Страница 67 из 295
— С'est ça [87], — кивнула Анна Степановна. — Вы очень проницательны, Анатоль Михайлович. Я право… О Боже, я не ведаю, как вам рассказать об этом! Ведь моя дочь… моя дочь…
Она тихо, еле слышно разрыдалась, поднеся к губам платок. Анатоль тут же подошел к столику с напитками и налил в бокал воды из графина. Затем он подошел к Анне Степановне и протянул его ей.
— Выпейте, — она отмахнулась от него свободной рукой, показывая, что ей не этого. Но Анатоль не отступил. Впервые в жизни женские слезы вызывали у него не растерянность, а раздражение. — Пейте, говорю вам. Вам нужно успокоиться, Анна Степановна. Вы можете открыть мне все, что угодно, я же нареченный вашей дочери и ваш будущий gendre [88]. А будущему родственнику вы можете рассказать все. Обещаю вам, я сделаю все, что от меня потребуется, чтобы помочь вам в вашей беде.
— Ах, Анатоль Михайлович, я уверена, что так и есть, — Анна Степановна взяла его руку в свою ладонь и быстро, сбивчиво заговорила. — Я была так рада, когда начали ездить к нам. «Вот, — сказала я себе, — идеальный муж для моей красавицы-дочери». Уж как я счастлива была, когда вы просили руки Марины, даже передать словами не могу. Вы такой благородный человек, такой честный… Не то, что этот galant [89], которого вы называете своим другом. Ami! Да какой он вам аmi, коли за вашей спиной пишет к вашей невесте любовные письма?!
Анатоль почувствовал резкую боль в груди. Вот оно! Вот то объяснение поведению Марины в последнее время, что он так тщетно искал. Не то, чтобы он не подозревал эту причину в ее отдалении, но он все же не был готов к тому, чтобы кто-то подтвердил его опасения.
— Разумеется, Марина не отвечает на эти lettres d'amour [90], — продолжала тем временем Анна Степановна. — Как можно? Но сердце ее склоняется к тому, я вижу это. Все та же задумчивость, что была тогда, ранее, несколько лет назад, то же выражение глаз... Он погубит ее, чувствует mon cœur maternel [91]! Погубит всенепременно! Вы бы только видели, что он ей пишет, как сладко поет про amour [92]. Где уж устоять моей наивной девочке!
— Вы читали его письма к ней? — тон голоса Воронина заставил Анну Степановну слегка напрячься. Она поняла, как может выглядеть в глазах графа ее поступки, и поспешила заверить его:
— Оui, bien sûr [93], моя девочка сама принесла мне их и открылась во всем. Она так плакала, так переживала, что может недостойно выглядеть в ваших глазах… Ma pauvre fille [94].
Анатоль отошел к окну и посмотрел на площадь, не в силах долее продолжать этот разговор. Как он должен поступить в данной ситуации? То, что князь не отступился, он полагал и до этого — не таков был Загорский, чтобы вот так просто отпустить ситуацию, стараясь до последнего повернуть фортуну к себе лицом. Но Марина… Она ведь любит не его, а князя. Смеет ли он быть меж ними? Анатоль прекрасно видел, что творится с ней в последнее время, и не верил, что ее душевное состояние так поколебала болезнь Софьи Александровны. Что-то тяготило ее, что-то тревожило, и он не хотел даже мысли допускать, что это связано с тем, что Марина обещалась ему.
Анатоля стали одолевать сомнения. Быть может, ему следует поговорить с Мариной начистоту? Что, если Марина считает свое решение дать ему слово поспешным? А, кроме того, быть может, ему следует написать Загорскому и окончательно расставить все точки в этой непростой истории?
— Je vous remercie de votre franchise [95], Анна Степановна, — Воронин подошел к женщине и взял ее руку в намерении проститься. — Нынче же вечером буду у вас. Надеюсь, я не покажусь вас чересчур дерзким, если попрошу вас позволить мне переговорить с вашей дочерью tête-a-tête?
— Нет! — вырвалось невольно у Анны Степановны. Воронин поднял глаза от ее руки, которую он вежливо целовал в этот момент, и недоуменно посмотрел на нее. Женщина взяла себя в руки и продолжила более спокойным тоном. — Bien sûr, вы можете переговорить со своей невестой. Но умоляю, не выдавайте ей наш разговор. Я божилась ей, что ни одной душе не открою ей эту тайну. Но последнее письмо меня вынудило к тому.
Анна Степановна помолчала, собираясь с мыслями, а затем продолжила:
— Если бы Загорский просто дурил ей голову своими сладкими речами. Но если бы только это! Но он уговаривает ее бежать с ним! Тайно от всех покинуть отчий дом.
— Бежать? — Анатоль не верил своим ушам. — Это невозможно!
— Hélas! [96]Это так. Разве это acte généreux [97]? Достойный человек придет в родительский дом, чтобы по всем правилам просить руки невесты. А тут… К тому эта история с графиней Ланской, о чем говорит весь Петербург. Как можно из постели одной женщины (pardo
— Вы забываете, Анна Степановна, что предложив вашей дочери руку и сердце, я тем самым взял на себя все обязательства по отношению к ней, — чуть холодно проговорил Воронин. — И если вы настаиваете на том, чтобы честь вашей семьи…
— Oh, non, non! [100]Я не имела в виду конкретно это, — поспешила прервать его Анна Степановна. Затем она взяла Анатоля под руку и тихо, почти шепотом заговорила, доверительно склоняясь к тому поближе. — Есть другие способы. Назначьте венчание до того срока, что Загорский должен воротиться в Петербург. Мне доподлинно известно, что князь намеревается прибыть после Рождества. Так обвенчайтесь же до Филиппова дня. К чему нам в этой ситуации столь долгая помолвка? До Филиппова дня как раз все успеем подготовить.
— Но не будет ли против этой даты Марина Александровна? — спросил Анну Степановну ее собеседник, явно сомневаясь в разумности ее предложения.
— Не будет, — резко отрезала Анна Степановна. — Ах, сher comte, vous m'éto
Анна Степановна еще говорила и говорила, но Анатоль уже не слышал ее. А его памяти всплыл разговор с Натали пару месяцев назад, когда она убеждала его, что целью Загорского в отношении Марины является levage [102]. Так до боли сегодняшняя беседа напоминала его. Даже слова, словно были те же самые, только вместо помолвки теперь говорилось о венчании. Но, он не мог не признать этого, каждая из его собеседниц в этих схожих меж собой разговорах стремилась к собственным целям.
Сомнения овладели Анатолем. Как убедиться в том, что он не совершает ошибки? Ведь один неверный шаг способен сделать несчастными трех человек. И это будет невозможно исправить в будущем.
Один лишь знак, всего один знак, что он поступает правильно, следуя велению своего сердца. Господи, молю тебя, один лишь только знак…
— …, n'est-ce pas? — голос Анны Степановны прервал его тревожные мысли.
— Excusez-moi, que dites-vous? [103]— переспросил сконфуженный Воронин.
87
вот именно (фр.)
88
зять (фр.)
89
волокита; ухажёр (фр.)
90
любовные письма (фр.)
91
мое материнское сердце (фр.)
92
любовь (фр.)
93
да, конечно (фр.)
94
моя бедная девочка (фр.)
95
Благодарю вас за откровенность (фр.)
96
Увы! (фр.)
97
достойный поступок (фр.)
98
простите мне мою откровенность, милый граф (фр.)
99
таить (фр.)
100
Ах, нет, нет! (фр.)
101
Ах, милый граф, вы меня удивляете (фр.)
102
соблазнение (фр.)
103
Извините меня, что вы сказали? (фр.)