Клеймо зоны

Ксанта почувствовала, как зашевелились волосы у нее на голове. Спрессованный локомотивом воздух дохнул в лицо, смел с края платформы перекатывающийся мусор. Поднятая движением воздуха пыль танцевала в лучах утреннего солнца.

От горизонта до горизонта, сколько хватало глаз, рельсы оставались пустыми и заброшенными.

— Да где же он? — громко спросила Ксанта, не выдержав томительного ожидания.

Гул электродвигателей стих, сменившись беспокойным шипением гидравлики. С грохотом распахнулись где-то совсем рядом автоматические двери. Пахнуло горячим железом и разогретой старой резиной. Ощущения были такими отчетливыми, словно электричка находилась в двух шагах перед ними: вот она здесь, стоит на полустанке, ждет, пока выйдут одни пассажиры и зайдут другие.

Но если доверять зрению, возле платформы не было ничего. Лишь дрожал немного воздух над поросшими буйной травой путями — медленно испарялась предрассветная роса.

Глухой металлический голос, спотыкаясь и шипя, неразборчиво объявил что-то по внутренней связи. Наверное, следующую остановку. Или предупредил, что двери закрываются, отойдите от края платформы.

Двери в самом деле закрылись: снова зашипел гидравлический привод, и невидимые створки с грохотом сдвинулись. Травинки на совершенно пустых, заржавевших от непогоды путях слабо колыхались на ветру. Ксанта отчетливо видела, как по ближнему рельсу ползет какое-то насекомое — черная суетливая точка на фоне тусклого железа, — и одновременно слышала и ощущала рядом, дотянуться можно, старую пригородную электричку, какие все еще бегают по маленьким полустанкам за пределами крупных мегаполисов.

Снова защелкали потревоженные провода, заныли валы двигателей, сначала басом, потом все выше и тоньше: поезд, набирая скорость, уходил к следующей станции.

Потрясенные туристы молчали, проводники снисходительно лыбились, Москит и вовсе жмурился от удовольствия, как сытый домашний котяра. Наконец Ксанта пришла в себя:

— Что… что это было?

— Электричка, — терпеливо пояснил ведущий. — Из Припяти в Киев, она два раза в день тут ходит, утром и вечером. Точно по расписанию, хоть часы проверяй. Только в туман и дождь не слышно. Научники, которые тут копались, говорили, что от сырости какой-то там звуковой хроноколодец нарушается.

— А где она сама? Электричка-то?

— То есть как где? Там, в прошлом. Году в восемьдесят четвертом или восемьдесят пятом. А то и восемьдесят шестом, в апреле двадцать шестого числа.

— Почему мы тогда ее слышим?

— В Зоне на каждом шагу чудеса, — пожал плечами Москит. — Тут если удивляться все время, то удивлялка быстро перегревается и отказывает. Эта штука хоть безвредная, спасибо и на том, обычно-то сюрпризы здесь все больше неприятные.

У Ксанты заблестели глаза.

— Да это же самый настоящий временной феномен! Тут надо провести комплексное исследование. Если это действительно звуковой отпечаток электрички, проходившей тут во время Первого взрыва…

— Не надо, — прервал ее Москит. — Не надо никаких исследований. Все исследования в Зоне заканчиваются горами трупов, уж поверь мне. Особенно если за дело берутся военные. Они тут копались уже, я вроде говорил. Успели выяснить, что под влиянием особых аномалий над платформой образуется звуковой эффект, похожий на гало или мираж. Только в горах зрительный, а здесь звуковой. Откуда он возникает — кровосос его знает. Может, правда из прошлого, может, из-под Киева, а может, и вовсе ниоткуда. Прямо тут образуется, сам собой. Какой-нибудь разряд — бац! — и возникает цепочка шумов и звуков, от которой у нас челюсти отпадают. Псевдоплоть вон тоже иногда что-то разумное бормочет, как попугай…

— Москит, — тихо сказал Скай, — у нас гости. Подожди, не шевели головой. Сто шестьдесят градусов, юго-восток. Пять засечек.

Старший проводник сдвинул обшлаг рукава, глянул на экран ПДА и прошептал:

— Опа! По команде всем лечь! И быстро к краю платформы… Сейчас!

Кузнец и Скай рухнули на землю, как по команде «воздух». Ксанта чуть замешкалась и тут же почувствовала, как тяжелая рука прижала ее к асфальту.

— Сумку и рюкзаки — с собой! — снова зашипел Москит.

Денис уже спрыгнул с платформы, помог спуститься Ксанте. Посадил ее на разбитые ступени обвалившегося моста через пути и велел не высовываться. Тут же сверху скатился увешанный рюкзаками и оружием Скай. Протянул девушке позабытый «узи»:

— Не бросай, полезная штука, пригодится.

Денис, пригнувшись, чтобы его не было видно из-за бетонных блоков настила, пошвырял в промоину пустые консервные банки, подошвами нагреб сверху кучу дерна, накидал сорванной травы. Москит одобрительно кивнул, показал большой палец.

Проводники почти одновременно проверили оружие, залегли за высоким настилом платформы, как за бруствером, разом достали бинокли. Кузнец отстал от них всего на пару секунд, но Ксанта видела, что он собой недоволен. Да уж, мужчины никогда не перестанут меряться крутизной, особенно в момент смертельной опасности. Ксанта никогда не понимала почему. Может, так они скрывают свой страх?..

— Вот они! — сказал Скай.

— Вижу, — отозвался Москит. — Что думаешь?

— Похожи на мародеров, но не мародеры. Маскировка хорошая, но в Зоне недавно.

— Думаешь, по нашу душу?

— Слишком уверено идут. Новички. Явно снаружи и явно не из наших. Да и оружие неподходящее для здешних мест.

— Да, пожалуй. Узнать бы, кто их на нас навел… — проворчал ведущий.

Ксанта навострила уши. Ну-ка, ну-ка, интересно, что ответит Скай.

— Никто не навел, — ответил тот. — Идут по следам и ПДА от самой башни. Мы там хорошо пошумели, слепой не пропустит.

— Все может быть, — сказал Москит. — Вот дерьмо! Если нас действительно пасут от самого Периметра… Вояки вроде отстали, так теперь еще какие-то ублюдки упали на хвост!

Скай хмыкнул:

— Следов надо меньше оставлять. Я вас тоже быстро нашел.

— Ты следопыт и разведчик, а эти, сам говоришь, новички. Солдатня им помешала своей возней, вот они и подзадержались. А так бы небось еще вчера до нас добрались. Похоже, что ты, — он уважительно глянул на Ксанту, — дорого стоишь. Кто-то очень не хочет видеть тебя в Зоне живой.

Девушка опешила:

— Как это?

— А так. Сдается мне, твой труп давно уже проплатили. Причем задолго до того, как ты появилась в городе. Чтобы снарядить, организовать прорыв и протолкнуть через Периметр такую бригаду преследователей, надо дня три, не меньше.

— И что? — спросил Кузнец. — Теперь-то уж точно откажешься?

— Нет, — ответил Москит. — Если взял деньги, работу надо доводить до конца. Но всегда полезно знать сразу, с кем имеешь дело. Тогда по-другому можно стратегию выстраивать, более тщательно.

— Ты же знал, — сказала Ксанта. — Знал с самого начала.

— Но не думал, что все настолько погано.

— Как вообще все пронюхали, кто я такая?! Мне казалось, я приехала тайно, нигде не засветилась…

— Детка, — веско сказал Москит, — как только Мортенсен дочитал твое досье, адъютант тут же слил его всем заинтересованным людям. Как говорили в одном старом фильме, эту страну погубит коррупция, джентльмены… Так, тихо! Собрались!

Преследователи разом высыпали на вырубленную просеку с той стороны железнодорожного полотна и открыли огонь. Вряд ли они видели цели, скорее всего, просто стреляли в том направлении, которое указывали маркеры на датчиках движения ПДА, чтобы ошеломить противника, прижать к земле, не дать поднять голову.

Пули защелкали по асфальту, покрывающему платформу, мелкая острая крошка брызнула во все стороны. Ксанте, вжавшейся в бетон, показалось, что вся мусорная пыль летит прямо в глаза, в рот, за шиворот. И значит, все пули направлены тоже в нее одну, в Ксанту!

Она инстинктивно дернулась в сторону, мечтая лишь об одном — скрыться, убежать, выскочить из-под огня, но Кузнец и Скай были начеку. Они схватили ее за локти, вжали в край импровизированного бруствера. Младший проводник зло рыкнул на нее и что-то сказал Денису. Ксанта не расслышала, но крепкая рука друга стиснула плечо: все в порядке, мол.