Друзья до смерти

— И много. Японцы предлагали три миллиона, а американцы — еще больше.

— Три миллиона долларов? — Недоверчивый взгляд Остермана столкнулся с таким же изумлением Боденштайна.

— Евро, — самым обычным голосом ответил Франьо. — Лукас сказал, что не продаст свой мир, а уничтожит его. Тарек сорвался и наорал на Лукаса — мол, ему легко говорить, потому что в один прекрасный день он унаследует состояние своего отца. Тарек всегда и все сводил к деньгам.

— А что означает этот отсчет?

— Что Лукас запустил программу уничтожения. Через шесть часов сорок пять минут активируется «червь», написанный Лукасом. Он парализует общий сервер и все компьютеры, подключенные к «Двойной жизни». И в сравнении со «Свенией» «Sober», «MyDoom» или «Sasser» покажутся просто детскими игрушками.

Остерман безоговорочно верил каждому слову мальчишки. Лукаса не волновали деньги, его интересовала лишь хакерская слава. Он скорее одним махом распростится с созданным им сообществом, чем продаст то, что сам придумал.

— Свения? — переспросил Боденштайн и подошел поближе. — Почему Лукас так назвал программу?

Франьо коротко взглянул на него.

— Тарек думает, что Лукас просто свихнулся на Свении. Но, конечно, все не так.

— Что ты имеешь в виду? — решил уточнить Боденштайн.

Франьо поморщился.

— Ну, вообще-то, — замялся он, — я понятия не имею, но Тарек утверждает, что Лукас с ума сходит от того, что Свения — единственная девчонка, которая в него не влюблена.

Боденштайн остолбенело смотрел на парнишку. В голове у него, будто пазл, наконец сама сложилась картинка, которую он так долго пытался собрать.

Бенке и Катрин Фахингер вошли как раз тогда, когда зазвонил телефон Остермана. Он снял трубку и минуту слушал.

— Это из лаборатории, — озадаченно сообщил он. — ДНК крови на кухонном полотенце Пии совпадают с теми, что были взяты с тканей во рту Йонаса. Его убийца был в доме Пии.

— Я мог бы понять, кто это, — пробормотал Боденштайн. — Я был слеп.

— Доктор Бок? — предположил Бенке. — Или Зандер?

— Нет, — покачал головой Боденштайн. — Пройдемте в мой кабинет.

— А я? — с опаской спросил Франьо Конради.

Боденштайн посмотрел на мальчика, который выглядел, как испуганный кролик.

— Где ты был в тот вечер, когда убили Паули?

— В «Грюнцойге», на собрании, — ответил Франьо. — Я ведь недавно уже говорил…

— Ты можешь вспомнить, Лукас был там весь вечер?

Парень наморщил лоб и серьезно задумался.

— Собрание закончилось в половине девятого, — сказал он. — Мы сидели у входа в бистро. Вбежала Свения, вся зареванная. Я запомнил, потому что парни отпустили пару плоских шуточек.

— Дальше, — потребовал Боденштайн.

— Свения переговорила с Лукасом, потом снова убежала. Лукас поначалу еще сидел, но потом Серен один остался за прилавком.

— Лукас возвращался?

— Я не могу сказать. — Франьо настороженно посмотрел на Боденштайна. — Но Анди видела его, когда уезжала домой.

— Анди?

— Андреа. Андреа Аумюллер.

Имя было Боденштайну смутно знакомо.

— Девушка, которая звонила вчера вечером и хотела с вами поговорить, — напомнила Катрин Фахингер.

— И что видела Андреа? — спросил Боденштайн.

Франьо помедлил с ответом.

— Этот зеленый пикап из «Опель-Цоо». На перекрестке в Мюнстере. Лукас часто на нем ездил, когда отца Тони не было.

Боденштайн оставил парнишку и ушел в свой кабинет.

Он знал, что с этим Лукасом что-то не так. В вечер, когда был убит Паули, Лукаса видели на дороге в пикапе, как и говорил Тарек. Когда Свения, в которую он был влюблен, зареванная выбежала из «Грюнцойга», он последовал за ней. К Паули. Лукас, и никто иной, нанес смертельный удар Паули, а потом отвез его тело на луг к зоопарку, просто потому что у него была такая возможность.

Боденштайн набрал номер доктора Зандера. Занято, черт возьми.

— И что теперь, шеф? — В дверь заглянул Бенке.

Мобильный Боденштайна зазвонил. Это был Зандер.

— Я как раз хотел вам позвонить, — сказал Боденштайн, а потом с интересом выслушал, что сообщил ему Зандер.

— Что? Он ушел? Это не годится. Ждите, через пятнадцать минут мы к вам приедем.

Он положил трубку и повернулся.

— Остерман, — сказал Боденштайн, — объявите в розыск Лукаса ван ден Берга. Он нас всех обвел вокруг пальца из-за того, что будто бы не умеет ездить на машине.

— Не могли бы вы пояснить, шеф? — попросил сбитый с толку Бенке.

Боденштайн достал из ящика стола табельное оружие.

— Сезонные рабочие видели Пию Кирххоф с женщиной с длинными до плеч волосами. Это была не женщина, а Лукас! Остерман, позвоните этой Андреа и спросите, что именно она видела вечером. Мы поедем к Зандеру. Я совершенно уверен: парень силой удерживает Свению, а быть может, и Пию Кирххоф. Она раскусила его и поэтому стала представлять для него опасность.

— Что раскусила? — спросил Остерман.

— Что Лукас — убийца Паули, — ответил Боденштайн и встал. — Я все время это подозревал, но никак не мог понять его мотив. Теперь мотив налицо. Лукас ревнив. Единственная девушка, которая перед ним устояла, — это Свения. И когда он увидел ее вместе с Паули, у него крышу сорвало. Он убил Паули, запихал его в пикап и позже перевез на луг. После этого у него на пути стоял только Йонас. К тому же он поспорил с ним из-за «Двойной жизни». Чтобы разрушить отношения Йонаса и Свении, Лукас устроил рассылку писем со ссылкой на сайт Свении. Когда фрау Кирххоф вечером в понедельник была в бистро, он не сказал ей о вечеринке у Йонаса, потому что уже запланировал убить своего друга. Укус на руке он замаскировал тем, что дал себя укусить верблюду.

— Но не может же быть, что ДНК Лукаса и Йонаса так похожи, — возразил Бенке.

Однако у Боденштайна было объяснение и для этого слабого звена своих рассуждений.

— Мы ошибочно полагали, — сказал он, — будто все, кого укусил Йонас, неизбежно являются его убийцами.

Бенке все еще сомневался.

— Почему Лукас должен быть связан с исчезновением Свении? — спросил он.

— Потому что на ее компьютере отсутствует жесткий диск. — Боденштайн взял свою куртку. — А на жестком диске было то, чего там быть не должно, а именно — доступ к «Двойной жизни». Давайте поторопимся. У парня тяжелое психическое расстройство, и он способен на все.

Боденштайн свернул у старого кронбергского парка в переулок, когда зазвонил телефон в его машине. Это был Остерман.

— Андреа Аумюллер вчера попала в серьезную аварию и теперь лежит в коме в университетской клинике во Франкфурте. Свидетель сообщил нашему коллеге, что видел темный «Мерседес» или «БМВ», который явно подкарауливал девушку на перекрестке в Мюнстере и совершенно намеренно ее сбил.

— Когда это случилось?

— Около половины двенадцатого.

— У отца Лукаса темный «Мерседес», — сказал Бенке. — Сегодня утром я видел машину в гараже.

Боденштайн сжал губы. Девушка вчера звонила и хотела с ним переговорить, но он забыл. Может, ее задавили, потому что она ему позвонила? Может, Лукас как-то узнал, что она видела его в зеленом пикапе? Франьо Конради тоже сильно напуган. О чем он вообще сегодня утром говорил? В любом случае преступник ни перед чем уже не остановится, даже перед убийством. Если Лукас знает, где находится Пия Кирххоф, — ей грозит очень серьезная опасность!

Перед домом Зандера ждали две патрульные машины. Боденштайн остановился и вышел из автомобиля. Зеленый пикап из зоопарка перегораживал выезд. Бенке и Катрин Фахингер побежали внутрь, чтобы вместе с криминалистами обыскать дом ван ден Берга на предмет следов и улик. Доктор Зандер вышел навстречу Боденштайну. Он был бледен и, судя по выражению лица, крайне встревожен.

— Лукас запер Антонию в туалете, — сообщил он. — А потом убежал через наш сад.

— Где ваша дочь? — спросил Боденштайн. — Я должен с ней поговорить.