Зов свободы

На третий день после стычки с ютами Шекспир объявил о полуденном привале у родника, бьющего у подножия горного плато. Они напоили лошадей и присели, чтобы подкрепиться вяленой олениной.

— Между прочим, не найдется и пяти белых во всем мире, кто побывал бы здесь, — сказал охотник, отрывая кусок мяса и энергично работая челюстями.

— Неужели? — рассеянно переспросил Нат, окидывая взглядом безжизненный пейзаж.

— Основное место обитания бобров — к северу отсюда. Немногие трапперы проходят здесь, считая этот путь напрасной тратой времени.

— Напоминает пустыню.

Шекспир фыркнул:

— Если хочешь увидеть настоящую пустыню, тебе надо отправиться к западу от Большого Соленого озера. Там в округе нет ни капли пресной воды и так мучает жажда, что приходится слизывать собственный пот, чтобы выжить.

— Ты бывал там? — поинтересовался юноша.

— Несколько раз.

— Есть ли места между Миссисипи и Тихим океаном, которых ты не видел?

— Их даже больше, чем тех, где я бывал, — вздохнул траппер. — Но некоторые места поистине удивительны.

— Например?

Шекспир наклонил голову и ненадолго задумался:

— Самый поразительный край — на севере. Бурлящие грязевые ямы, гейзеры, бьющие на сотню футов в воздух, природные источники горячей воды, в которых можно свариться.

— Бурлящая грязь? — с сомнением в голосе повторил Нат. — Гейзеры?

— Ты не веришь мне?

— Хотелось бы верить, ты не из тех, кто рассказывает сказки, но согласись, бурлящая грязь — звучит немного странно. Надеюсь, однажды увижу это.

Шекспир усмехнулся и кивнул:

— Да. Если бы я не видел все собственными глазами, скорее всего сказал бы то же самое. Надеюсь, ты побываешь там. — Он указал на далекий горизонт. — Этот край знает, как понравиться мужчине. Те, кто приезжает на Запад, чтобы поохотиться, на год или два, остаются здесь на четыре-пять. Некоторые и дольше. В один прекрасный день и тебе захочется увидеть все здешние чудеса, ты поймешь, что люди в Штатах живут как в клетке, и не сможешь уехать отсюда. — Он засмеялся. — Когда ты почувствуешь вкус истинной свободы, тебе будет уже трудно согласиться на меньшее.

— Опять это слово, — заметил Нат.

— Какое слово?

— Свобода. Дядя Зик сказал мне перед смертью то же самое.

— Он знал, что говорит. В здешних краях, где тебе не надо ни перед кем отчитываться, платить налоги, где правительство не дышит тебе в спину, а политики не указывают, как жить, ты сможешь обрести свободу, за которую сражались и умирали наши предки.

— Я и не знал, что ты так интересуешься политикой, — сказал Нат.

Глаза Шекспира сузились:

— Никогда больше не оскорбляй меня подобным образом. Назвать человека политиканом — хуже, чем обозвать лжецом и вором. Редкий случай, когда политик достоин своего высокого положения, и почти исключение, когда он знает истинное значение слова «честь». — Он замолчал, а потом продолжил: — Наперекор судьбе, во имя чести пойду я. Жизнь всем людям, дорога, но лучшим людям — честь дороже жизни [4].

— Это опять из твоего Уильяма?

Шекспир кивнул:

— Мне наплевать на них, Нат, за исключением тех, кто, пытаясь получить голоса, хочет отнять у меня свободу. Тогда я могу выйти из себя.

— Я никогда особо не интересовался политикой, — вставил юноша.

— И не надо. Чем больше ты будешь думать об этом, тем большее влияние эти политики будут иметь на тебя, — сказал Шекспир, оттолкнувшись от земли руками и поднявшись на ноги.

— Куда ты?

— Природа зовет. Скоро вернусь.

Он дошел до большой груды валунов и исчез за ними. Нат прищурился от ярких лучей солнца, встал и потянулся. После такой дороги хотелось немного размяться. Юноша повернулся и побрел вдоль источника, лениво глядя на кристально-чистую воду и доедая оленину.

Странный поворот судьбы… Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день он будет гулять вот так, у какого-то источника, в неведомом диком краю, что путешествовать он будет со стариком, который часами может цитировать Шекспира…

Нат усмехнулся.

А кто знал, что у него вообще хватит мужества покинуть Нью-Йорк и отправиться на Дикий Запад? Разве можно было догадаться, что в груди начинающего бухгалтера бьется сердце путешественника? Юношу мучил еще один вопрос. Сколько времени он проведет в этих краях? А как же прекрасная Аделина, ожидающая его возвращения? Как долго она сможет ждать? Нат написал ей из Сент-Луиса, что будет отсутствовать год. Хватит ли у нее терпения выдержать этот год? Или она почувствует себя одинокой, заскучает и найдет себе новых поклонников?

Эта мысль несколько отрезвила его.

Он должен смотреть правде в глаза. Аделина вполне может выбрать другого. Вправе ли Нат ее винить, если она найдет нового жениха, после того как он сорвался с места и бросил ее через день после помолвки?

Что же он наделал?

Расстроенный, молодой Кинг остановился и облизал пересохшие губы. После вяленого мяса ужасно хотелось пить. Нат опустился на колени и в нетерпении припал губами к роднику.

Странный шипящий звук раздался совсем рядом.

Не догадываясь, что это за шипение, Нат взглянул на груду камней справа и похолодел от ужаса.

На большом плоском валуне, свернувшись тугим кольцом, приготовилась к прыжку гремучая змея. Ее большая голова замерла в воздухе, а жуткие глаза с вертикальными зрачками уставились на Натаниэля.

Охваченный ужасом, не в силах пошевелиться, Нат едва дышал, его глаза смотрели прямо в эти чужие, злые зрачки. Что делать? Подняться и убежать? А может, змея уползет, если он останется на месте?

Шипение стало громче, змея оставалась в той же позе, ее длинный, раздвоенный язык мелькал туда-сюда.

Первоначальный страх прошел. Нат постарался успокоиться. Рано или поздно змея уползет. Он где-то слышал, наверное в школе, что гремучие змеи не нападают, если нет прямой угрозы их жизни, а у него не было ни малейшего желания связываться с.«ней.

Прошла минута. Вторая.

Пот выступил у Ната на лбу, взмокла спина. «Не двигайся! Не шевелись!» — повторял он себе.

Шипение внезапно прекратилось, и юноша вздохнул было с облегчением. Должно быть, змея сейчас уползет восвояси. Но, к крайнему ужасу Ната, она приближалась! Юношу охватила паника. Лишь усилием воли он заставил себя не дрожать. Вот змея прикоснулась к его голове, затем поползла по шее…

Боже мой!

Нату захотелось кричать, он до боли стиснул зубы и сжал кулаки, надеясь, что змея все-таки уберется прочь.

Но она неожиданно замерла.

«Нет! Нет! — кричал Нат про себя. — Ползи дальше!»

Он чувствовал змею на своей шее. Нервы были на пределе. Что она делает? Почему остановилась? Не поворачивая головы, юноша скосил глаза и понял, что происходит.

Голова змеи почти касалась воды, язык ходил по воде туда-сюда.

Секунды тянулись медленно. Струйки пота залили лицо, закапали с подбородка. Пистолеты давили на живот. Если бы только Нат мог добраться до них!

Секунду спустя змея поползла обратно, раскачивая головой из стороны в сторону.

Она уползает!

Внезапно в носу защекотало, и Нату ужасно захотелось чихнуть. Он морщил нос, пытаясь справиться с этим желанием, но тщетно. Нат уже собрался поднять руку, чтобы зажать нос, но слишком поздно! Он все-таки чихнул, и его воспаленному воображению показалось, будто грохнул выстрел.

Он рискнул взглянуть на змею. Кровь взметнулась по жилам, когда он увидел, что гадина повернулась и теперь с удивлением смотрит на него, поигрывая раздвоенным языком.

Что теперь?

Змея догадалась, что он не бревно и не камень? Способна ли она ужалить его неожиданно? Быстрый кувырок налево — и он сумел бы убежать, но змея может напасть на него как раз в этот момент. Лучше всего оставаться на месте и не двигаться.

Змея опять ползла к голове.

Сердце бешено колотилось, стало трудно дышать. Если змея вонзит зубы в лицо, Нат умрет в считанные секунды.

4

У. Шекспир. «Троил и Крессида». Пер. Т. Гнедич.