Страница 10 из 26
— Я надеюсь, ты позволишь сказать мне это и не обидишься, но ты достоин жалости.
— В каком смысле?
— Во всех, мой юный друг. — Старый охотник кивком указал на деревню шошонов. — Едем в жилище Черного Котла. Там нас угостят обедом. Один из воинов позаботится о наших вьючных лошадях.
Сбитый с толку, Нат медленно ехал рядом с другом, справа от него шла Уинона.
— Я жду от тебя объяснений, — раздраженно заявил он.
— Жизнь тебе все объяснит.
— Ты что, даже намека не сделаешь?
— Никогда не забывай, Нат: то, что одному мужчине еще неизвестно, у другого осталось уже давно в прошлом.
Юноша вздохнул:
— Запомню, но будь я проклят, если понимаю, что это значит!
Уинона, прервала их, сказав что-то к Шекспиру. Тот перевел:
— Она хочет знать, есть ли у тебя жена.
Нат чуть не выронил из рук скальпы.
— Я предупреждал тебя. Она вбила в свою изящную головку, что ты — самый прекрасный мужчина. Первое, что я узнал за свою долгую жизнь: женщина никогда не сдается, если на кого-то положила глаз. В девяти из десяти случаях она добьется мужчины, который ей приглянулся. Единственное, что может помешать, — непредвиденные обстоятельства. Не важно, белая это женщина, индианка, египтянка или Елена Троянская, но она женит на себе понравившегося мужчину. — Шекспир засмеялся и покачал головой. — Второе, что я понял, — женщина никогда не успокоится, выйдя замуж за этого мужчину. Запомни, Нат. Нет на свете женщины, которая во всем соглашалась бы с тобой. Тот, кто считает иначе, думает тем, что у него ниже пояса.
Юноша улыбнулся и взглянул на Уинону, никакого сомнения, она смотрит на него глазами влюбленной женщины.
— Я всегда думал, что индианки скромные и застенчивые.
— Застенчивые еще хуже — они придумывают самые хитроумные ловушки.
— Кажется, ты путаешь любовь с охотой и погоней за дичью.
— Ты только что попал в точку. Любовь — это охота, а для женщины — самая важная из всех. Она заманивает свою жертву с помощью разнообразных чар, и невозможно устоять перед искушением.
— Думаю, ты преувеличиваешь.
— Время покажет.
— Можешь передать ей, что я не женат, и расскажи ей все, что она хочет знать.
— Как пожелаешь. Кстати, напомни дать тебе одну из книг Шекспира, из нее ты сможешь почерпнуть уму-разуму.
— Уж лучше напиться.
Они добрались до лагеря. Вокруг лежали тела мужчин, женщин и нескольких детей. Черноногие никого не щадили. С печальными лицами шошоны собирались оказать последние почести мертвым.
— Не надо ли им помочь? — спросил Нат.
— Они не захотят нашей помощи. Для них это очень личное дело.
Неожиданно Уинона бросилась к пожилой женщине с раненой головой.
— Почему черноногие убивают женщин и детей? Как можно убивать беззащитных?
— Беззащитных? — повторил Шекспир и хмыкнул. — С чего ты это взял? Действительно, в основном воюют мужчины, но женщины и дети далеко не беззащитны. Они помогают своему племени в случае нападения. Индейские мальчики с детства учатся стрелять из лука, и женщин тоже лучше не сердить. В некоторых племенах им даже разрешают участвовать в набегах. Юты позволяют женщинам сопровождать их, если те выражают подобное желание.
— Даже так? — удивился юноша.
— Да. Запомни это. Однажды такая вот милая девушка может нацелить в тебя копье. И что ты тогда будешь делать?
— Я сделаю все возможное, чтобы не ранить женщину.
Траппер улыбнулся:
— Неужели?
— Я не знаю, хорошо ли это, но меня воспитали как джентльмена и научили обращаться с леди.
— Настоящие леди — это те далекие высокомерные дамы в модных платьях. Если ты не изменишь свое отношение к женщине, можешь оказаться мертвым джентльменом.
— Тебе приходилось убивать женщину?
Шекспир бросил быстрый взгляд на своего спутника:
— Это как раз тот вопрос, который ты не должен задавать мужчине, даже другу.
— Прости.
— А вот и мы, — объявил траппер. — Это типи Черного Котла.
— Что-что?
— Типи. Так называют коническую палатку, особым образом устроенную.
Нат внимательно оглядел сооружение. По форме оно напомнило стог сена, какие Кинг видел на фермах. Сосновые шесты были воткнуты в землю по кругу, их верхние концы собраны вместе и скреплены. Сверху на каркас натянут чехол из бизоньих шкур. Высота этой конструкции составляла примерно двадцать пять — тридцать футов, а диаметр круга у основания — около двадцати.
— Нам придется ждать Черного Котла, чтобы войти внутрь, — объявил траппер. — А пока я объясню тебе, как себя вести.
— То есть?
— Вот несколько основных правил, которые ты должен знать. Видишь вход? — спросил Шекспир и указал на полог, развевающийся на ветру.
— Да.
— Если он открыт, можешь входить в типи, не соблюдая никаких формальностей, но, если полог закрыт, ты должен ждать, пока тебя не пригласят. Понимаешь?
— Да.
— Как только войдешь, встань справа и жди, пока хозяин не предложит тебе сесть.
— А почему я не могу пойти налево?
Шекспир вздохнул:
— Да потому, что налево ходят женщины. Ты же не женщина?
— Конечно же нет.
— Итак, идешь направо. Возможно, хозяин захочет, чтобы ты сел слева от него, но по пути к своему месту постарайся не проходить между очагом и человеком, который греется у огня.
— Почему?
— Индейцы считают это проявлением грубости и плохим знаком. Так что всегда обходи сзади людей, сидящих у огня. Если тебе предлагают есть, ешь. И не оставляй ни кусочка, ни крошки, или обидишь хозяина.
Нат покачал головой в изумлении:
— Я и понятия не имел…
— Подожди, я еще не закончил. Если хозяин стучит своей трубкой о землю или просит женщину расстелить одеяло, для гостя это знак уходить.
— А уходить я должен держась правой стороны?
— Нет. Тогда вылетишь через дымовой клапан, — ответил траппер и слез с лошади, Нат тоже спешился.
Они услышали погребальный плач и, оглянувшись, увидели троих шошонов, которые несли четвертого. Рядом шла женщина со слезами на глазах. Руки ее были прижаты к щекам, она жалобно всхлипывала.
— Я рад, что ты преодолел себя, — заметил старый охотник.
— То есть?
— Тебе предстоит увидеть зрелище, от которого кровь стынет в жилах.
ГЛАВА 8
Шекспир, как всегда, нисколько не преувеличивал.
Пока одни шошоны заботились о раненых, другие собирали убитых. Среди погибших оказалось трое воинов, пять женщин и трое мальчиков. Их тела сложили в ряд недалеко от типи Черного Котла. Сюда же стащили трупы и одиннадцати черноногих.
Нат с интересом наблюдал за происходящим. Жены троих погибших воинов рыдали над телами мужей, матери и сестры мальчиков горько оплакивали своих чад. Мужчины же выражали скорбь иначе.
Черный Котел и другие шошоны подошли к поверженным врагам, достали ножи и начали вырезать у них сердце, печень и другие органы, сопровождая это пронзительными криками и стонами.
Придя в ужас от такого зверства, Нат наклонился к Шекспиру:
— Почему они так издеваются над черноногими?
— Они мстят за убитых.
— Мстят трупам?
— Это не имеет значения.
Нат испытал сильное отвращение, когда шошоны начали резать на кусочки органы и кидать их сбежавшимся невесть откуда собакам. Он склонил голову, почувствовав, как к горлу подступает тошнота, а когда снова поднял взгляд, стало еще хуже.
Шошоны отрубали головы.
— Эта часть мне нравится больше всего, — прокомментировал траппер.
Теперь индейцы, взяв в каждую руку по ужасному трофею, стали танцевать, победно размахивая головами и крича от восторга. Женщины и дети тоже ликовали.
— Что же это, Господи? — вздохнул Нат. Шекспир, услышав это, поморщился:
— Бог белых людей не в чести к западу от Миссисипи. Большинство племен верит во Всевышнего Духа. У них своя религия.
Нат с ужасом взглянул на него:
— Этих людей ты называешь религиозными?