Страница 100 из 116
Для первого снаряжения Фердинанд приказал выплатить ему три тысячи дукатов, остальные пятьсот Руффо должен был получить от генерального казначея маркиза Такконе в Мессине; кроме того, ему была обещана ежемесячная поддержка в полторы тысячи дукатов. Маркиз Маласпина был назначен его адъютантом, генералу Данеро, коменданту Мессины, было приказано снабдить Руффо солдатами, оружием, амуницией и оказать ему возможную помощь.
Неужели Руффо не чувствовал недоверия, проявлявшегося в ничтожности ассигнованных ему средств, в почти не замаскированном надзоре в лице Маласпины? Он принял все это невозмутимо, поблагодарил Фердинанда за доверие, простился с Марией-Каролиной, обещая регулярно извещать ее обо всем, и в тот же день отбыл в Мессину.
Но там Такконе заявил, что не получал никакой ассигновки на пятьсот дукатов, а Данеро опасался, что безопасность города может пострадать, если он поступится людьми и боевыми припасами. Оба они отказались предпринять что-либо до тех пор, пока не получат сведений из Палермо.
Руффо не стал дожидаться ответа и отплыл с Маласпиной. На флаге, реявшем на мачте его маленькой лодки, на одной стороне был изображен герб короля, а на другой — крест с надписью «Сим победиши!» — знамя крестового похода против якобинцев и «патриотов».
Кардинал высадился около Ла Катона, в Южной Калабрии, поселился в замке своего брата герцога ди Баранелло и водрузил там свое знамя. Оттуда он начал действовать: рассылал манифесты и воззвания, призывая к оружию войска; чтобы достать нужные средства, обложил военным налогом помещиков, начиная с собственного брата, отобрал в казну имения всех тех, кто жил вдали от подданных под французским крылышком.
Успех был потрясающий. Со всех сторон к Руффо потекли добровольцы, вербовавшиеся в «Христианскую армаду». Когда их набралось достаточно, Руффо выступил в поход, услал под первым попавшимся предлогом Маласпину обратно в Сицилию, овладел Милето, Монтолеоне, Катандзаро, покорил, несмотря на ожесточенное сопротивление, Косендзу, первый крупный город Калабрии, взял Паолу и обратил ее в пепел. Дече-зари, Пронио, Фра-Дьяволо привели к нему свои дикие шайки; епископ Поликастрийский Людовичи призвал к оружию население побережья; генерал Дамас с летучим отрядом проник внутрь страны, разжег там восстание. Напрасно заместитель Шампионе, генерал Макдональд, слал из Неаполя драконовские манифесты, объявлял вне закона приверженцев короля и англичан, отобрал их имущество. Грабя, сжигая, убивая, ломилась вперед «Христианская армада», взяла Альтамуру, Гравину, открыла бурным натиском дорогу к Адриатическому морю. Русские и турки под командой рыцаря Мишеру высадились в Манфредонском заливе; Фоджиа, последний республиканский город Апулии, пал; Аверза, расположенная к северу от Неаполя, объявила о своей принадлежности к партии короля и пресекла сообщение столицы с Капуей. Восстание раскинулось до валов Гаэты, в то время как британские суда, посланные Нельсоном, появились в Неаполитанском заливе, отрезая «патриотам» морской путь.
В то же время австрийцы и русские под командованием Суворова одерживали на севере Италии блестящие победы над Шерером и Моро, овладели Пескьерой, Миланом, Турином, Феррарой, угрожали Риму. Макдональд не мог долее удерживать Неаполь; следуя просьбам Моро о помощи, он оставил полковника Межеана со слабым гарнизоном в Сан-Эльмо, а сам выступил на север, предоставив «патриотов» и республику судьбе.
Безгранично было торжество в Неаполе по случаю освобождения от иноземного ига, безгранично восхищение идеалами республиканского образа правления, но и столь же безгранично было неведение о надвигающейся опасности. «Общество патриотов», основанное почитателем Робеспьера Антонием Сальфо, овладело верховной властью, удалило противников из состава законодательного корпуса, заставило морского министра Дорио подать в отставку и посадило на его место адмирала Карачиолло. Две дамы высшего неаполитанского общества, герцогини Кассано и Пополи, ходили по домам, собирали золото, серебро, драгоценности, а на вырученные деньги снаряжались два легиона ветеранов. Чтобы просветить и привлечь на свою сторону лаццарони, им читали под открытым небом лекции о человеческом достоинстве, о порочности деспотизма, чистоте республиканства. Священники у подножий «деревьев свободы» проповедовали о христианском братстве и равенстве, изображали Христа и святых демократами, называли Фердинанда и его приверженцев отщепенцами и проклятыми. Архиепископ Капече Дзурло торжественно заклеймил кардинала Руффо именем подлого врага Бога и людей. Подавая пример идеального образа действий, Доменико Чирилло пожертвовал все свое состояние и бесплатно пользовал всех нуждающихся во врачебной помощи. Чимароза сочинил пламенный гимн в честь свободы; Элеонора Фонсеко ди Пиментелли писала язвительные сатиры на рабство и властолюбие в новооснованной газете «Мониторе да Наполи». Ученые и художники обращались с предложением увековечить память италийских героев: надо было выстроить достойную гробницу для Вергилия, дивный мавзолей для Торквато Тассо в Сорренто, пантеон для всех, кто работал для отечества, а прежде всего — для казненных школяров. Все, звавшиеся Фердинандом, должны были принять другое имя. Ничто в свободной Партено-пейской республике не должно было напоминать более имя тирана!
Но в то время как волна воодушевления вздымала государственный корабль высоко к небесам идеала, себялюбие, руководствуясь низменным инстинктом близящейся опасности, спасалось в ладье предательства. Молитерно, хитростью добившись назначения послом в далекий Париж, писал Марии-Каролине покаянные письма, смиренно молил о прощении. Роккаромана под каким-то предлогом сбежал из Неаполя, бросился в раскрытое лоно Руффо, принял от него назначение на пост командира в Терра-ди-Лавора и повел бандитов Фра-Дьяволо против недавних друзей.
А тем временем «Христианская армада» неудержимо продвигалась вперед. Получив тревожное известие, что, воспользовавшись туманом, большая франко-испанская эскадра проскочила мимо Гибралтара и несется на захват Неаполя, Руффо ускорил наступление, овладел Нолой и стал готовиться к взятию Неаполя.
Но одиннадцатого июня к нему прибыл экстренный курьер из Палермо. Фердинанд извещал кардинала, что вскоре в залив прибудет наследный принц с эскадрой под командой лорда Нельсона и что до прибытия последнего Руффо должен воздержаться от штурма Неаполя.
Кардинал ни минуты не колебался. Назначив штурм на тринадцатое июня, он с утра облачился в пурпур кардинальского платья, отслужил обедню и дал сигнал к штурму. Подкрепленный турками и русскими, поддержанный огнем британо-сицилийской эскадры под командой капитана Фута и графа Терна, Руффо бросился на город, смял «патриотов» и принудил к отступлению канонерки Карачиолло. Успех всюду сопровождал его. В течение двух дней одна часть города за другой переходила к «Христианской армаде». На второй день к Руффо прибыл второй курьер. Фердинанд еще раз подтверждал кардиналу, что до прибытия Нельсона отнюдь не надо приступать к штурму Неаполя. Руффо ответил, что очень рад прибытию Нельсона, который поможет сдержать в границах неистовствующую городскую чернь и дикие элементы «Христианской армады». Затем он продолжил приступ. Пятнадцатого июня он ввел свои банды в город, овладел им и расположился главной квартирой на Магдалиновом мосту.
Здесь Руффо получил письмо от Марии-Каролины, в котором она категорически требовала, чтобы с бунтовщиками не вступали ни в какие переговоры. Пусть Руффо вступит в переговоры с французами, засевшими в Сан-Эльмо, пусть он разрешит им беспрепятственно отступить оттуда, оставив, однако, в неприкосновенности боевые припасы, но с мятежниками-неаполитанцами королевское правительство никаких переговоров как с регулярными, законными войсками вести не может!
Руффо прочел это письмо и на следующий день завязал мирные переговоры с полковником Межеаном в Сан-Эльмо и с бунтовщиками-«патриотами» в крепостях Нуово и Дель-Уово. Рассчитывая на прибытие франко-испанского флота и желая выиграть время, те потребовали перемирия на четыре дня под предлогом выработки условий капитуляции.