, есть, Юлиан! И… — Она помолчала, вслушиваясь в то, что обрела, и добавила: — И в тот момент, когда я ее обнаружила, я вдруг поняла, что ничего драгоценнее у человека вообще нет… Только эта птичка внутри, от которой становится тепло или страшно или хочется заплакать, потому что она нуждается в любви. Она нуждается в Боге. Ей только с Ним хорошо. Как и мне хорошо с ней. Понимаешь? Хотя ты не можешь это понять. Ты ее убил, Юлиан, и сам стал самоубийцей. Мне тебя жалко, но я не стану помогать тебе! Потому что магия души, Юлиан, сильнее твоей магии!