Подкидыш

– Напротив, со стороны Роберто было так мило, что он сразу же приехал, – возразил Джорджо и кивнул стоявшим в дверях слугам, которые тут же внесли жареную дичь и прочие мясные и рыбные кушанья, а также огромные караваи хлеба и кувшины с вином и пивом.

Священник прочел молитву, возблагодарив Господа, и слуги с грохотом стали расставлять принесенные яства, а мужчины вытащили – кто из-за пояса, а кто из-за голенища сапога – кинжалы и принялись ловко разделывать у себя на тарелках огромные порции мяса и накладывать на ломти свежего ржаного хлеба толстенные куски запеченой рыбы и тушеной оленины.

Изольде этот обед дался нелегко: за столами все вели себя так, словно ничего не произошло, а ведь сейчас в часовне покоился на смертном ложе ее отец, охраняемый верными воинами, и завтра его уже должны были похоронить. Сквозь пелену то и дело закипающих слез она с трудом видела, как входят в зал слуги с новыми подносами, нагруженными едой, как они со стуком ставят на столы кувшины с легким пивом, как подносят самые лучшие кушанья и самые изысканные вина к господскому столу, где Джорджо и его гость сперва кладут себе самые лучшие куски, а затем отсылают остальное на нижние столы, тем людям, которые так хорошо служили дону Лукретили. Кстати, принц Роберто, как и Джорджо, ел с отменным аппетитом, то и дело требуя наполнить его бокал. Сама же Изольда вяло ковырялась в тарелке, время от времени посматривая в сторону «женского» стола, где ее взгляд каждый раз с безмолвным сочувствием тут же перехватывала верная Ишрак.

Когда обед стал подходить к концу и подали засахаренные фрукты и марципаны, а потом и их унесли прочь, Джорджо коснулся руки сестры и сказал:

– Ты погоди уходить к себе. Мне нужно с тобой поговорить.

Изольда кивнула, жестом отпустила Ишрак и дам, и те, встав из-за стола, тут же отправились на женскую половину дома. А сама она прошла в неприметную маленькую дверцу, находившуюся за главным столом, и оказалась в уютной маленькой гостиной, где семья Лукретили любила проводить время после обеда. В камине горел огонь, а напротив стояли три кресла и столик, на котором мужчин поджидал графин с вином, а Изольду – бокал с легким пивом. Едва она успела сесть, как в комнату вошел ее брат вместе с принцем Роберто.

– Я хочу обсудить с тобой завещание отца, – сказал Джорджо, удобно усаживаясь.

Изольда с некоторым удивлением глянула в сторону принца.

– Роберто это тоже касается, – заметив ее взгляд, пояснил Джорджо. – Умирая, отец говорил, что самое большое его желание – это знать, что ты в безопасности, что ты счастлива. Ты же знаешь, он любил тебя всем сердцем.

Изольда, сдерживая рыдания, прижала пальцы к холодным губам и сморгнула повисшие на ресницах слезы.

– Я знаю, – ласково продолжал ее брат, – знаю, как сильно ты о нем горюешь. И все же ты должна знать: у отца имелись относительно тебя определенные планы, и именно мне он поручил священное право воплотить эти планы в жизнь.

– Почему же он сам не сказал мне об этих планах? – спросила Изольда. – Почему он вообще отказывался видеть меня? Ведь раньше мы с ним могли говорить обо всем на свете. Но вообще-то я знаю, какие у него были планы в отношении меня. Отец мне сказал, что если я предпочту не выходить замуж, то буду жить здесь, поскольку этот замок он оставит мне в наследство, а тебе он хотел передать свой замок во Франции и тамошние земельные владения. Так что мы с ним давно обо всем договорились. Да, собственно, мы все трое давно обо всем договорились.

– Мы договаривались об этом, когда отец был здоров, – терпеливо возразил Джорджо. – Но потом, когда он заболел, душа его исполнилась страха, и он передумал. Кстати, именно тогда он и решил тебе не показываться – не хотел, чтобы ты видела его страдания. И вот, думая в первую очередь о тебе и понимая, что смерть уже распростерла над ним свои крыла, он и решил изменить свой первоначальный план. Он хотел быть уверен, что тебе никогда не будет грозить опасность, и, как ему казалось, нашел выход: согласно его воле тебе следует выйти замуж за принца Роберто и получить в качестве приданого тысячу золотых монет из нашей казны.

Это, разумеется, была просто ничтожная сумма для женщины, выросшей с сознанием того, что она станет наследницей и огромного замка, и прилегающих к нему земель: тучных пастбищ, густых лесов и высоких гор. Изольда не сдержалась:

– Но почему так мало?

– Потому что присутствующий здесь принц Роберто оказал нам великую честь, согласившись взять тебя в жены в твоем положении – с приданым всего лишь в тысячу золотых.

– И эта тысяча, безусловно, будет в полном твоем распоряжении, госпожа моя, – тут же заверил Изольду принц, ласково пожимая ее руку, лежавшую на подлокотнике кресла. – Ты сможешь потратить ее на что угодно. На всякие хорошенькие вещички для хорошенькой принцессы.

Изольда смотрела на брата, презрительно прищурив синие глаза: она отлично понимала, чтоэто означает.

– Столь жалкое приданое говорит лишь об одном: больше никто и не станет искать моей руки, – сказала она. – И ты прекрасно это понимаешь, Джорджо. Однако ты и не подумал попросить у отца увеличить эту сумму, не так ли? Почему же ты не подсказал ему, что подобное решение лишает меня каких-либо перспектив? Но, самое главное, почемуотец так решил? Неужели он хотел силой заставить меня выйти замуж за этого… принца?

Принц Роберто скромно потупился и, прижав руку к мясистой груди, заметил:

– Но большинству знатных дам вовсе не требуется применение силы, когда их выдают замуж.

– А я, со своей стороны, просто не представляю, где бы ты нашла лучшего мужа, чем Роберто, – примирительным тоном сказал Джорджо. Его дружок кивнул ему в знак благодарности и с улыбкой посмотрел на Изольду. – И отец наш тоже так считал. А размеры твоего приданого мы заранее согласовали с Роберто; он, кстати сказать, был так рад жениться на тебе, что и не требовал большего. Так что не стоит никого обвинять в том, что твои интересы не соблюдены. Да и что может быть лучше для тебя, чем брак с другом семьи? Тем более с принцем, с человеком не только знатным, но и очень богатым?

Изольде потребовалась всего лишь минута, чтобы обдумать услышанное и все для себя решить.

– Нет, сейчас я и думать не могу о замужестве, – как-то чересчур спокойно сказала она. – Прошу прощения, принц Роберто, но с той минуты, когда мой отец испустил последний вздох, прошло еще слишком мало времени. Мне невыносима даже сама мысль о браке, а уж обсуждать эту тему я и вовсе не в состоянии.

– Но нам необходимо это обсудить! – настаивал Джорджо. – Согласно условиям отцовского завещания, мы должны устроить твою судьбу. Он бы не допустил никаких отлагательств. Либо незамедлительный брак с моим другом Роберто, либо… – Он не договорил.

– Либо что? – спросила Изольда, внезапно ощутив под ложечкой холодок страха.

– Либо монастырь, – спокойно сообщил ей брат. – Отец говорил, что, если ты откажешься выходить замуж, я должен буду сделать тебя настоятельницей нашего монастыря, и тебе придется отправиться туда навсегда.

– Ни за что! – воскликнула Изольда. – И я никогда не поверю, что отец мог так со мной поступить!

Джорджо кивнул и примирительно заметил:

– Ну, допустим, меня тоже удивило его решение, но он утверждал, что всегда хотел для тебя именно такой судьбы. Именно поэтому, когда умерла прежняя аббатиса, он оставил ее место вакантным. Значит, уже тогда, год назад, у него возникла эта мысль. Вероятно, он был уверен, что в монастыре тебе ничто не будет грозить ни сейчас, ни в будущем. Действительно, нельзя же допустить, чтобы ты в одиночку сражалась с теми опасностями, которые таит окружающий мир; нельзя допустить, чтобы ты осталась в Лукретили совсем одна. Так что, раз ты не хочешь замуж за принца, тебе одна дорога – в аббатство. Там, по крайней мере, ты будешь в полной безопасности.

Принц Роберто, лукаво улыбаясь, подмигнул Изольде:

– Ну что? Монахиня или принцесса? По-моему, тут выбрать нетрудно.