Страница 7 из 70
Профессор А. Грей имел на то известные основания, когда писал в 1948 году:
«Адам Смит был столь явно одним из господствующих умов XVIII века и имел такое огромное влияние… в XIX веке, что кажется несколько странной наша плохая осведомленность о подробностях его жизни… Его биограф почти поневоле вынужден восполнять недостаток материала тем, что он пишет не столько биографию Адама Смита, сколько историю его времени».
Хотя в последующих главах используется фактически весь доступный документальный материал об этом периоде жизни Смита, мне пришлось восполнить некоторые пробелы своим воображением. Домысел остается, конечно, как и во всей книге, в пределах вероятного и отвечающего тому, что мы знаем о личности Смита. Читатель увидит также, что здесь пригодился совет, который дает профессор Грей.
В конце января 1723 года жизнь приморского шотландского городка Керколди была потревожена внезапной смертью одного из виднейших граждан, главного контролера таможни его величества Адама Смита. Умер он внезапно, прометавшись в жестокой простудной горячке всего три дня. Еще неделю назад Смит, бодрый, энергичный мужчина, едва достигший 40 лет, развлекал, как обычно, общество в доме своего влиятельного друга, богатого, по шотландским понятиям, лерда [8]Джемса Освальда. А теперь Освальд по просьбе молодой вдовы вынужден взять на себя все хлопоты по похоронам.
Денег она просила не жалеть, но не в обычае у шотландцев швыряться деньгами, хотя бы и чужими. К тому же Освальд лучше, чем она, знает денежные дела покойного. Смит был состоятелен. В Керколди найдется мало людей с таким доходом: Смит сам говорил Освальду не так давно, что его годовой доход доходит до 300 английских фунтов.
Но жалованье — не земля и не капитал. Его в наследство не оставишь, как и разные признанные обычаем побочные доходы от должности в таможне. В завещании Смит обеспечил прежде всего 13-летнего сына от первого брака — Хью, который живет у родственников в Абердине.
Конечно, Маргарет обеспечена, нуждаться ей не придется. Но ведь у нее будет ребенок! Надо попросить старого доктора Макмура зайти к ней: старик говорил, что в апреле или мае ей пора рожать.
Этот ребенок — Адам Смит-младший, будущий великий экономист…
Адам Смит-старший сделал неплохую карьеру. Последний ребенок в семье небогатого землевладельца и арендатора под Абердином, он получил отличное для своего времени образование в университетах Абердина и Эдинбурга, а в двадцать с небольшим лет — должность личного секретаря графа Лаудауна, видного вига и сторонника сближения с Англией, одного из государственных секретарей Шотландии.
Как и его патрон, Смит быстро поднимается на волне бурных событий, которые переживала Шотландия в начале XVIII века.
В 1707 году вступила в силу уния — политическое и экономическое объединение Англии и Шотландии. В своей основе уния была прогрессивным делом, ибо она открывала простор для экономического развития Шотландии, до этого сравнительно отсталой, бедной и разоренной жестокими войнами и восстаниями прошлого века. Снимались таможенные преграды, которые сильно мешали торговле Шотландии с Англией и особенно с ее богатыми заморскими владениями, захваченными за последние сто лет.
Шотландские купцы, промышленники, состоятельные фермеры, составлявшие основу партии вигов, поддерживали унию. Ради своего кармана они готовы были даже слегка поступиться патриотическими чувствами: в новом Соединенном королевстве Шотландия неизбежно должна была играть подчиненную роль.
Напротив, значительная часть аристократии — партия шотландских тори — выступала против унии. Их знаменем стал свергнутый революцией 1688 года и изгнанный из страны король Англии и Шотландии Яков II Стюарт, а затем его сын («старый претендент») и внук («молодой претендент»). Эта партия получила прозвище якобитов, которое было в ходу чуть не до конца XVIII века. Якобиты водились и в Англии, но в Шотландии они были особенно активны, ибо пытались играть на национальной гордости и свободолюбии шотландцев. Их поддерживали вожди кланов Северной (горной) Шотландии, которым уния и экономический прогресс угрожали потерей власти над племенами диких и нищих горцев, живших еще чуть ли не родовым строем.
Сто лет спустя сэр Вальтер Скотт поведал о тех временах всему читающему миру в известных романах «Пуритане» («Old Mortality»), «Черный карлик», «Роб-Рой». Окутанные романтической дымкой, эти события выглядят у знаменитого шотландца, конечно, не такими жестокими и наполненными борьбой классов, какими они были в действительности.
После 1707 года Адам Смит-старший процветает, получает новые должности и доходы. Присоединенной Шотландией надо было управлять. И управлять не в стиле примитивно-феодальных Стюартов, а в новой манере, — поощряя предпринимательство и торговлю, городское среднее сословие и фермеров. Образованные, умные и преданные делу унии люди были нужны лондонскому правительству и его наместникам в Эдинбурге.
Когда через семь лет умерла бездетная королева Анна и аристократы и буржуа, действуя в союзе, возвели на престол ее дальнего родственника, безвестного немецкого князька Георга I, Смит приветствовал новую — ганноверскую — династию, которой суждено было царствовать, но не править.
Вышедшим из низов Смитам феодальная реакция, которую воплощали якобиты, не обещала ничего хорошего. Правда, в большом якобитском восстании 1715 года одна из ветвей обширного клана абердинских Смитов оказалась на стороне восставших, но клан безжалостно обрубил эту ветвь и до конца века давал короне шотландских администраторов, верных унии, ганноверскому дому и буржуазной свободе. Смиты управляют почтой, финансами и правосудием, состоят при государственных деятелях.
Политические взгляды Адама Смита-младшего могли бы порадовать, а может быть, и слегка смутить его отца.
В 1760 году, когда после двух «Георгов-немцев» на престол всходил король Георг III, Глазговский университет поручил профессору Смиту написать приветственный адрес. Верноподданнический по форме, адрес этот все же весьма любопытен. Профессор выразил в нем веру в то, «что привилегии Ваших подданных столь же дороги Вам, как прерогативы Вашей короны, что Вам лестно быть королем свободного народа». Конечно же, «Вы далеки от того, чтобы ревновать к пылкому духу свободы, который закономерно одушевляет каждого британца». Это уж не поздравление, а своего рода наказ и предупреждение!
В 1714 году Адам Смит-старший получил выгодную должность главного контролера таможни в Керколди и поселился там с женой и сыном.
Через три года жена умерла. Вдовец был завидным женихом и скоро привел в дом 25-летнюю Маргарет Дуглас, дочь довольно крупного землевладельца из Стрэтендри. Смит скончался, прожив с женой немногим более двух лет…
Глубокий морской залив в Шотландии называется «фёрт». С востока, из Северного моря, в тело Шотландии врезается Фёрт-оф-Форт. С запада, из Атлантики, мимо пустынных островов корабли входят в Фёрт-оф-Клайд, куда впадает полноводный Клайд. В этом месте Шотландия перетянута как девушка в талии. Каких-нибудь 50 миль равнины отделяют море от моря. В конце XVIII столетия здесь построили канал, соединивший Клайд с Фортом, но в годы детства Смита о таком огромном строительстве еще и не мечтали.
На этом небольшом пространстве сосредоточены главные жизненные центры Шотландии, здесь самые плодородные земли, здесь во времена Смита бурно росла промышленность. Здесь, в треугольнике между Керколди, Глазго и Эдинбургом, прошла почти вся его жизнь.
Городок Керколди лежит на северном берегу Фёрт-оф-Форта, напротив Эдинбурга. В годы детства Адама в нем было не более полутора-двух тысяч жителей.
Единственная настоящая улица Хай-стрит вытянулась вдоль моря. Небольшой сад, который примыкал к дому, где прошло детство Смита, выходил на берег. Из окон дома в ясную погоду были видны суда, которые шли вверх и вниз по Форту. Они возвращались из Индии, Америки, России и Швеции или уходили в дальние страны. Иные из них спускали паруса и шли к берегу. Керколди был значительным портом.
8
Мелкий или средний землевладелец в Шотландии.