Возлюбленный мой

Рив вышел, и она подумала, что его вера в ее стойкость достойна восхищения. Но она на это не купится.

На самом деле, от одной только мысли о будущем после похорон Лэша, ее накрывала волна какого-то истощения. Со стоном, она закрыла глаза и взмолилась всем святым, чтобы Ривендж не вмешивался в ее дела…

Хекс проснулась задыхаясь. Она не знала, как долго спала. Или где Джон…

Ну, на один вопрос ответ уже был: Джон лежал на полу напротив кровати, повернувшись на бок, он одной рукой обнимал подушку, а другую положил под голову. Он выглядел усталым, даже когда спал, брови нахмурены, уголки рта устало опущены.

Спокойствие, которое она испытывала, глядя на него, было потрясающим, и она не боролась с этим чувством. У нее просто не было на это сил. Кроме того, сейчас никто не видел.

— Джон?

Как только она произнесла его имя, он вскочил с линолеума, огромным телом отгораживая ее от двери в коридор. Ясно как день, он порвет на мелкие кусочки любого, кто ей угрожал.

И это… так мило.

И гораздо лучше, чем букет цветов, от которого она бы зашлась в чихании, Аллергии.

— Джон… подойди ко мне.

Он немного выждал, склонив голову, как будто прислушиваясь к звукам. Затем опустил кулаки и подошел. В тот самый момент, когда его глаза посмотрели на нее, исчез тот жесткий взгляд и обнаженные клыки, а на лице выступило выражение сострадания, от которого выворачивало наизнанку.

Он взял со столика свой ​​блокнот, что-то написал и показал ей.

— Нет, спасибо. Я еще не голодна. — И это правда. После кормления, она могла не есть в течение нескольких часов, порой — целые сутки. — Я бы очень хотела…

Ее взгляд метнулся в сторону ванной комнаты в углу.

Душ, написал он и показал ей.

— Господи, да… Мне срочно нужна горячая вода.

Он был ну прямо как нянька: включил воду, достал полотенце, разложил на полке мыло и зубную щетку.

Чувствуя себя так, будто она отлынивает от работы, Хекс села… и осознала, что к ее груди словно привязали огромный дом. Она буквально чувствовала, как поднимает на себе двухэтажный гигант. Она огромным усилием спустила ноги с кровати, убеждая себя, что если она не сможет хотя бы частично принять вертикальное положение самостоятельно, он позовет доктора, и она останется без своего душа.

Джон подошел как раз в тот момент, когда ее босые ноги коснулись пола, и когда она выпрямилась, сразу же протянул ей руку. Простыни скользнули вниз, и они оба застыли от… Срань господня, она была полностью обнажена. Но вряд ли момент был подходящим для скромности.

— Что делать с этим? — прошептала она, глядя на белую повязку вокруг бедер.

Когда Джон посмотрел на свой блокнот, словно прикидывая, сможет ли до него дотянуться, все еще держа ее, она сказала: — Нет, я не хочу Дока Джейн. Я просто это сниму.

Она дернула ткань за край и, покачнувшись на слабых ногах, подумала, что лучше бы проделывать подобное лежа, и под присмотром врача. Но похрен.

— Ох… — Выдохнула она, медленно открывая взгляду линию черных стежков. — Черт… Женщина Ви хорошо управляется с иглой и нитью, ага.

Джон взял окровавленную марлевую повязку и точным броском отправил ее в мусорное ведро в углу комнаты. А потом просто принялся ждать, как будто прекрасно понимая, что она раздумывает о том, чтобы вернуться в кровать.

По какой-то причине, при мысли, что ее разрезали насквозь, у него закружилась голова.

— Давай сделаем это, — сказала она хрипло.

Он позволил ей задать темп, который был лишь немногим быстрее заднего хода.

— Можешь выключить там свет? — спросила она, пока они шли вместе, ее детские шажки были не более трех сантиметров в длину. — Я не хочу видеть свое отражение в зеркале над умывальником.

Спустя секунду он был на месте, сунул руку в душевую и щелкнул выключателем на стене.

— Спасибо.

Ощущение влажного воздуха и звук падающей воды приносил облегчение ее телу и разуму. Проблема в том, что в последнее время именно напряжение держало ее на ногах, а теперь, расслабившись, она оседала на пол.

— Джон… — Это был ее голос? Такой слабый и тонкий. — Джон, ты бы не мог зайти сюда, ко мне? Пожалуйста.

А вот и долгое молчание. А затем, в дальнем свете лампы, что висела над постелью, он медленно кивнул.

— Пока ты раздеваешься здесь, — сказала она, — Можешь закрыть дверь, а я подожду в туалете.

С этими словами, она ухватилась за стойку, прикрученную к стене и попыталась устроиться поудобнее. Последовала еще одна пауза, а затем Джон отступил, и свет потускнел.

Она сделала, что собиралась, затем поднялась и распахнула дверь.

Ей в лицо сразу уперся его блокнот. «Я бы не стал снимать боксеры, но дело в том, что я не ношу их под кожаной одеждой».

— Ничего страшного. Меня вряд ли назовешь стеснительной.

Что оказалось довольно спорным, когда они оба шагнули в душевую. Можно подумать, что после всего, через что ей пришлось пройти, этот небольшой контакт в слабо освещенной комнате, с мужчиной, которому она доверяла и с которым уже спала, не был ничем особенным. Но нет.

Особенно, когда его тело коснулось ее сзади, в то время как он закрывал стеклянную дверь.

Сосредоточься на воде, сказала она себе, подумав на мгновенье, не сошла ли она, черт возьми, с ума.

Когда она подняла голову, ее качнуло в сторону, и его большая ладонь скользнула ей под руку, чтобы удержать в вертикальном положении.

— Спасибо, — хрипло сказала она.

Несмотря на неловкость ситуации, горячая вода была великолепной, она стекала по волосам и голове, и тот факт, что она, наконец, может очистить себя, был важнее всего — даже того, что на Джоне Мэтью сейчас ничего не было.

— Я мыло забыла, черт возьми.

Джон еще раз потянулся, наклонившись, и его бедра коснулись ее. И когда она напряглась, приготовив себя к сексуальному подтексту этого момента, она вдруг поняла… что он не возбужден.

Какое облегчение. После того, что проделал с ней Лэш…

Когда мыло легким нажатием легло в ее ладонь, она заблокировала все мысли о том, что произошло в той спальне, и просто смочила кусочек под струями. Вымыть себя. Вытереться насухо. Вернуться в постель. Это все, о чем она сейчас думала.

Сильный, отчетливый запах «Дайала» витал в воздухе, и она быстро заморгала.

Именно это мыло она бы выбрала для себя.

Удивительно, подумал Джон, стоя позади Хекс.

Если посмотреть сверху вниз на свой член и яйца, и сказать им, что если они посмеют плохо себя вести, ты их просто отрежешь и закопаешь на заднем дворе, они реально тебя послушаются.

Надо бы запомнить.

Душевая кабина была огромна и рассчитана для мужчины, но для двоих места было мало, и ему пришлось прислониться задницей к прохладной плитке, чтобы быть на сто процентов уверенным, что его дружок, мистер Блестящая Идея, и его помощники-близнецы, мистеры «Тупой и еще Тупее» [61], оставались как можно дальше от Хекс.

Конечно, ободряющая речь совершила чудо, но рисковать он не собирался.

Кроме того, он был шокирован тем, насколько ослабла Хекс — ему приходилось удерживать ее вертикальном положении даже после кормления. Но опять же, невозможно восстановиться после четырех недель ада с помощью двухчасового сна. И, судя по времени на его часах, именно столько она проспала.

Она взяла шампунь, выгнула спину, ее мокрые волосы коснулись его груди прежде, чем она обернулась, чтобы смыть пену. Он сразу же поймал ее, поддерживая сначала за правую руку, потом левую, а затем снова правую.

Проблема наступила, когда она наклонилась, чтобы вымыть ноги.

— Черт… — ее равновесие сместилось так быстро, что его руки скользнули по гладким, мыльным бицепсам, и она упала прямо на него.

Последовал краткий, яркий миг прикосновения к ее мокрому и теплому телу, а затем он отшатнулся к стене и постарался свести контакт к минимуму, удерживая ее в вертикальном положении.

61

«Тупой и ещё тупее» (англ. Dumb & Dumber) — американская кинокомедия 1994 года с Джимом Кэррии Джеффом Дэниэлсом в главных ролях. Фильм рассказывает историю двух безработных молодых людей, которые отправляются в безрассудное путешествие через всю страну, надеясь прервать полосу собственных постоянных неудач.