Страница 216 из 295
— Голова просто раскалывается, — пожаловался он шагнувшей в салон след за ним Марине. Она подошла к нему, встала позади кресла и принялась разминать ему виски, как делала не раз в последнее время, когда его одолевала мигрень. — Я и помыслить не мог, что она способна на это. А этот кавалергард! Экий олух! Явиться сюда с таким предложением! Он в момент вылетит из полка за подобную дерзость, уж я-то устрою!
— Прошу тебя, Анатоль, оставь его в покое, — попросила его Марина. — Уверена, тот сам уже не рад, что пошел на это.
— Ах, мой ангел, ты так великодушна! — супруг поймал одну из ее ладоней и коснулся ее пальцев губами. — Вот мне бы хотя бы долю твоего милосердия! Хорошо, ежели ты так желаешь, я не стану преследовать его. Барон! Какой он барон? Присвоил себе незаконно титул и пользуется им. Он — «офицерское дитя» [458]! Как можно и помыслить ему о браке с моей сестрой?! Имение в Псковской губернии! Да оно перезаложено уж не десяток раз! Он гол, как сокол, вот и вцепился в Катиш, а та, дура, не понимает этого. Видимо, испугался, когда я, заметив его под окнами нашими, стал справки наводить о нем, вот и явился сюда. Mesure préventive! [459]
— Не злись на Катиш, она еще так молода и наивна, — попросила Марина. Анатоль вроде бы начал успокаиваться, гладя ее руки, и она попыталась смягчить наказание для Катиш. — Вспомни, она ведь только из пансиона. Разве ей приходилось видеть ранее столь близко красивых мужчин? А этот барон, то есть майор, столь красив, признайся, что может легко вскружить голову наивной и юной девушке. Да и флирт ей по неопытности так легко принять за любовь к ней.
Она вдруг замерла, почувствовав, как напрягся под ее руками Анатоль, и сразу же заподозрила неладное. Он схватил ее за кисть руки и вытащил с силой из-за своей спины.
— Откуда ты знаешь, что он красив? — прищурив глаза, вкрадчиво спросил он. — Ты знаешь его? Не ты ли позволила этому зайти так далеко? Не ты ли закрыла глаза на этот флирт?
— Помилуй Бог, Анатоль! — запротестовала Марина, невольно краснея. — Я видела его всего пару раз: первый — на последнем балу, еще до поста, а второй — в парке в день, когда узнала… когда уехала в Завидово. Тогда-то он и представился мне сам. А до того дня и знать его не знала. Думала, что ты позволил Катиш принимать знаки внимания от него или…
— Ты должна была мне все рассказать тотчас, как узнала об этом! — прогремел Анатоль. — А не ехать, сломя голову, в деревню к смертному одру крепостной! Ты пренебрегла своим долгом ради прихоти!
Марина вырвала руку из его пальцев. Она тут же вспыхнула от необоснованной обиды, а еще от того, что даже теперь, прожив с ней бок о бок столько лет, Анатоль так и не смог понять ее, не смог не принижать ее чувства, ее потери, ее желания.
— О прости меня, ради Бога, что я была просто убита вестью о том, что умирает близкий мне человек, и не смогла дать тебе отчета обо всем! — едко проговорила она и, сделав быстрый книксен, направилась вон из салона. Слуги, приводившие соседнюю гостиную в порядок, разумеется, слышали этот скандал, но она не обратила на них ровным счетом никакого внимания, равно как и на их сочувствующие взгляды. Как же она устала от этого! Как же устала! Эти скандалы, размолвки, крики. Они жили, как на вулкане — несколько дней или седмиц спокойно, но затем опять извержение, разрушающее все, что было выстроено упорным трудом за прожитые спокойные дни.
С того дня дом погрузился в вежливое молчание, потому как его обитатели общались встречаясь исключительно за общими трапезами. В этот раз Анатоль решил проявить твердость и пойти на мировую со своими женщинами, только когда они сами придут к нему с повинной, но ни жена, ни сестра не делали этого, каждая лелея свою собственную обиду.
Катиш плакала почти каждый Божий день, а спустя некоторое время, накануне Сочельника, пришла как-то вечером в половину Марины, изрядно удивив последнюю. Та поспешила отложить в сторону книгу, что читала в эту минуту, и приготовилась выслушать невестку.
— Умоляю вас, — начала та. — У меня более некого просить об том, и я знаю, что вы можете повлиять на решение моего брата. Я люблю Николая Николаевича, я полюбила его с первого взгляда. Неприятие этого брака моим братом сводит меня с ума. Умоляю вас, — прежде чем Марина сумела остановить ту, Катиш бросилась перед ней на колени. — Переговорите с Анатолем. Я готова отказаться от своего приданого, ежели он так пожелает, пусть только позволит…
— Ma chere, о чем вы? — Марина положила ладони ей на плечи и ласково сжала их. Милая юная влюбленная наивная девочка! Ей казалось, что только прихоть Анатоля разделяет ее с человеком, которого она по неопытности выбрала в свои суженые. — В этом вопросе я не имею влияния на своего супруга. Ни малейшего. И, Катиш… Этот человек, он совсем не тот, каким кажется вам.
Тут же Катиш вырвалась из ее рук, отступила в сторону. Потом сверкнула глазами в сторону Марины.
— Вы не понимаете! — заявила она. Марина увидела, насколько она погрязла в своих заблуждениях, и страх сковал ее сердце. Она ясно видела, что Катиш даже не понимает, к каким последствиям может привести этот брак, по своей неопытности не догадываясь, что в мире существуют ложь и притворство. Но даже если и кавалергард был влюблен в Катиш, то и в этом случае счастливого конца у этой истории не предвиделось.
— Это вы не понимаете, Катиш. Выслушайте сейчас меня, не как ненавистную вам bru [460], а как совершенно стороннего человека, что видит, как вы пытаетесь погубить вашу судьбу, ваше будущее! — Марина встала с кресла и подошла к золовке, взяла ее ладони в свои руки, заглянула той в глаза. — Фон Шель — не пара вам, Катиш. И не потому, что он менее знатен, а его состояние не может сравниться даже с вашим приданым по размерам. Упомянутое вами имение было несколько раз перезаложено, его дела совершенно расстроены. Сам же он вовсе не имеет титула, личное дворянство было пожаловано его отцу, а не ему, потому он не имеет права зваться бароном. Именно поэтому брак между вами невозможен, ведь вы принадлежите к потомственной дворянской семье.
— Нет, я не хочу верить вам! Это неправда! Вы лжете! — Катиш попыталась вырвать свои ладони из рук Марины, но та не пустила ее. — Вы даже не понимаете, каково это, когда ты никогда не сможешь быть с любимым человеком!
— О нет, — с горечью возразила ей Марина, и Катиш вдруг замерла на месте, глядя невестке в глаза. — Это-то я знаю, как никто иной!
Золовка неловко убрала руки из Марининых ладоней, и в этот раз та не стала ее удерживать. Катиш медленно развернулась и пошла к дверям, у которых задержалась на мгновение, тихо произнесла, вполоборота к невестке:
— Я всегда подозревала, что мой брат безразличен вам, потому и ненавидела вас всей душой. Его супругой должна была стать дочь наших соседей, вот кто любил его безгранично, — она немного помолчала и добавила. — Я не смирюсь, Марина Александровна. Вы ведь знаете сами — Воронины всегда добиваются того, чего хотят. И пусть я пожалею потом о своем поступке, но я получу то, что хочу. А хочу я быть с тем, кого вы считаете проходимцем и обманщиком. Он не такой. Мое сердце не чувствует обмана. Он любит меня, а я люблю его. И мы обязательно будем вместе. Я клянусь вам!
— Подождите, Катиш, послушайте…, — начала Марина, но та уже не слушала ее, быстро покинула кабинет невестки, унося с собой твердое решение добиться своего чего бы то ни стало, даже ценой отречения от собственной семьи и собственного имени.
Марина же осталась одна и всю ночь провела в раздумьях над словами золовки. Стоит ли ей рассказать Анатолю о том, что Катиш настроена так решительно стать супругой фон Шеля? Или утаить, скрыть от него их странный разговор нынче вечером? Но она в ссоре с супругом и пойти к нему для нее означало уступить первой, смириться с тем, что он способен пренебрегать ее чувствами и желаниями. Но с другой стороны, разве это не ее долг — усмирить свою гордыню, переступить через самое себя и преклониться перед супругом, которому приносила клятвы повиноваться беспрекословно?
458
Так ранее называли детей личных, т.е. заслуженных дворян. Такие люди не имели права пользоваться титулом отца. Брак между потомственной дворянкой и таким дворянином не приветствовался в свете.
459
Превентивная мера! (фр.)
460
невестка (фр.)