Страница 8 из 17
— В общем, да… Но об этом после. Скажи пожалуйста, что за операцию тебе делали?
— Ты мог поговорить об этом с лечащим врачом, — слегка побледнела Анна.
— Я поговорил с медсестрой, этого было достаточно. Аборт с осложнениями, так ведь?
Анна лишилась дара речи. Откуда он вообще взял такой диагноз.
— Какой аборт, Женя? Мы с тобой несколько месяцев не спали…
— Я не единственный мужчина на свете.
Как всегда в экстремальных ситуациях в Анне словно включался ироничный наблюдатель со стороны, четко фиксировавший все происходящее и не дававший впасть в элементарную истерику.
— Ты себя-то слышишь? — с огромным спокойствием спросила она. — Ты понимаешь, в чем меня обвиняешь? Причем на ровном месте, да еще в первый мой вечер дома.
— Я узнавал, что только в подобных случаях женщина не может больше иметь детей, поскольку лишается необходимых для этого органов.
— Возможно, я не в курсе. А ты хочешь еще детей?
— Нет, — быстро ответил Евгений. — Но еще меньше хочу быть обманутым идиотом.
— Так не будь им, — пожала плечами Анна. — Аборт — это плод твоей фантазии. А детей у меня действительно больше не будет.
— Потому что ты больше не женщина?
«Пресловутая врачебная тайна, — с горечью подумала Анна. — Конечно, он побеседовал с какой-нибудь милосердной сестричкой, обаял ее, и та все выложила. Ей-то все равно. Предупреждал ведь меня профессор, ну, и что толку?»
— Молчишь, — с удовлетворением констатировал Евгений. — Значит, так оно и есть.
— На все остальные женские функции это не влияет, — тихо сказала Анна.
— Возможно. Но мне не хотелось бы иметь дело с выпотрошенной куклой.
Анне показалось, что ей дали звонкую пощечину. Она машинально вытащила из пачки мужа сигарету и неумело прикурила. Даже не закашлялась, как это обычно бывает с теми, кто курит впервые. Просто ничего не почувствовала. Было только предельно ясно, что после всего этого прежние отношения между ними вряд ли восстановятся. Так что если он действительно уедет на пару лет за границу… Хуже ей от этого не станет.
Евгений, кажется, понял, что перегнул палку и постарался дать задний ход:
— Прости. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Ну, что я могу поделать, если у меня такое ощущение?
Анна пожала плечами.
«Придержать его при себе, — подумала она. — И вообще думать, прежде чем что-нибудь говорить. Хотя… он всегда был такой, с чего ему вдруг меняться? Просто я этого не замечала».
«Или не хотела замечать, — вмешался ехидный внутренний голос. — Лишь бы все было тихо и гладко, а выяснять отношения, скандалить — фи! Мадам всегда была выше этого».
Анна тряхнула головой, отгоняя наваждение. Не сейчас, во всяком случае. Не сегодня. Все постепенно выяснится и встанет на свои места.
Молча они допили чай. Молча же отправились спать, стараясь не разбудить сына, который уже спал сном праведника, богатырски раскинувшись на раскладном диване. Молча улеглись каждый со своей стороны постели, оставив между собой приличный зазор. Больше всего Анне хотелось заплакать, причем от души, всласть, но именно этого она позволить не могла: женских слез ее супруг не переносил. Как только услышит первые всхлипывания, встанет, Оденется и уйдет, причем неизвестно куда и насколько.
«И ведь это тоже было, — думала Анна, изо всех сил сдерживая слезы. — А я терпела. Всегда ровная, спокойная. Веселая. Всем довольная. Идеальная, все понимающая и всепрощающая жена. Вот и награда — за идеальность. Права Инна, трижды права: мужчины не понимают хорошего отношения, понимают это как вседозволенность для себя, любимых…»
За этими мыслями Анна как-то незаметно уснула. Наверное, действительно дома и стены помогают. А проснувшись, обнаружила, что времени уже десять часов утра и в квартире царит тишина. Значит, Шурка ушел в школу, а Евгений — на работу. Все правильно, жизнь продолжается. Только она впервые в жизни не принимала участия в процессе сборов своих мужчин. Все когда-то бывает впервые.
В холодильнике еще был суп, так что обед для Шурика имелся. В морозилке лежал кусок мяса и пачка пельменей, да и вообще имелись все необходимые продукты. То ли соседка старалась, то ли ее мужики вовсе не такие беспомощные, как казалось Анне до сих пор. В любом случае, можно было не торопясь заняться приготовлением ужина, что она и сделала. Самой есть не хотелось, кусочка хлеба с сыром оказалось вполне достаточно.
Шурик пришел часа в три, объявил, что через час у него — важные дополнительные занятия и придет он не скоро, мгновенно поел и так же мгновенно испарился. Анна даже не успела расспросить его про школьные дела. Только когда захлопнулась входная дверь, с горечью подумала, что всего за две недели сын отвык от нее так, как если бы она отсутствовала два года.
Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть: она совершенно этого не ждала. В трубке раздался жизнерадостный голос Инны:
— Привет, подруга! Как дома? Небось, блаженствуешь?
Анна хотела что-то ответить, но горло перехватил спазм.
— Так, — хмыкнула Инна, — все еще хуже, чем я думала. Дома бардак, да? Кто тебя встречал?
— Никто меня не встречал, — глотая слезы ответила Анна, — а дома все относительно чисто, даже еда есть. Но они совсем чужие, понимаешь, чужие…
— Не понимаю, — озадаченно ответила Инна. — Что не встретили, конечно, свиньи, ты их разбаловала. Но почему чужие?
И Анна неожиданно для себя рассказала Инне все, что произошло между ней и мужем накануне вечером. Инна слупила ее внимательно и перебила только один раз, причем сугубо непечатным выражением, когда узнала, кто рассказал Евгению о диагнозе.
— Грустно, — подвела она итог, — но не смертельно. Твой благоверный за границу-то собирается?
— Вроде, да. Мы только мельком этого коснулись.
— Оно и к лучшему. Только потребуй, чтобы он тебе деньги высылал ежемесячно. А то ты со своими интеллигентскими замашками совсем пропадешь. Хотя зарплата у тебя будет приличная — примерно триста баксов, но это не бог весть что…
— Триста! — ахнула Анна. — Это же такая прорва деньжищ!
— Прожиточный минимум для тебя с сыном, — сухо ответила Инна. — Так что засунь свое благородство туда, где никогда не бывает загара, и веди себя по-умному. Хотя бы для разнообразия.
— Сын меня практически не замечает, — грустно усмехнулась Анна. — Отец тут накупил ему кучу импортных шмоток, магнитофон… Я вроде бы лишняя.
— Не накручивай себя, пожалуйста. У парня подростковый возраст, за магнитофон он и тебя, и папеньку своего продаст, не поморщится. Перестань киснуть, выйди погулять, купи себе витаминов, фруктов, в общем, возвращайся к нормальной жизни. А я тебе еще позвоню.
«А вот интересно, как бы поступила сама Инна, попади она в такую ситуацию? — подумала Анна. — Хотя она в такую ситуацию не попадет, просто не позволит ей возникнуть. А я не могу себе представить, как ставлю Жене какие-то ультиматумы насчет денег. Я даже боюсь его спросить, откуда появились деньги сейчас, хотя любая нормальная жена тут же этим заинтересовалась бы. Наверное, я ненормальная».
Анна даже мысленно старательно обходила возможность предстоящей беседы с Евгением о его заграничной поездке, поскольку предчувствия у нее были самые что ни на есть мрачные. Хотя она и уговаривала себя, что это — глупо, что они уже давно в порядке голубой мечты обсуждали перспективы перебраться за границу и зажить там по-человечески. Дать Шурке нормальное образование, уберечь его от возможного призыва в армию…
Но это было раньше. А теперь Анне почему-то была неприятна сама мысль о том, что Евгений уедет на неопределенный срок, будет там как-то устраиваться (да и устроится ли прилично?). А вдруг устроится так, что не пожелает вызвать к себе жену и сына, решит полностью обновить свою жизнь? Разве мало Анна слышала и читала подобных историй? Да ими набиты все средства массовой информации.