Посланник

– То есть?

– Фантастику и фэнтези.

Юрий был несколько ошарашен. Такого он не читал. Крутой наемный убийца откровенно гордился тем, что по вечерам он предпочитает углубляться в японскую философскую прозу или листает томики поэтов Серебряного века.

– А любовные романы ты часом не пытался проанализировать?

– Зря ты так, – добродушно ухмыльнулся Леек. – Фантастика, сказки, фольклор – они всегда очень чувствительны к тончайшим оттенкам настроений и состояний коллективного сознания. Кстати, к разговору о русской ментальности... Один из самых распространенных сюжетов в этих жанрах – обычные люди из вашего мира попадают в какие-то совершенно необычные обстоятельства. В прошлое, например. А теперь обрати внимание: в англоязычных произведениях более популярен сюжет, когда в другую реальность проваливается группа людей: целый город, или полк, или таинственно исчезнувший римский легион. Оказавшись на новом месте, эти люди сплачиваются вокруг своих лидеров, начинают «просвещать» местное население и перестраивать окружающее на свой вкус. Заканчивается тем, что все вокруг проникаются их «продвинутыми» идеями, а герои в конечном итоге оказываются посреди чуть измененного варианта знакомого им мира. В русскоязычной литературе все по-другому: в иную реальность попадает один, в крайнем случае несколько героев, которые чаще всего не несут с собой ни огнестрельного оружия, ни других «чудес» земной цивилизации. Ничего, кроме самих себя. И их пребывание в новых условиях начинается с того, что они пытаются слиться с окружающим. Не набрасываются с ружьями на плохих ребят, а тщательно скрывают свою «инаковость», пытаясь как можно больше узнать о ситуации. Пытаясь научиться всему, что кажется полезным. Пытаясь адаптироваться. И лишь потом, немного освоившись, показывают зубы... И все равно в конце оказываются в выигрыше, но действуют методами своего нового мира, а не кроша орды кочевников из пулемета. Весьма... существенное различие, ты не находишь?

Юрий смотрел задумчиво и отстраненно.

– Я так понял, для исследования вы использовали только методики, созданные нашими учеными.

Посланник внутренне поморщился. Вот неймется мальчишке! И так в него ежедневно столько информации закачивается, что голова пухнет, а в теле кости из суставов выворачиваются. И все равно мало.

– Чужие методы созданы для чужих миров и чужих народов, Юрий. На Земле они не работают. И, прежде чем изучать далекую мудрость, я рекомендовал бы тебе более внимательно приглядеться к тому, что уже есть дома. – И Олег добавил неожиданно искренне: – У вас тут ведь есть многое.

Ученик перенес выволочку философски. И смотрел на Посланника с тем же выражением терпеливого ожидания, что и прежде. Олег вздохнул.

– Да, я пытался применить некоторые универсальные аналитические принципы. Но результаты нам ничего не скажут. Кроме разве того, что коэффициент выживаемости у русского народа очень высок. Неоправданно высок, в диссонансе со многими другими показателями. Возможно, есть какие-то неучтенные факторы.

Юрий снова сгорбился, пытаясь не столько «прокачать», сколько «принять» информацию. Мускулы на руках напряженно взбугрились. Затем расслабились. Молодой убийца смотрел на учителя с отстраненным, ненастоящим спокойствием.

– Что вы собираетесь делать, Олег Дмитриевич?

Обращение «вы» прозвучало довольно неожиданно. И сразу же перевело беседу в формат «ученик-учитель».

– Что? – Олег привычным движением выключил так и не использованное сегодня оборудование и встал. – Искать.

– Тех, кто готовит вторжение?

– Эти сами найдутся. Нет, того, кто вторжение остановит. – Посланник вновь начал барабанить пальцами по столу. – Юрий, я, в конечном счете, простой смертный человек. Быть может, чуть лучше подготовленный, но этого «чуть» не достаточно, чтобы в одиночку сражаться с целым миром. Поэтому первое, чему нас учили, – это тщательно оценивать собственные силы. И, когда сил этих не хватает, не стесняться призывать на помощь того, у кого их хватит. Вот этим я и собираюсь сейчас заняться.

Мысли блеснувшего глазами аборигена были так очевидны, что для их понимания не требовалось никакой телепатии: «Ага! Вот и появились таинственные хозяева, отправившие нашего Посланника. Теперь бы еще понять, а кто тут, собственно, готовит вторжение?»

Олег вздохнул.

– Нет, Юрий, это не мои... гм, «хозяева». Они здесь были бы столь же чужими, как и я, и столь же беспомощными. – Последнее, правда, было некоторым преувеличением, но надо как-то вдолбить мальчишке, что рассчитывать следует только на себя, а не на какую-то там помощь свыше. – Вопреки распространенному мнению, большинство миров вполне способны позаботиться о себе сами. Так или иначе. Каждый мир сам создает свои пророчества. Каждый мир сам готовит свое оружие. И каждый мир сам рождает героя, Избранного, способного справиться с конкретной напастью. Моя же задача сводится к тому, чтобы этого бедолагу найти, подучить, не дать погибнуть в первой же схватке. Ну и, разумеется, обеспечить подходящей командой. – Олег кивнул в сторону комнаты, где занимались остальные ученики. Усмехнулся. – Всего лишь!

– Значит, такой Избранный есть в каждом мире?

– Нет конечно. Это не так просто. Но в данном случае знаки достаточно ясны. Сегодня исчезли последние сомнения. – И добавил тише, будто для себя: – Не хочу я иметь дело с Избранным.

– Почему?

– Да так... Пожалуй, пора приниматься за работу. Спасибо за суп, Юрий.

Ученик подчинился неохотно, но мгновенно, отлично зная, что от Посланника теперь уже ничего не добиться. После того как за Юрием закрылась дверь, Олег еще долго стоял, невидяще уставившись в одну точку.

Нет, он совсем не хотел иметь дело с Избранным.

Совсем.

Глава 4

Ее звали Данаи Эсэра, «Надежда Данаи», и она была столь же прекрасна, как и ее мир.

Лееку никогда раньше не приходилось иметь дело с Избранным-женщиной, и потому он не сразу сообразил, что ускользающее ментальное присутствие, по следу которого он шел уже несколько дней, носит отчетливо женственный характер. Однажды, усталый и исцарапанный, он вывалился из зарослей пустынных колючек прямо на камни у песчаного потока и чуть не утонул в широко распахнутых зеленых глазах.

Ей едва исполнилось тринадцать лет. Узкое смуглое лицо с тонкими, хищными чертами уже сейчас поражало внутренней силой, которой предстояло сотрясти горы и зазвенеть в веках. Фигура обманывала плавностью очертаний, хотя носила явные следы бесконечных боевых тренировок, которые начались еще до рождения: непросто сформировать из человеческого тела такого тонкокостного, стремительного хищника. Прямые, черные как смоль волосы, были собраны в хвост и падали на плечи густыми прядями, подчеркивая изгиб шеи.

Сотни поколений благородных предков, прошедших жесточайший естественный отбор, отражались в ее застывшей неподвижности.

Она стояла в тихо шуршащем потоке песка, сжимая в руках тонкое, остро заточенное копье, а висящая за спиной полная добычи сумка доказывала, что девочка умеет использовать это нехитрое оружие. Причем, судя по автоматически принятой защитной стойке и неземному спокойствию юного лица, не только против скользящих в песке ящериц. Свободная одежда скрывала уже начавшее оформляться тело, песок завивался в бурлящие водопады вокруг узких лодыжек, чувственные, слишком полные для сурового образа губы были сжаты. Посланник только и успел подумать: «Так, значит, пропавший ребенок махараджи – девочка!» – как его глаза встретились с двумя зелеными омутами, жившими своей жизнью на этом смуглом лице, и Леек понял, что погиб, окончательно и бесповоротно. И, что самое ужасное, был этому рад!

Он не знал, сколько они так простояли: он – на коленях, с выражением полного идиотизма на лице и она, уверенно сжимая свое грозное в умелых руках оружие, с отстраненным интересом разглядывавшая свалившееся откуда-то чумазое пугало. Наконец Данаи Эсэра заговорила, и Леек тут же решил, что за один звук этого голоса стоило умереть сотню раз в сотне миров.