Зов свободы

— Я редко встречал индейцев в шапках, — вспомнил Нат, наблюдая за приближающимися.

— Некоторые воины неравнодушны к шапкам, которые носят белые, — спокойно пояснил Шекспир, будто ничего вокруг не происходило. — Я знавал одного сиу, который имел привычку носить цилиндр и модный плащ. Кроме того, есть белые, которым очень нравится образ жизни индейцев. Ходят полностью голыми или только в набедренных повязках. — Он помолчал. — Никогда не видел в этом никакого смысла. А если обезумевшая лошадь протащит меня через кусты чапараля, когда на мне нет одежды?

Нат взглянул на траппера, удивляясь его легкомысленному поведению в то время, как они буквально смотрят смерти в глаза.

— Я хочу, чтобы ты знал, Шекспир, мне по душе время, которое мы провели вместе.

— Не говори так, Нат, мы еще не умерли. И только между нами — я не собираюсь умирать еще лет двадцать-тридцать. Когда старуха с косой придет за Шекспиром МакНейром, он еще поборется с ней.

Стук копыт возвестил о прибытии воинов, которые исполняли роль наживки. Они влетели через проход в восточной части укрепления и резко остановились. Шошоны соскочили на землю, женщины подбежали забрать разгоряченных мустангов. Воины тотчас присоединились к товарищам, укрывшимся за камнями.

Нат глянул вниз и нервно облизал губы, заметив, что черноногие уже поднимаются по склону холма. Он быстро пересчитал их — тридцать один! Втрое больше, чем их всех!

— Приготовься стрелять, — сказал Шекспир и повторил команду шошонам.

Нат нервничал и не спускал палец с курка. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы не сделать поспешного выстрела. План старого охотника был в том, чтобы черноногие, погнавшись за приманкой, вели себя беспечно и не успели как следует осмотреть вершину холма.

Шекспир хмыкнул:

— Я всегда говорил, что черноногие сидят на своих мозгах. — Но тут же стал серьезным: — Будь наготове.

— Да-да, конечно… — поспешно заверил Нат, и разговор этот немного снял напряжение.

Черноногие были теперь всего в трех сотнях футов от укрепления, но благодаря пологому склону и валунам не могли видеть укрывшихся.

— Где, черт возьми, Бешеный Пес? — Шекспир с напряжением вглядывался в нападавших.

Нат видел только луки и ружья.

Все еще крича и улюлюкая, черноногие приближались к вершине.

Нат поднял «хоукен», заметив, что Шекспир сделал то же самое.

— Слушай, Нат.

Траппер говорил, не отрывая взгляда от нападающих: — Жаль, что твой дядя Зик погиб. Он гордился бы тобой, если бы видел, как ты приспособился к здешней жизни. Однажды он сказал мне, что ты — единственный из его родственников, кто чего-то стоит.

Нат растерялся от удивления.

«Почему Шекспир вспомнил об этом в такой момент?» — недоумевал он. Но времени для размышлений не оставалось.

Черноногие были совсем рядом.

— Отправим их в ад! — заорал Шекспир и поднялся из укрытия, прижав карабин к правому плечу.

Нат вскинул «хоукен». Изумление застыло на лицах нападавших. Увидев воина прямо перед собой, Нат нажал на спуск. Раздались еще выстрелы, и несколько черноногих почти одновременно свалились с лошадей.

Шошоны посылали стрелы так быстро, что едва успевали доставать новые и натягивать тетиву.

Застигнутые врасплох черноногие потеряли восьмерых за считанные секунды. Еще двое были тяжело ранены. Возникла паника. Черноногие резко остановили лошадей, пытаясь развернуться, но поскольку были слишком близко друг к другу, их беспорядочные усилия закончились полным смятением. Лошади сталкивались, воины кричали и ругались, поднялось облако пыли.

Кое-кто все же не растерялся… Натянув луки, двое скакали прямо на Ната.

Он в ужасе отпрянул, когда стрела просвистела над головой, опустил «хоукен» и вытащил оба пистолета. Но прежде чем он успел выстрелить, кто-то другой уложил одного, потом другого.

Тянущий Лассо выступил в проход, перекрывая путь черноногим. Он быстро прицелился и выстрелил. Раскинув руки в стороны, черноногий упал на камни.

Тянущий Лассо остался стоять на том же месте, его рука молниеносно выхватывала стрелы из колчана и натягивала тетиву.

Следующий враг успел все же выпустить стрелу, но она лишь задела парню плечо. Тот на мгновение изменился в лице, но тут же сделал ответный выстрел. Черноногий откинулся назад, острие вонзилось ему глубоко в глаз.

Нат мигом перевел свои пистолеты на воина, который никак не мог справиться с лошадью, и нажал на один из курков. Схватившись за грудь, тот сполз с коня.

Вот один из молодых шошонов выскочил из укрытия с копьем в руке, подбежал к черноногому и уже собрался метнуть копье, как неожиданно другой враг выстрелил в юношу из ружья. Шошон упал, но Нат успел прицелиться и выстрелить, угодив в грудь негодяю.

Разобравшись наконец с лошадьми, черноногие поспешно отступали вниз по склону.

Шошоны, потрясая оружием, издали победный клич.

— Мы это сделали! — ликовал Шекспир.

Мрачно кивнув, Нат осмотрел поле битвы. Он насчитал пятнадцать лежащих на земле тел черноногих, это означало, что в живых осталось еще шестнадцать. Неплохо, Нат отыскал взглядом шошона, которого убили на его глазах, и заметил еще одного, распростертого на земле со стрелой в груди. Стало быть, их осталось только девять, включая Шекспира и его самого.

— Однако ты не выглядишь счастливым, — заметил старый охотник.

— Они все еще превосходят нас числом.

— Да, но мы преподали им хороший урок! Они явно передумали снимать с нас скальпы.

— Ты действительно веришь в это?

— Нет, но человек всегда надеется на лучшее.

— Я так и не видел Бешеного Пса, — заметил Нат, перезаряжая оружие.

— Я отыскал этого сукина сына в общей куче, но не смог прицелиться, — посетовал Шекспир.

— Думаешь, он скрылся?

— Давай-ка проверим, — предложил траппер. — Но сначала…

Он взял рог с порохом и перезарядил карабин.

По крайней мере половина поверженных черноногих стонала от боли. Некоторые пытались уползти. Коренастый воин с пронзенной насквозь шеей встал было на колени, но согнулся, закашляв кровью.

— Давай прикончим их всех, — сказал Шекспир.

У шошонов появилась та же идея. Они ходили от тела к телу, втыкая в них ножи.

Нат засунул пистолеты за пояс и поднял карабин. Взглянув на юг в сторону леса, он не заметил никаких следов черноногих.

Один из шошонских воинов наклонился, чтобы прикончить черноногого, который лежал лицом вниз, но тот внезапно вскочил и ударил парня ножом, еще и еще.

«Хоукен» Шекспира рявкнул, и черноногий успокоился навсегда.

Старик подбежал к раненому шошону и опустился на колени, чтобы осмотреть его. Нат тоже подошел.

— Не жилец, — с сожалением заключил Шекспир. «Теперь нас осталось восемь…» — подумал Нат. И тут черноногий, пронзенный стрелой, внезапно вскочил, сжимая в поднятой руке томагавк.

ГЛАВА 17

Нат, возможно, выстрелил бы из «хоукена», который держал на уровне пояса, и, возможно, попал бы в цель с такого близкого расстояния, но между ним и черноногим оказался Шекспир.

Старый охотник как раз поднимался с колен, когда случилось непредвиденное. Он поскользнулся в липкой луже крови и опрокинулся назад.

Нат не успел отступить. Шекспир повалился на него — оба оказались на земле. Прежде чем хоть один из них сумел встать, черноногий коротким, сильным ударом томагавка поразил траппера в грудь. Нат мигом вскочил и, не целясь, выстрелил почти в упор. Черноногий рухнул, а Нат наклонился к Шекспиру:

— Как ты?

Траппер лежал на боку, кровь из рваной раны сочилась на землю. Карабин валялся рядом. Сморщившись, Шекспир покачал головой:

— Жаль. Я должен был остановить его. Лет десять назад он бы ни за что не успел коснуться меня.

— Не разговаривай, — попросил его юноша, вставая на колени. — Позволь мне взглянуть на рану.

— Пустяки, — пробормотал старый охотник.

— Я сам решу, насколько это серьезно, — сказал Нат. Тянущий Лассо и четверо других шошонов собрались вокруг.