Страница 16 из 50
— Значит ты дочь Аллегры, — сказал Питер, смотря на Шайлер сверху вниз.
— И вы приехали в Лондон, чтобы узнать тайну Врат Обещания?
— Да, Тилли Сент — Джеймс послала нас. Она сказала, что Вы были частью старой команды Габриэллы, точно так же, как она и Лукас Мендрайон.
— Да, я был, — сказал он.
— Садитесь. Будете чай?
Шайлер пыталась быть вежливой, чувствуя, будто мир был на лезвии ножа и все, что она делала, пила шампанское и потягивала чай, в то время как ее любовь была потеряна, и Рим сожжен.
— У вас очень уютно, — сказал Оливер, восхищаясь обстановкой.
Шайлер подтолкнула его локтем, начиная раздражаться.
— Что? — спросил он.
Дерзкость Кингсли дала знать о себе.
Пендрэгон повернулся к Шайлер.
— Я знаю, что Мендрион и остальная часть Ковена уходят в подполье.
Но я останусь здесь и сделаю свой вклад. Кроме того, я слышал через венаторов, что что — то скоро произойдет в Лондоне. Ваше прибытие не случайно, как я понимаю. Дочь Габриэллы. То, что я жив в этом цикле, чтобы встретить Вас — удивляет, меня назначили к Габриэлле, когда Дантес умер во Флоренции в пятнадцатом столетии, во время того уродливого беспорядка. У меня была более короткая служба, чем у него, так как я оставил служение Вашей матери и присоединился к тамплиерам.
— Почему Вы уехали? — спросила Шайлер.
— Это была идея Габриэллы, фактически. Она сказала, что я мог послужить ей лучше в качестве рыцаря, — улыбнулся он.
— Я попытался не принять это близко к сердцу. Мне понравилось работать на Вашу мать.
— Вы можете помочь нам?
— Возможно, — кивнул он.
— Скажите мне, что вы знаете.
— Екатерина Сиенская сказала нам, что Врата Обещания можно открыть только ключом близнецов, — сказала Шайлер. — Вы знаете, что это означает?
— Ключ близнецов — грааль. Святая кровь, — сказала он, ерзая на стуле.
— Святая кровь, — отозвалась эхом Шайлер.
— Другое название его — Кровь Отца.
— Святой Грааль? — предположил Оливер.
— Нет. Чаша Грааля — чаша Христа. Есть некоторая путаница об этом, но это не верно; просто некоторый популярный слух, другое ложное понятие мы пустили к Красной Крови, чтобы бережно хранить чаши Грааля.
— Он пожал плечами.
— Их много? — спросила Шайлер.
— Ну, конечно; Вы не пьете только из одной чашки, не так ли? — сказал он.
— Они скрыты по всему миру. Когда — то давно было достаточно нас, чтобы охранять каждую, но теперь нет, — он вздохнул, и как раз в это время дворецкий вошел в комнату и что прошептал ему на ухо.
— Извините меня, — сказал он им, изо всех сил пытаясь стоять с помощью его тростника.
— Кажется, что — то случилось в одном из мест чашей Грааля, и я должен взять все в свои руки. Пожалуйста, простите меня. Мы должны продолжить эту очаровательную беседу в другое время.
— Действительно ли это серьезно? — Спросила Шайлер, выглядя взволнованной.
— Я уверен, что монахини просто нервничают. Не волнуйтесь. Чаши Грааля хорошо скрыты. Очень старое и очень глубокое волшебство бережно хранит их от вреда.
— Точно так же, как врата, — сказала Шайлер.
Питер кивнул, оценивая ее с одобрением.
— Святая кровь происходит от родословной. — Старый рыцарь смотрел на Шайлер.
— Вы знаете, кто Ваш отец? — Назад в такси на пути к таунхаусу, Шайлер обдумывала те слова и свою собственную историю. Она была Димидиум Когнатус. Человек смешанной расы. Единственный ребенок вампира и человека.
— Кровь Отца, ты думаешь, о чём и я? — спросила она Оливера.
— Твой отец все еще жив, — сказал Оливер. — Это — то, что твоя мать хотела, чтобы ты знала.
— Жив? Это не может быть.
— Что говорила твоя бабушка? Что Корделия говорила о нем?
— Она всегда поясняла, что он был мертв, и именно поэтому Аллегра была в коме, потому что моя мать не стала брать другого фамильяра после того, как он ушел. Я думаю, чувствующая Корделия ненавидела семью моего отца. Она никогда не говорила о них, особенно о нем. Она не могла выдержать того, что Аллегра вышла замуж за Красную Кровь. Я никогда не знала много о нем.
Шайлер играла с замком на сумке.
— Я имею в виду, я даже не знала его имя, — сказала она мягко.
Она помнила все те одинокие дни у кровати Аллегры, и как натолкнулась на незнакомца, стоящего на коленях у кровати матери, и как ее сердце заколотилось в возможности, что ее отец вернулся. Но незнакомцем оказался Чарльз Форс. Брат — близнец Аллегры, которого она отвергла.
Оливер сжал ее руку в сочувствии.
— Это было ошибкой твоей бабушки, не твоей.
— Ты действительно думаешь, что мой папа все еще жив? — Спросила она.
— Но в этом не нет никакого смысла. Моя мама была в коме из — за горя, помнишь? Но с другой стороны, у Аллегры было столько тайн, было трудно узнать, что верно, а что нет, — сказала Шайлер Оливеру — Ну, есть только один способ узнать. Что ты знаешь о семье своего отца?
— Давным — давно они владели некоторой крупной компанией; моего отца назвали в честь него. Бендикс Корпарэйшен, я думаю. Но они продали её.
Оливер получил информацию из итернета — Здесь говорится, что Бендикс теперь размещен в Лос — Анджелесе, и семья все еще сохраняет процент собственности и руководит. Я могу купить билеты на вечерний рейс, если ты хочешь.
— Давай сделаем это, — сказала Шайлер.
Ее отец был жив? Нет, это было невозможно. Она не знала много о своем отце, но она знала, что он ушел. Если он был жив, почему он никогда не пытался приехать к ней? Как кто — то мог просто позволить своему ребенку расти без отца и никогда не пытаться связаться с ней? Она выросла, одна без родителей, есть мать и отец, которых она никогда не знала. Она была плодом их большой любви, и все же их наследство было единственным ребенком, который рос в одиночестве. Она была одна в течение такого количества лет.
Не одна: у нее всегда был Оливер, она поняла. Ее человеческий проводник, ее верный компаньон. Он был с нею теперь.
Мама куда ты меня направила?Произнесла Шайлер.
СЕМНАДЦАТЬ
Мими В часовне было очень тускло, черные окна, как будто мир простирался не далее, чем пространство в ней. Мими была поймана в ловушку в изолированном мире, в Лимбо, в небытии пропасти.
— Я знал, что это была ты на станции, — сказал Кингсли. — Не говори мне, что это не ты толкнула меня. Что произошло с твоим братом?
Мими надменно отбросила волосы назад.
— Теперь мы работаем на Люцифера.
— Да, конечно, — смеялся Кингсли.
— Он хочет, чтобы чаша Грааля сделала божественный огонь, и мы хотим не дать ему это сделать.
— Мими я знал — Мими, которую ты знал, ушла, — сказала она. — Я сказала тебе забыть обо мне, и не похоже, что ты прислушился к моему совету.
— Ревнуешь, не так ли? — спросил он. — Теперь я знаю, что ты лжешь о своих чувствах ко мне.
В ответ она вытянула свой меч и столкнулась с ним.
Он сделал то же самое, размахивая своим оружием.
— Ты действительно хочешь драться со мной за это? — Он поднял свой меч против нее, и притупленный звон эхом раздался по комнате. Он сделал два шага назад с граалем в одной руке и мечом в другой.
— Хорошо, и потом, кто я такой, чтобы стоять на твоем пути. Ты всегда была хорошим спарринг — партнером.
Заставь это выглядеть реальным, подумала она. Я должена убедить его, что пошла в Темноту, чтобы сохранить любовь. Иначе…
Она качалась сначала, он встретил ее толчок с лезвием его меча, колотя ее лезвие против каменного столба. Шок отразился через сталь, пугая ее власть. Она почти потеряла оружие, но быстро смогла выкрутиться.
Кингсли предпринял шаги назад. Мими продвинулась, пересекая свое лезвие против его, повернулась так быстро, чтобы ткнуть ему грудь. Вместо того, чтобы встречать ее второй удар мечом, он качался с чашей Грааля, и она почти уронила свое оружие еще раз.