Враг Монолита

— Идти не далеко, а вот лежать, — Сергей взглянул на небо, — придется, наверно, долго.

Он поправил на плече автомат и двинулся вверх по дороге. Ильич и Молот переглянулись у него за спиной, при этом Молот сделал какой-то жест, скорее всего обидный. Швед усмехнулся и прибавил шаг.

Поднявшись от градирни, дорога повернула влево. Бойцы шли по ней, не таясь, минут двадцать, пока впереди не показался железнодорожный переезд. С одной стороны на путях стояла пустая платформа, с другой — сгоревший пассажирский вагон и электровоз, вряд ли исправный. Дальше за ними виднелось приземистое кирпичное здание вокзала.

— И что теперь? Атакуем? — с сарказмом произнес Молот.

Сергей молча огляделся и показал пальцем вправо от дороги — туда, где стояла опора ЛЭП. Вокруг нее широко разрослись кусты, и места для снайперской лежки было навалом.

— Ждем, когда стемнеет, — сказал Швед, заползая под заросли.

Ильич и Молот обосновались рядом. Земля была устлана сухими листьями, лежать было тепло и мягко.

— И что потом? — спросил Молот. — Атакуем вокзал ночью?

— Да что же тебе все неймется-то атаковать… Лежим, наблюдаем за выходом. Когда появятся люди из «Свободы», попробуем взять «языка». Ты фильмы про войну смотрел? Хорошие, старые.

— И как ты его допрашивать собираешься?

— Желательно взять двоих или троих и сразу вычислить старшего.

— И убить?

— Нет, убить как раз не его, а другого. Сразу.

— Зачем?

— Остальных это заставит быть откровенными. Это вообще впечатляет, когда кому-то рядом с тобой дырявят башку, и тебе на лицо летят брызги крови.

— Согласен, — выдавил Молот. — Со мной такое бывало… А если враг и после этого говорить не станет?

— Тогда выколем ему глаз, — серьезно ответил Швед.

— А если все равно?..

— Выколем второй.

— А если…

— Хватит, — оборвал его Сергей. — Ты представь себя в таком положении, и все твои «если» сразу прекратятся.

— Да, наверно, — покивал Молот. — Умереть — это одно, а быть слепым в чужих руках…

— В этом вся фишка. Жизнь бывает хуже смерти, и любому человеку это можно организовать за пять минут.

— Интересные вещи рассказываешь.

— Это не я изобрел, — скромно признался Швед. — Один хороший человек научил. Вот он — реальный эксперт по томным беседам, а я так, любитель.

— Все правильно, — подал голос Ильич. — Но ведь «язык» может просто не знать того, что тебе нужно.

— Для этого есть другой «язык». Барон сказал, что у «Свободы» большой отряд, верно?

Как бы медленно время ни тянулось, но вечер все-таки наступил. Ильич успел еще раз вздремнуть, уже основательнее. Его даже приходилось пихать в бок, чтобы не храпел. В засаде переждали два коротких дождя — Ильичу это, впрочем, не помешало.

Когда окончательно стемнело, Сергей подтянул к себе винтовку, снял с прицела заглушки и вручил ее Молоту.

— Наблюдай за вокзалом.

Днем двери здания почти не закрывались, сталкеры входили и выходили постоянно — парами, поодиночке и целыми группами. Скрип железных ворот действовал на нервы страшно. Ночью эта активность поубавилась, но люди все равно продолжали ходить.

Минут через десять Молот шепотом доложил:

— Вижу тройку, все с нашивками. Это «Свобода», точно.

— Куда двигаются? — спросил Швед.

— Пока никуда. Стоят у стены, базарят.

Сергей отобрал у него винтовку. Расстояние до вокзала было не очень большим, но фонари на улице не горели, и разобрать что-либо в такой темени без прицела было невозможно.

— Трое возле окна, один в каске и один с гранатометом, — сказал Сергей. — Это они, да?

— Они, — подтвердил Молот.

— Все, теперь я понял.

Воины «Свободы» не спешили. Они продолжали стоять между дверью и окном, словно находились не в Зоне, а вышли покурить да проветриться из обычного вокзального кабака. Мимо них успело пройти несколько человек, но Швед не хотел отвлекаться. Трое — это именно то, что ему было нужно.

Наконец сталкеры закончили треп и не спеша двинулись от вокзала к железнодорожным путям.

Сергей оторвался от прицела.

— Бегать быстро умеем? — Он перевел взгляд с Молота на Ильича. — Быстро и тихо, на полусогнутых. Ветка под ногой треснет — убью.

— Откуда здесь ветка… — пробубнил Ильич и оглушительно зашуршал кустами.

Все трое замерли, не дыша. Швед погрозил Ильичу кулаком и медленно пополз из-под зарослей. Оказавшись на воле, они пригнулись и понеслись вдоль полотна вправо, наперерез сталкерам. Те уже перебрались через рельсы и, подсвечивая фонариками, уходили куда-то в ночь. Сергей со спутниками продолжал бежать в прежнем направлении, пока не оказался за спиной у противника. Сталкеры, переговариваясь, спускались вниз, в беспроглядную темень, где по тяжелому запаху угадывалось болото или давно затопленная равнина.

Бойцы во главе со Шведом некоторое время следовали за противником, держась от него на приличном расстоянии. Когда вокзал остался далеко за пригорком, воины «Свободы» начали отчетливо хлюпать подошвами — к этому времени они уже дошли до воды.

Сергей жестами велел спутникам разойтись шире и, сделав мощный рывок, быстро сократил дистанцию.

— Стоять, руки в гору! — крикнул он.

— Стоять! — повторил слева Молот.

— Черт! — беспомощно бросил Ильич и выстрелил.

Впереди послышался мощный всплеск, кто-то рухнул в воду. Двое других сталкеров как по команде погасили фонарики и открыли ответный огонь. Швед влетел за ближайший куст и, не останавливаясь, прополз дальше. Куст немедленно обкорнали двумя перекрестными очередями. Сергей приметил одну из позиций и, взяв чуть пониже, несколько раз выстрелил одиночными. Ему тут же ответили: «Калашников» без глушителя выдавал его с головой. Как, впрочем, и противника. Швед катался по мокрой траве, не задерживаясь на месте ни на секунду. Пули неизменно ложились туда, где он был еще мгновение назад, и он начал чувствовать, что рано или поздно может не успеть убраться.

И Молот на левом фланге, и двое сталкеров впереди повторяли тот же рисунок: выстрел — смена позиции — выстрел — снова уход. Вот только Ильича Сергей не слышал, хотя и не помнил, чтобы в его сторону активно стреляли. По идее, он должен был оставаться живым.

Бой закончился совсем не так, как Сергей предполагал. Где-то близко грохнул гранатомет, и на склоне слева раздался взрыв. Вспышка осветила окрестности, и Швед, уже не думая о том, что противник тоже его видит, влепил три одиночных в чью-то каску, будто вбил гвозди в гроб, и полоснул очередью по ногам второй фигуры. После этого над топью опять стало темно.

Сергей перекатился на новое место и прислушался.

— Молот?.. — позвал он.

Ответа не последовало.

— Ильич?..

— Да, я здесь, — бодро отозвался тот откуда-то справа.

— Ты рано начал стрелять, — простонал Швед. — Зачем?

— Возможно, я тебя не совсем понял?

— Ты меня, сука, совсем не понял. Ну вот просто совсем-совсем…

— Ясно, — безмятежно произнес Ильич. — А где Молот?

— Молота, кажется, убили.

«По твоей вине, вонючий ублюдок», — хотел добавить Сергей, но не стал с этим спешить.

— Подойди сюда, — приказал он, поудобнее подбирая автомат к плечу.

— А где ты? — спросил Ильич.

— Здесь, здесь. Иди на голос.

Справа зашуршала трава и треснула ветка, которую Ильич ну никак не мог пропустить. В то же мгновение впереди заработал автомат, и Швед, обнаружив противника, выстрелил ниже огонька.

Ильич упал и продолжал движение на четвереньках. Его даже не задело, но у Сергея подобное везение зависти не вызвало. Ильич, хоть и выглядел вменяемым человеком, на поверку оказался тупицей, а в Зоне у таких жизнь была коротка.

Швед включил фонарик и легко нашел третьего противника. Тот не шевелился.

«Барон говорил, что у них большой отряд», — с тяжелым сердцем вспомнил Сергей свои же слова. Идея начать все заново — без Молота, с одним Ильичом — уже не казалась ему удачной.

Швед поднялся и подошел к сталкеру из «Свободы». Тот еще дышал, часто и неглубоко, как будто ему сократили объем легких раз в десять. Это была несомненная удача, вот только радоваться ей Швед почему-то не мог.