Возвращение к жизни

— Тетя Мэгги, хватит, — не выдержала я.

— Девочка моя, хватит, — обронила тетя, подражая моему тону. — Итак, мы знаем, как ехать — или пять миль до цели нашего путешествия, или вниз по узкой лощине, прямо к воротам усадьбы. Какую дорогу выберем? Решать будешь ты.

Я поехала по узкой лощине. Вряд ли ее можно было назвать лощиной. На самом деле это был глубокий овраг. По его уступам лесенкой сбегали огромные деревья. Их могучие кроны смыкались друг с другом, словно гигантским зонтиком прикрывая дорогу от палящего солнца.

— Какая прелесть! — восхищалась тетя.

Я же только успевала крутить руль, следя за прихотливыми изгибами серпантина. Я все время держала ногу на педали тормоза, так как дорога круто шла вниз. На третьем повороте нога инстинктивно нажала на тормоз: навстречу мне со скоростью, немыслимой для такого крутого подъема, мчался большой черный автомобиль. Это был старый «ровер».

Не отпуская педали, я вытянула рычаг ручного тормоза и заглушила двигатель. Мои глаза, не отрываясь, смотрели вниз через два лобовых стекла на огромное перекошенное лицо. Автомобили чудом не столкнулись, остановившись в миллиметре друг от друга. Я сидела за рулем и не шевелилась. Только глаза следили за каждым движением водителя «ровера»: вот он рынком открыл дверцу, сделал несколько шагов к моей машине, вскоре его лицо просунулось в окно и наклонилось надо мной.

Его внешний облик показался мне весьма странным. Когда я смотрела через стекло вниз, то подумала, что вижу седовласого старика. Сейчас передо мной стоял мужчина лет тридцати пяти, не больше. Его волосы так выгорели, что казались белыми, как у альбиноса. Их белесый цвет не гармонировал с краснокирпичным оттенком его кожи, выдубленной дождями и солнцем.

— Какого черта вы делаете на этой дороге?

Мой ответ был настолько банален, что лишь потом, когда снова вспоминала все подробности этого конфликта, я поняла природу своего огреха. Это был откровенный штамп, я же всегда избегала любых стереотипов в своих книгах и нещадно критиковала коллег, заметив нечто подобное в их сочинениях.

— Вы понимаете, кому вы это говорите? — кипятилась я. — У нас свободная страна. Во всяком случае, мне так кажется.

Гнев мужчины рос, словно тесто на дрожжах. Зрачки его темно-синих глаз расширились, дыхание прервалось, пока, наконец, он не процедил:

— Соблаговолите повнимательнее посмотреть в мою машину. — Он резко выбросил руку в сторону «ровера». — Вы увидите, если, конечно, ваше зрение столь же хорошо, как и ваше водительское мастерство, что в салоне сидит невеста. Кроме того, как вы, наверное, догадываетесь, она едет на собственную свадьбу, точнее говоря, ехала. Из-за вас, мисс, невеста опаздывает под венец.

Я собиралась ответить грубияну, что не могу дать задний ход по такому крутому подъему, но тетя Мэгги, как всегда, опередила меня, язвительно заметив:

— Если вы так торопитесь, то нечего стоять здесь и зря терять время. Вам надо спуститься вниз и уступить дамам дорогу. Мы не можем ехать назад по этим колдобинам.

Светловолосый монстр едва не задохнулся от ярости, но, сдержав гнев, спокойно промолвил:

— Мадам, еще два автомобиля поднимаются по этой дороге, и они наверняка уже где-то рядом.

— Прекрасно! — Тетя Мэгги сделала особое ударение на этом слове, с которого она обычно начинала свои нравоучительные монологи. — Прекрасно! Им тоже придется вернуться назад, и чем быстрее вы сделаете то же самое, тем больше вероятность, что ваш кортеж вообще попадет сегодня в церковь.

— Дэви!

Из открытого окна «ровера» показалась женская ручка, махавшая нашему обидчику. Невеста, видимо, не рискнула высунуть в окно голову, чтобы не испортить прическу. Я смотрела на нее через лобовые стекла: меня переполняло злорадное чувство. Чем дольше я ее задержу, тем больше получу удовольствия.

«Нет, нет! Не делай этого», — подсказал внутренний голос.

Я посмотрела на обладателя «ровера» и миролюбиво сказала:

— Я не смогу проехать задним ходом по такой извилистой дороге, она слишком крутая. Как далеко надо спускаться, чтобы разъехаться?

Странно, но я смотрела не в синие глаза незнакомца, а на его рот — он был слишком изящен для такого крупного лица. Глядя на красиво очерченные, чувственные губы, я вновь ощутила прилив неукротимой ненависти к сильному полу. Все мужчины жестоки. Я ненавидела всех мужчин, всех, всех, всех! Воспоминания недавнего прошлого бешено закружились в голове.

«Неправда, — произнес внутренний голос. — Ты ненавидишь только одного».

«Нет, двух», — чуть было не крикнула я. В это мгновение я ненавидела это загорелое лицо, эти темно-синие глаза и белесую густую шевелюру.

Пристальный взгляд яснее слов выражал мои нелицеприятные чувства, участник этой безмолвной дуэли тоже смотрел мне в глаза; я бы не удивилась, если бы его рука поднялась и ударила меня. Но, подобно разъяренному льву, в один прыжок он вернулся за руль своего автомобиля.

С завидной шоферской сноровкой он повел свой огромный лимузин назад по оврагу. Как только я последовала за ним, до меня донеслось предостережение тети Мэгги:

— Осторожно! Будь умницей, спускайся потихоньку.

Если бы она знала, как меня одолевало страстное желание нажать на газ и смести этого надменного мужлана с дороги!

На какое-то время черный автомобиль скрылся за очередным поворотом, и, когда мы его увидели снова, он был неподвижен. Сверху были видны еще две автомашины, стоявшие ниже. Владелец «ровера» бежал к ним и выкрикивал какие-то распоряжения. Звук его голоса долетал и до меня, но я не обращала на него внимания, потому что пристально смотрела через лобовое стекло на невесту, а она разглядывала меня с переднего сиденья «ровера».

Меня раздражала неуместная восторженность тети Мэгги, ее восклицания: «Надо же, а она красивая! Как жаль, что именно с ней случилась вся эта неразбериха»!

Подтянув ручной тормоз, я собралась выйти из машины. Тетя Мэгги взяла меня за руку и встревожено попросила:

— Не надо, Пру.

Я мягко высвободила руку и оказалась на дороге. Тетя старалась урезонить меня:

— Не делай этого, дорогая!

Невзирая на мольбы почтенной прозорливицы, я приблизилась к окну «ровера», из которого на меня смотрело милое лицо девушки. Я не представляла, с чего начать разговор и что вообще толкнуло меня на этот неосознанный шаг; но я удивила саму себя, когда вдруг принесла извинения ни в чем не повинной невесте и сказала:

— Мне жаль, что все это случилось.

— Ну что вы, не расстраивайтесь, все будет хорошо!

Счастливая улыбка девушки причиняла мне боль. Ее доброжелательность почему-то задела мое самолюбие. Я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы она, как и ее спутник, пришла в ярость. Невеста обезоруживала своей трогательной, детской доверчивостью.

— Джимми будет терпеливо ждать. Он уже ждет несколько лет. Не расстраивайтесь. Задержка — это не ваша вина. Я всегда говорила, что у подъема следовало поставить предупреждающий знак.

— Нам посоветовали ехать по этой дороге.

— Посоветовали? — удивилась она. — Кто же это сделал?

— Какой-то пожилой джентльмен в деревне.

— Интересно, кто бы это мог быть?

Я была поражена великодушием девушки. Она ехала на собственную свадьбу, а ее юное симпатичное лицо исказилось от негодования: кто же мог посоветовать мне ехать им навстречу?

Увидев, что водитель «ровера» бежит по колее вверх, я еще раз извинилась:

— Мне очень жаль, — и поспешила к своей машине. Я не успела взяться за руль, как надо мной опять появилось огромное лицо, и я услышала властный низкий голос:

— В полумиле вниз по дороге есть что-то наподобие площадки для разъезда. Она на боковом склоне. Посмотрим, как вы справитесь с этой вообще-то простой задачей.

«Ровер» опять двигался назад, но уже не столь быстро: его ограничивала черепашья скорость спускающихся перед ним машин. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы достигли так называемой площадки. То, что это была она, я смогла определить только по выразительной жестикуляции водителя «ровера».