Тест на выживание

  - Наелся? - Крайчек с подозрением глянул на меня.

  - Что-то в горло не лезет, - пробубнил я, выждал несколько секунд, а затем поинтересовался: - А этот парень... Сергей, он давно у вас?

  - Что, жалко стало? - вместо Томаса ответил майор Нестеров. - Жалеть тут никого нельзя. Время сейчас не то, чтобы жалеть. Дашь слабину одному, второму, тут и придет конец всему тому, что нам с таким трудом удалось построить. Людей сейчас никто не воспитывает, ничто не сдерживает, поэтому законы нашего поселения это и есть тот последний барьер, за которым наступит хаос, беспредел и анархия. А этот молокосос, он предал своего товарища. И тот погиб. Еще повезло, что погиб лишь один Сотников. Если бы Блюмер, к примеру, стоял на воротах и сдрейфил там, то мы бы все полегли, и стар, и млад.

  - Да все я понимаю, майор! Что ты мне тут лекцию читаешь, - огрызнулся я. - Мне только удивительно одно: этот Сергей Блюмер... с первого взгляда видно, что он никакой не герой и не следопыт. Так какого рожна вы его в разведчики определили?

  - Его идея была, как сейчас помню, - Нестеров ткнул пальцем в Крайчека.

  Я слегка наклонился вперед и, выглянув из-за широкой груди Миколы Горобца, вопросительно покосился на Томаса.

  - Да, я так решил, - подтвердил начальник лагеря. - Блюмер, Сотников, Лиза и Павел Орловы... они пришли к нам все вместе, пришли из Харькова. Я тогда подумал, что если люди выжили в многомесячном смертельно опасном походе, значит они, как это говорится, везучие что ли. Значит лучше других приспособлены к условиям пустоши.

  - И ты, доблестный наш милиционер, согласился с этим, - заступилась за мужа Нина.

  - Согласился... - тяжело вздохнул Нестеров. - Хотя если честно, у меня сразу не лежала душа к этому мягкотелому интеллигенту.

  - К Блюмеру?

  - Ну да... к кому же еще. Ему бы у себя в институте проводки паять да кнопки нажимать. Так нет же, в разведку поперся, космонавт, блин, долбанный!

  - Почему космонавт?

  - Он в Харьковском Авиационном Институте работал или как там в последние годы эта богадельня именовалась... Академия что ли? Аспирант даже вроде.

  Меня как-то сразу резанули слова Нестерова. Больно резанули. Сперва представился этот молодой человек в белом лабораторном халате с карандашом за ухом, колдующий над каким-то совершенным летательным аппаратом. А затем на смену этой картинке пришла другая: растерзанный труп, валяющийся в коричневой полуистлевшей траве. А над трупом пирующий лев. Он уже затянул часть тела себе в глотку и сейчас только и ждет, когда она раскиснет и размякнет. Тогда-то тварь и заглотит человека полностью.

  За последние четверть часа это было уже второе видение, в котором я пророчил Сергею страшную мучительную смерть. Может хватит?! Ведь некоторые утверждают, что наши мысли материальны. А я, все же не хочу для этого парня такой судьбы, даже не смотря на всю тяжесть его проступка. Пытаясь отделаться от засевшего в мозгу кошмара, я затряс головой, причем так резво, что все это заметили.

  - Ты чего? - поинтересовался Микола.

  - Пытаюсь переварить все сказанное вами, - сознался я.

  - И как, получается? - подал голос Ковалев.

  - Мало нас, - серьезно заметил я.

  - В каком смысле? - не понял майор.

  - Я говорю, людей мало на Земле осталось. И так легко их гробить это непозволительная роскошь.

  - Ах, вот ты о чем! - хищно осклабился Нестеров. - Только видишь ли, решение уже принято. Оставлять Блюмера в лагере мы не имеем права.

  - А что, если я его с собой заберу? - я внимательно обвел взглядом лица сидевших за столом людей. - Выкину где-нибудь под Троицком. Оттуда до Подольска километров двадцать. Должен дотопать.

  - Я же объявил, что он завтра уйдет, - засомневался Крайчек.

  - Посадите его на пару-тройку дней под арест, чтобы глаза не мозолил, - придумал я.

  - А как же воспитательный момент? - не унимался Нестеров. - Прилюдное изгнание преступника это отменный урок для всех остальных.

  - А ты, батенька, оказывается садист, - покачала головой Нина.

  - Скорее инквизитор, - парировал милиционер. - Всю ересь на костер, причем с искренней верой в правоту своего поступка.

  - Если уж так необходимо, посажу его в БТР связанного и с кляпом во рту, - то ли в шутку, то ли всерьез предложил я. - Пусть народ думает, что я Сергея на тот свет конвоирую. А вы по этому поводу храните гордое молчание.

  Некоторое время все действительно молчали, словно репетировали. Единственное, что позволили себе отцы-основатели, так это обмен быстрыми многозначительными взглядами.

  - Ну как, годится? - я решил подтолкнуть их к верному решению.

  - Я за, - первой согласилась Нина.

  - Мы тоже, - хором поддержали ее Горобец и Ковалев.

  - А я не уверен... - начал было майор, но его перебил Крайчек.

  - Ладно уж, сделаем как ты, Максим, предлагаешь. - После этих слов Томас обратился к Нестерову: - Майор, отведешь Блюмера в подвал и запрешь. Объяснишь, что его изгнание откладывается на три дня. И все, больше ничего не говори, пусть помучается, поломает голову что тут и к чему. Да, вот еще что... Автомат его спрячешь у себя. Смотри, чтобы не пропал.

  - Подчиняюсь воле большинства, - милиционер поднял руки. Сделал Нестеров это как-то уж очень резво, отчего мне подумалось, что финал этой истории все же устроил его, снял камень с души.

  Майор встал и ушел. Он изъявил желание поскорее справиться с порученным ему заданием. Сказал, что чем раньше упрячет преступника под замок, тем спокойнее всем будет. Блюмер, мол, сейчас в состоянии аффекта, черт его знает, что может вытворить. Не думаю, что Сергей действительно представлял угрозу. Скорее Нестеров почувствовал себя неуютно в нашей компании. Мы все тут такие белые и пушистые, а он один палач с руками по локти измазанными в кровь невинных жертв.

  После ухода милиционера мы еще долго сидели. Сперва вчетвером, потом к нам присоединился профессор Дягилев и архитектор Хлебников. Оба они были наслышаны о случившемся и оба поддержали наше решение дать Сергею шанс.

  Мало-помалу беседа отошла от недавнего происшествия, потом от событий последних лет, и мы хорошенько повспоминали былое житье-бытье, былой мир. Хлебников с Ниной даже попробовали в два голоса затянуть песню. "Черный ворон" у них хорошо получился. Натурально так, по-фронтовому. На столе лежало оружие, исполнитель был одет в старый офицерский китель, а исполнительница вся в бинтах и синяках. Так что ни дать, ни взять бойцы после жестокого боя. И происходит все это году так в сорок третьем, где-нибудь на Курской дуге.

  Надо сказать, что под протяжные звуки их голосов я и поплыл. Глаза стали закрываться, мысли путаться. Последнее, что я в этот день четко запомнил, были слова Крайчека: "А ну, мужики, покажите полковнику где он может прилечь".

Глава 3

  - Максим... Максим! - Кто-то тряс меня за плечо.

  - А? Что? - Я резко вскочил, с ходу хватаясь за автомат.

  - Да нормально все, успокойся, - Нина сидела рядом на корточках, а возле нее стояла зажженная керосиновая лампа. - Я тебя разбудить пришла, не то завтрак проспишь.

  - Спасибо, Ниночка, - я расслабился и протер рукой глаза. - Бр-р-р... Чушь всякая снилась. Как побитый сейчас. Правду говорят: после сорока всю ночь спал, а чувство такое, будто пил и гулял.

  Женщина улыбнулась:

  - Не думаю, что тебе удалось выспаться. Мы ведь вчера допоздна засиделись, а сейчас восемь утра. Так что дрых ты от силы часов шесть.

  - Да-да, - согласился я.

  К этому моменту я уже более или менее раздуплился и мог оглядеться по сторонам. Ночь я провел в общей комнате. Когда-то это была гостиная одной из квартир первого этажа четырнадцатиэтажки, той смой, что вместе со спортзалом и образовывала убежище. Нар здесь не было. По периметру комнаты лежало с десяток ватных и паралоновых матрасов. Ну а мне, должно быть как гостю, достался мягкий, пружинный. В комнате мы с Ниной сейчас были одни. Весь народ уже давно пробудился и ушел. Только я один что-то заспался. Видать Крайчек это сразу заметил и послал ко мне дневального, который и должен был прокричать "Рота подъем!".

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.