Друзья до смерти

Напряженность спала. Боденштайн тронул Пию за плечо.

— После поговорим, — сказал он. — Давайте сначала прикинем, как отсюда выбраться.

— Впереди колодезная шахта и тайный ход, — сообщила Антония. — Другого пути наружу, кроме того, которым мы пришли, я не знаю.

Но путь сзади был завален, и камни все еще сыпались. Выстрелы изрядно сотрясли старые стены.

— Надо отсюда убираться, пока нам весь Бург на голову не рухнул, — сказал Бенке и опять закашлялся.

Он и Боденштайн скрылись вслед за Антонией в узком проходе. Пия обернулась к Зандеру.

— Я жутко за тебя перепугался, — прошептал тот.

Они смотрели друг на друга, и в слабом свете все еще горящей свечи Пия заметила слезы в его глазах. Он молча крепко обнял ее.

— Идите же! — донесся голос Боденштайна из прохода. — Нам стоит поторопиться. Для проявления чувств будет еще время.

Антония вела их по узкому коридору, где можно было перемещаться только согнувшись. Через несколько метров коридор вдруг резко повернул и стал выше. Они наконец достигли колодца. Бенке первым полез по ржавым перекладинам ступенек, торчавших из стены, за ним Антония, Пия, Зандер и наконец Боденштайн; в ботинках с гладкой кожаной подошвой ему было особенно сложно не поскользнуться. Едва он выбрался из колодца во внутренний двор у подножия главной башни, как у него перехватило дыхание от резкого ветра, а дождь промочил насквозь в считаные секунды. Бенке, Пия и Зандер с дочерью спрятались от грозы у входа в цейхгауз. Боденштайн побежал к ним, на ходу доставая зазвонивший мобильник.

— Мои люди заняли позиции по всему Бургу, — сообщил командир группы захвата. — Что дальше?

Не было никакого смысла прочесывать всю крепость. Лукас знал местность лучше и мог отлично спрятаться.

— Где-то тут должны быть двое мужчин, — ответил Боденштайн, задыхаясь. — По меньшей мере один из них вооружен. Он уже использовал оружие, так что осторожнее. Где вы сейчас?

— Иду во внутренний двор Бурга.

— Мы тоже здесь. — Боденштайн рискнул выглянуть, но ничего, кроме стен внутреннего двора, не увидел. — Хорошо. Мы пойдем к башне. Оттуда у нас будет хоть какой-то обзор.

Один снайпер группы захвата занял позицию на башне, второй спрятался за руинами стены напротив. Так они могли видеть всю территорию Бурга. Темные фигуры карабкались на стены, таились на лестнице и залегли на земле, все увешаны оружием с ног до головы, в касках, бронежилетах и масках. Двое бойцов караулили тайный ход из города в Бург, о котором предупреждала Антония. Эту возможность улизнуть парням надежно перекрыли.

— Мои люди окружили Бург, — доложил командир группы Боденштайну. — Тут и мышь не прошмыгнет.

Боденштайн кивнул. Напряженная ситуация: двое снайперов, двадцать пять вооруженных до зубов полицейских и душевнобольной парень двадцати одного года, уже хладнокровно убивший по меньшей мере двоих человек, да еще другой, с оружием.

Ожила рация командира группы захвата.

— Двое, — донеслось оттуда, — вылезают из старой пороховой башни с другой стороны большого луга.

Боденштайн ощутил, как подскочил адреналин. Он взглянул на Бенке и Пию Кирххоф. Та сидела, прижавшись к Зандеру, на деревянных ступеньках лестницы в башню. Антония застыла, привалившись к стене, бледная, как смерть.

— Вы можете определить, вооружены они или нет? — спросил командир по рации.

— Нет. Подождите-ка, один вооружен. Блондин.

— Лукас. — Пия встала и подошла к шефу. — Вы не должны стрелять в Лукаса, он ни в чем не виноват.

— Он убил двоих человек, попытался убить собственного отца, похитил Свению и запер вас в этой дыре.

— Все не так! — запротестовала Пия. — Он хотел меня освободить.

— Вы не знаете всего, что случилось во время вашего отсутствия, — возразил Боденштайн, не взглянув на Пию. — Поздно вечером в субботу на отца Лукаса было совершено покушение. Он в коме. Чуть позже кто-то на машине ван ден Берга сбил девушку, которая видела Лукаса в пикапе зоопарка в вечер, когда убили Паули.

— Когда было совершено нападение на отца Лукаса? — Пия в волнении схватила Боденштайна за рукав. — В котором часу?

— Вы мне сейчас руку оторвете, — сказал Боденштайн. — Я точно не знаю, в одиннадцать или в двенадцать.

— Тогда это не мог быть Лукас. Он забрал меня незадолго до одиннадцати. Мы вместе были во Франкфурте. В «Майнтауэре».

Бодештайн развернулся и в изумлении уставился на коллегу.

— А как в «Мерседес» отца Лукаса попали мобильные телефоны, ваш и Свении? — спросил Бенке.

Пия напряженно думала. Он помнила обрывочные картинки, которые не могла точно интерпретировать.

— Объекты пришли в движение, — раздался в рации голос снайпера.

Командир предупредил лежащих в засаде на лугу бойцов. Снайпер продолжал сообщать, что видит.

— Кажется, они ссорятся.

— Что нам делать? — Командир ждал указаний Боденштайна.

— Захватить, — без колебаний отозвался Боденштайн. — Немедленно.

— Нет! — крикнула Пия в тревоге. — Вы не должны допустить, чтобы стреляли в Лукаса, шеф!

— У вас есть идеи получше?

— Я поговорю с ним.

— Черта с два вы это сделаете! — Боденштайн решительно повернулся к командиру группы захвата. — Действуйте! Пора с этим заканчивать.

Гроза ушла, ветер стих так же быстро, как поднялся. Дождь все еще лил, но на западе над горами Таунуса в просветах облаков показалось кроваво-красное закатное небо. Пию трясло, она стояла рядом с шефом и слушала донесения снайпера по рации. Лукас и Тарек даже не ведали, что идут прямо в руки группы захвата. Пия отлично понимала, что снайперы способны достать любую движущуюся цель за сотни метров.

— Объект удалился на двадцать метров.

— Скополамин! — сказала вдруг Пия.

Воспоминания прошедшей ночи всплывали как обрывки сна, увиденного перед самым пробуждением.

— Что вы сказали? — в один голос спросили Боденштайн и Бенке.

— Я вспомнила! — взволнованно воскликнула Пия. — Мы с Лукасом встретили на той вечеринке в Бокенхайме Тарека, или он нас встретил. Он дал мне что-то, после чего мне стало плохо. Я только помню, что Лукас и Тарек спорили по поводу «Двойной жизни». Лукас высадил меня у ворот Биркенхофа, но я не могла их отпереть. И вдруг появился Тарек. Он рассмеялся и сказал, что скополамин лучшее средство, чтобы… — Пия запнулась. — Он запер меня в багажнике автомобиля. И там были розы! Красные розы. Я еще написала эсэмэску. Или нет?

— Да, — вмешался Зандер. — Мне. «Двойная жизнь, Тарек, розы». Только я ничего не понял.

— Объекты движутся к арке внутренних ворот, — доложил снайпер с башни. — Уходят из моего поля зрения.

Боденштайн колебался недолго.

— Захват! — скомандовал он. — Но не стрелять!

Тарек Фидлер заметил темные фигуры раньше Лукаса. Воспользовавшись замешательством, он выхватил оружие, приставил к голове Лукаса и крикнул:

— Если хоть кто-нибудь двинется, я убью его!

— Я знаю, где Свения, — вдруг сказал забившийся в угол бледный Франьо Конради.

Остерман моментально обернулся и изумленно уставился на мальчишку. Франьо сидел на стуле. Он понимал, что происходит в Бурге, и видел, что положение очень серьезное.

— Ах так? — воскликнул Остерман. — И откуда ты вдруг узнал?

— Я все время знал, — ответил Франьо и отвел глаза. Просто воплощение нечистой совести.

На минуту Остерман ощутил острое желание закатить парню пощечину.

— Где она? — Он смирил свой гнев и схватил телефон.

— В доме ван ден Бергов. В котельной.

— Она жива?

— Этого… я не знаю, — пробормотал Конради и закрыл лицо руками.

Остерман набрал номер дежурного. Потом встал.

— Пойдем! — сказал он парню. — Поедешь с нами. По дороге расскажешь все, что ты там еще знаешь.

Положение стало критическим. Тарек толкал перед собой Лукаса, приставив к его голове дуло, а спиной прижимался к стене. Снайперы не могли стрелять, бойцы группы захвата замерли на позициях.