Страница 8 из 38
В дальней комнате, предназначавшейся для тети Мэгги, под таким же клетчатым пледом на кровати лежали две подушки и три шерстяных одеяла — простыней не было вообще. Правда, тетушка сказала, что отсутствие простыней вряд ли обеспокоит ее этой ночью: после столь утомительного путешествия она могла бы уснуть и на траве.
Мы привезли с собой много консервов, так как в письме мисс Клеверли указывалось: коттедж расположен вдали от больших дорог. Достав купленную по дороге зелень и банку консервированного языка, взяв в кладовой хлеб и масло, мы с аппетитом поужинали.
После того как помыли посуду, мы развеселились. Тетя Мэгги так потешалась над оцинкованной ванной, уморительно изображая, как она будет залезать в нее, вылезать обратно, как поскользнется на мыльной пене, что я от всей души рассмеялась.
За всплеском веселья наступила умиротворенная тишина. Тетя Мэгги обняла меня и, прижимая к себе, ласково сказала:
— Я собираюсь здесь отлично провести время.
В действительности ее слова содержали более глубокий смысл: в этом заповедном месте я восстановлю духовное и физическое здоровье и, возможно, обрету былую уверенность в себе, чтобы комфортно чувствовать себя в мире.
Из-за родителей и связанных с ними горьких детских воспоминаний я все время жила с тяжким чувством недоверия к окружающим. За свою сознательную жизнь я лишь год просуществовала с верой в людей. Разрушение этой хрупкой веры оказалось более пагубным для меня, чем ложь и вероломство моих родителей. Но среди этой первозданной красоты мне не хотелось ни о чем плохом думать. Пусть прошлое уйдет в небытие!
Я посмотрела на озеро и увидела ласточку, стрелой взмывшую над озером и словно купавшуюся в предзакатных лучах солнца. Ее стремительный полет отзывался в моем сознании музыкой.
— Вероятно, они будут танцевать на лужайке перед домом, — сказала тетя Мэгги. — И если это продлится до полуночи, то они не заставят меня бодрствовать. Как только дотронусь головой до подушки, я тут же засну.
— Скоро стемнеет. Попробую зажечь лампу.
— Ну что же, идея прекрасная, Пру.
Мы убрали шезлонги и вошли в дом. Лампа из розового фарфора стояла в гостиной. Она выглядела старинной, но зажечь ее можно было только от газового баллона. Из-за неимоверно сложной конструкции лампу нельзя было переносить с места на место. Не обладая хорошим зрением, вряд ли можно было читать, расположившись рядом с камином. Я сомневалась, сможет ли тетя Мэгги наслаждаться увлекательным романом где-либо еще, кроме как под лампой. Но она же сказала, что сейчас единственное ее желание — донести голову до подушки.
Держа зажженную спичку в руке, я приблизила лицо к стеклу лампы и уже собиралась повернуть краник, как вдруг парадная дверь распахнулась. От сильного испуга я покачнулась и чуть было не перевернула все хитроумное устройство.
— Какого черта?!
Передо мной стоял великан с выгоревшими волосами. Он и на дороге производил впечатление чего-то подавляюще-огромного, сродни окружающим нас холмам и горам. Но сейчас его облик особенно поражал. Дэви — а это был он — напоминал мне героя древнегреческих мифов: его гигантский рост, крупная голова с копной светлых волос — все казалось противоестественно большим, как в увеличительном стекле. В нем было нечто общее с массивными гранитными валунами, из которых был построен коттедж. Но розоватые стены коттеджа излучали тепло, а Дэви — нет. Его лицо не искажал гнев, как на дороге, сейчас оно выражало неподдельное изумление.
— Опять вы! — Интонация не отличалась любезностью.
— Да, опять мы! — Я была настроена воинственно.
— Что вы здесь делаете? — Гигант приблизился ко мне.
Я засомневалась: а вдруг мы поселились не в том коттедже? Мой голос дрогнул, когда я спросила:
— Ведь это Лаутербек, не так ли?
— Да, это Лаутербек.
— Роджерс-Кросс?
— Опять верно, Роджерс-Кросс.
— Здесь есть поблизости еще какой-нибудь коттедж?
— Ни здесь, ни поблизости, мисс.
— Отлично, значит, именно этот коттедж мы сняли на три месяца.
— Вы? — Он поморщился. — Мы ожидали мисс Фуллер и… и, я догадываюсь, ее молодую племянницу — но не раньше понедельника.
— Мисс Фуллер перед вами. — Тетя Мэгги неторопливо вышла из кухни. — Я послала мисс Клеверли телеграмму, в которой сообщила, что мы приезжаем сегодня, а не в понедельник. Мисс Клеверли также предварительно меня известила, что к нашему приезду все будет готово в любое время.
— Мы не получали вашей телеграммы, если только она не… — он запнулся, — …не затерялась среди свадебных поздравлений.
— Как бы то ни было, телеграмму я посылала и мы уже в Роджерс-Кросс.
— Да, я вижу, и это чертовски некстати. Мой брат спал здесь ночью — дом полон гостей.
— Тогда, если не возражаете, придется разрешить брату спать в вашей комнате. — Тетя Мэгги являла собой образец светскости.
— Это не так просто, мадам.
— Мисс.
— Прекрасно, мисс.
Он сердито воззрился на пожилую надменную леди.
— Понимаете, я сплю здесь большую часть года. Когда коттедж не сдается, я живу в нем.
— Мисс Клеверли должна была объяснить эти тонкости в своем письме.
— Зачем? Я всегда немедленно удаляюсь накануне приезда гостей.
Я наблюдала, как маленькая тетя Мэгги и светловолосый великан, словно перед поединком, приглядывались друг к другу. Наконец тетя Мэгги, переходя на старомодный, чопорный язык, заметила:
— Я не знаю, с кем имею честь разговаривать.
Когда верзила засмеялся, я готова была ударить его по круто изогнутым губам — так сильно я была возмущена поведением невежды.
— Вы имеете честь, мисс… — он сделал ударение на слове «мисс», — … разговаривать с Дэвидом Бернардом Майклом Маквеем.
— Благодарю вас. — Казалось, что тетя Мэгги смутилась. Указав на меня изящным жестом, представила: — Это моя племянница, миссис Лей…
Я интуитивно зажмурилась, когда тетя Мэгги скоропалительно изменила мое имя на «мисс Пруденс Дадли».
Открыв глаза, я увидела, что нахал пристально разглядывал мое лицо. Я не ожидала от него дежурных слов типа «очень приятно» или «рад познакомиться с вами»; а он их и не произнес.
Вместо этого рявкнул:
— Какого дьявола вы спускались по оврагу?
Мой подбородок задрожал от негодования, но я взяла себя в руки и спокойно ответила:
— Нам посоветовали ехать этой дорогой.
Пока Маквей собирался вступить со мной в дискуссию, тетя Мэгги решила дать бой наглецу.
— Почему вы постоянно делаете вид, что удивлены нашим появлением? Вы должны были догадаться, кто мы такие, еще днем. Эта дорога ведет только к тому особняку. — Она выбросила остренький пальчик в направлении большого дома.
— Здесь вы ошибаетесь, мисс. Есть ответвление направо, примерно за четверть мили до нашего дома. Эта ветка соединяется с главной дорогой через холмы. Если бы вы поехали через холмы, то как раз по этому ответвлению и попали бы в Роджерс-Кросс.
— Ну хорошо, мы не поехали, мы приехали — хватит об этом. Я не собираюсь обсуждать наш приезд с кем-либо, кроме мисс Клеверли.
— Правда?
— Чистая правда! Я договорилась об аренде коттеджа с мисс Клеверли и в дальнейшем буду вести дела только с ней… Может быть, вы меня немного просветите… — тетя Мэгги снова перешла на светский тон: — …какое отношение к сдаче коттеджа имеете вы?
— Я? — Он указал на свою грудь, где под белой рубашкой вздувались крепкие мышцы. — Ах, я? Так уж получилось: я владелец этого поместья.
У меня пересохло в горле. Тетя Мэгги с трудом перевела дыхание. Я была в отчаянии; в моем сознании звучало — нет, нет! Казалось, прошла вечность, прежде чем я услышала, как тетя Мэгги в растерянности спросила:
— А кто же тогда мисс Клеверли?
— Это слишком долго объяснять. — Мистер Маквей сардонически усмехнулся. — Мисс Клеверли — домоправительница. Она выполняет обязанности экономки, советника и… всего не перечислишь.
Я почувствовала, как мое лицо стало пунцовым. Мне снова захотелось поднять руку и наотмашь ударить по яркому рту, хладнокровно изрекавшему эти мерзкие слова. В моей памяти всплыла одна из квартир отца и его очередная любовница — последняя из тех, кого я видела. А перед глазами возникла спина Маквея, направлявшегося к выходу.