Страница 6 из 28
Завязавшийся бой стал быстро смещаться в сторону группы. Беспорядочный грохот автоматных и пулемётных очередей приближался, его догоняли ухающие взрывы, первые осколки с противным визгом полетели над головами, что значительно осложняло ситуацию. Группа и клиент шли без бронежилетов, в одних разгрузках: операция не предполагала плотного огневого контакта с противником, поэтому тащить на себе лишний груз никто из офицеров не собирался, тем более что действовать приходилось скрытно и тихо, что при полной амуниции очень непросто.
Перестрелка быстро докатилась до группы. Рядом с притаившимися в траве офицерами начали пробегать разгорячённые солдаты и офицеры со знаками различия войск Объединённой Оппозиции. Они вели огонь на бегу, иногда падали, стреляли, поднимались и бежали снова, перепрыгивая в спешке через спецназовцев, вряд ли в этой кутерьме успевая осознавать, кто это лежит, враг ли это или свои, целы, ранены или мертвы. Кто-то что-то кричал, кто-то отборно матерился, отдавая приказы то залечь, прикрывая отход остальных, то перебежками переместиться на другую позицию.
Похоже, это был один из отрядов оппозиционеров, по какой-то причине не сумевший уйти с основными силами, и теперь решивший максимально близко подойти к расположению фйдеров и, используя элемент внезапности, с боем прорваться через вражеские позиции.
Мины с воем, выстужающим сжимающуюся от страха душу, ложились совсем рядом, осколки страшной косой секли траву. Вокруг падали сражённые солдаты из пробивающегося отряда. Взрыв грохнул неподалёку от Туркалёва вжавшегося, насколько было возможно в землю, закрывшего голову руками, как будто это могло помочь. На капитана швырнуло двух нашпигованных осколками солдат дико заоравших, начавших кататься по земле. По спине больно стукнул автомат одного из упавших, орущего, дёргающего от непереносимой боли ногами в берцах стукающих Янычара всё по той же многострадальной спине. Капитан заставил себя 'открыться', перевернувшись на спину. Переносить в таком положении беспрестанно воющий подлёт мин, могущих упасть прямо на тебя, неизмеримо сложнее, чем лёжа на животе, уткнувшись лицом в землю. Руками он оттолкнул сучащие ноги раненого в сторону, скривившись от засаднившей в спине боли, и вновь перекатился на живот, подальше от орущего солдата.
Тут вдруг вскочил бригадный генерал и с дурным от страха лицом побежал в сторону березняка.
– … твою мать!!! – заорал капитан. – Ложись!!!
Неимоверным усилием воли заставив тело оторваться от спасительной земли, он дёрнулся за генералом, но услышал вой очередной летящей мины и снова вжался в землю.
Взрыв пехотной мины и миномётной слились почти в один. Генерала подбросило вверх, осколки с комьями земли секущим градом полетели в стороны.
Янычар поднял голову и увидел Тарасевича с оторванной по колено правой ногой. Он, выгнувшись в мучительной боли, лежал на спине и дико орал, стукая руками по земле, судорожно скребя её холёными пальцами.
Матерясь сквозь зубы, капитан пополз к генералу, тыкая перед собой ножом разведчика, опасаясь услышать характерный скрежет. Эти мины неизвлекаемые. Если они вдруг окажутся перед ним, а генерал сумел их перепрыгнуть, напоровшись всё же на другую, то капитану придётся искать обходной путь, и не факт, что там тоже не окажется мин.
Лезвие ножа беспрепятственно уходило в землю, мины на подлёте продолжали выть, разрываясь где-то впереди ближе к рощице, там же бухали пехотные мины, на которые напарывались остатки отряда, рвущиеся к спасительному как им, наверное, казалось березняку. Капитан дополз до Тарасевича и вколол ему промедол. Генерал обмяк, а Янычар принялся перетягивать культю с торчащей костью и бьющей толчками чёрной кровью. К капитану подползли остальные члены группы и начали помогать.
– Все целы? – неожиданно охрипшим голосом спросил капитан.
– Меня в левое плечо зацепило, – ответил Седых. – Рука немеет.
– Куба, – обратился Туркалёв к старшему лейтенанту Кубаеву, – помоги Негативу.
Кубаев перекатился к раненому лейтенанту и стал оказывать ему первую помощь.
– Что со мной?
– Ранены вы, товарищ генерал-майор, – обтекаемо ответил капитан, продолжая перетягивать культю.
– Яйца… Яйца целы? – срывающимся голосом спросил Тарасевич.
– Ы-ы-ы!!! – завыл генерал. – Нога!!! Где нога?! Найдите ногу!!! Её пришьют в госпитале!!!
– Диск где? – жёстко спросил Туркалёв.
– Ы-ы-ы!!! – не слыша его, выл генерал. – Найдите ногу!!!
– Мамба, посмотри, – коротко бросил капитан Мамбеталиеву.
Тот немного приподнявшись, осмотрелся, что-то увидел в высокой траве, пополз в ту сторону, тыкая перед собой ножом, начал пятиться, ползя ногами обратно. Молча показал капитану измочаленный кусок ноги в берце. Отстранился так, чтобы свет проклятой луны попал на целую ногу Тарасевича, сравнил берцы на целой ноге и на оторванной, отрицательно покрутил головой. Оба берца были левые и вообще не похожи, у генерала – новый, из дорогой кожи, а у Мамбы в руках – стоптанный, с полустёртым каблуком, вместо шнурка кусок проволоки.
Янычар, заговорщицки сморщившись, незаметно слегка махнул рукой и произнёс:
– Нашли вашу ногу, товарищ генерал-майор. Там аккуратный срез, любой хирург спокойно пришьёт, будет как новая. Где диск?
– Если я скажу, вы меня бросите, – тяжело дыша, ответил Тарасевич.
– Не бросим, – твёрдо ответил капитан. – У нас приказ есть доставить вас вместе с диском. Я хочу точно знать, что вы не потеряли его, товарищ генерал-майор.
– Не потерял, он у меня зашит в куртке за подкладку. Я вам не говорил там, в городе, не считал нужным. Теперь вы меня бросите, да?..
– Всё, уходим, – скомандовал Янычар. – Порядок движения: Мамба – первый, за ним я и Куба тащим генерала, замыкающие – Негатив и Бек. Мамба, сооруди генералу кляп, чтобы не заорал в самый неподходящий момент, руки свяжи за спиной, а то кляп выдернет, и вколи ему ещё промедолу.
До берёзовой рощи по проходу в минном поле пришлось ползти, укрываясь в высокой траве. Бой закончился, но ночную тишину нет-нет, да и разрывали прерывающиеся вопли раненых, переходящие в стон с потерей крови, постепенно затихающие, что могло означать только одно…
Разорванные внутренности несчастных парили, отдавая тепло остывающих тел. Со стороны фйдеров изредка постреливали из пулемётов и автоматов по всяким неверным теням.
В березняке тоже располагались федеральные войска, фланг которых упирался в болото. Они кинжальным огнём уже добили остатки отряда, сумевшего чудом проскочить минное поле, но нашедшего свою смерть там, где рассчитывали найти спасение.
Роща оканчивалась болотом, считавшимся непроходимым, однако один из местных стариков, убеждённый коммунист, сочувствующий оппозиционерам, знал через него проход. С этим стариком Янычар познакомился случайно: просто помог ему доковылять до госпиталя, где наряду с военными оказывали помощь и гражданскому населению, страдавшему от обстрелов федералов. В благодарность за помощь дед поделился своими знаниями, предположив, что капитану они могут пригодиться. Как в воду смотрел, старый.
Ближе к болоту берёзы вперемешку с осинником становились тоньше, ниже и кривее, зато росли чаще, создавая неплохое естественное укрытие, зайдя в которое спецназовцы почувствовали облегчение. В том, что они проскочили по относительно разреженному березняку, было некое чудо, ведь после ближнего боя по уничтожению остатков прорвавшегося отряда фйдеры должны быть насторожены втройне.