Страница 10 из 11
– Потому что она сама сказала, что хочет остаться у себя в комнате. Я еще помогала ей одеться в капот с кружевными рукавами. Я надела ей туфли, принесла спички, сигареты и книгу и была очень довольна этим, зная, что теперь мы не понадобимся.
– На какой стул села миссис Корацони?
– Который стоял у окна, – последовал ответ.
Сыщик молча переглянулся с Мак-Глусски и коронером.
– Вы говорите, что надели барыне туфли, – продолжал Ник, – это были туфли на гагачьем пуху?
– Они самые.
– И с тех пор вы не видели вашей барыни?
– Нет, сэр.
– Вы попрощались с ней, уходя?
– Нет, – покачала головой ирландка. – Я не хотела выдавать того, что мы уходим уже вечером.
– Разве не вы должны были утром приготовить завтрак, Нора?
– Нет, сэр; мне было сказано, что это не нужно.
– Мне кажется, Ник, – полушутя, полусерьезно вставил инспектор полиции, – что тот неоткупоренный пузырек хлороформа, который я видел на окне в комнате Рафаэля, был приготовлен недаром. Он должен был сыграть некую роль по отношению к служанкам.
– Без сомнения, – согласился Ник. – Негодяй хотел одурманить девушек.
– Что же случилось, сэр? – с беспокойством, осведомилась Нора. – Хозяйка... Что с ней?
– Нечто очень серьезное, Нора. Может быть, вы предполагаете?
– Нет, – покачала Фланиган головой. – Уж не убита ли она? От этого братца я всего ожидаю.
– Почему же именно брат? – насторожился сыщик. – Почему не этот гость?
– О, нет! – убежденно произнесла ирландка. – Этот не обидит и мухи. Вот Рафаэль...
– Что же?
– Да он пробыл всего один день, а мы уже боялись его, как огня.
– Отчего?
– Очень уж он отвратителен, – созналась Нора. – Эти холодные, злые, жестокие глаза. Когда он открывал рот, то показывал свои зубы, как хищный зверь. Кроме того, он никогда не смеялся, а людей, которые не умеют смеяться, сэр, я избегаю. Это нехорошие люди, сэр!
– Вполне с вами согласен. Еще что вы заметили?
– Он шнырял по всему дому, словно вынюхивал что-то и совал всюду свой нос. Главным образом, он вертелся перед несгораемым шкафом и я несколько раз видела, что он стоял на коленях и возился с замком.
– Так, так, – кивнул Картер. – Для чего он это делал, по-вашему?
– Не мудрено догадаться, – бойко вставила Дюбуа. – Он хотел взломать шкаф. В нем были деньги и драгоценности хозяйки.
– Но, ведь шкаф был заперт?
– Постоянно, – последовал ответ.
– Он и теперь еще заперт, – проворчал Картер. – Негодяй был убит прежде, чем успел привести свое гнусное намерение в исполнение.
– Он убит? – с ужасом спросила Нора.
– Да.
– Кем?
– Гостем, которого вы впустили.
– И поделом, – твердо произнесла Дюбуа.
– Да, поделом, – серьезно подтвердила Фланиган. – Я убеждена, что не с добра спрятался он за портьеру. Поэтому я и дала знак гостю.
– Почему вы предполагаете, что он подкарауливал гостя, что это была не шутка?
– Не могу вам сказать, – просто ответила ирландка... И сама не знаю. Просто, мне так показалось. Я почувствовала что-то неладное – вот, и все.
– Полюбуйся, Джордж, – обратился Картер к своему другу, – насколько чутко сердце женщины. Она ничего не знала, не комбинировала, не наблюдала – она, просто-напросто, почувствовала, что негодяй замышлял недоброе против гостя. Удивительно создано женское сердце.
– Боже, как поэтично, – усмехнулся Картер.
– Я думаю, их можно отпустить? – перешел Мак-Глусски с поэзии на прозу.
– Конечно. Ведь, мы же знаем, где их найти. Благодарю вас, Нора. И вас также, Мари. Вы можете идти домой.
– А что с нашей госпожой, сэр?
– Это вы узнаете из утренних газет. Спокойной ночи.
По звонку Мак-Глусски в комнату вошел полисмен и увел девушек.
– Ну, мистер Мак-Глусски, – шутливо и торжественно обратился сыщик к своему другу. – Теперь настала очередь докончить свое повествование. Я знаю, например, что вы осведомлены насчет того, на каком корабле приехали сюда Антонио и Рафаэль, знаю, что вы собрали сведения и об их отношениях друг к другу. Наконец, я нисколько не удивлюсь, если вы приготовите нам какой-нибудь особенный сюрприз. "Неправда ли, Горацио?"
– Я уже давно ожидал от тебя такого вопроса, – весело произнес он. – Собственно говоря, мне не следовало собирать сведений на корабле, я знал, что это сделаешь ты.
– Но ты, все-таки, собрал их. Итак, что же ты узнал?
– Прежде всего то, что оба действительно приехали на одном пароходе.
– И они относились хорошо один к другому?
– О, да. Мне сказали, что все считали их за родных братьев.
– Этого и следовало ожидать, – кивнул головой Ник. – Ты помнишь, что войдя в гостиную, Антонио спросил: "Зачем ты прячешься от меня, дружище?"
– Кроме того, – продолжал Мак-Глусски, – Рафаэль всем представлял де ла Вуэльту как своего будущего шурина.
– Да?! – вскрикнул Картер.
– Да!
– Ты установил надзор за Антонио после визита к Адели?
– Конечно. Только, к сожалению, не особенно строгий.
– Значит, за Антонио следили?
– Следили, – кивнул Мак-Глусски.
– Что же ты говорил, будто решил не устанавливать надзора?
– А, просто хотелось посмотреть, поверишь ли ты этому, Ник.
– И тебе чуть-чуть не удалось провести меня, – засмеялся Картер. – Но я слишком хорошо знаю тебя и твою тщательность, чтобы поверить этому.
– Как ты думаешь, – таинственно подмигнул глазом инспектор, – не допросить ли нам еще одно лицо, которое сидит внизу, в одной из камер?
– А почему бы и нет, – совершенно спокойно отозвался сыщик. – Когда же ты арестовал его?
– Да, приблизительно, через час после того, как сегодня вышел из дома, в котором были совершены убийства.
– А это, действительно он, Антонио де ла Вуэльта?
– И ты еще спрашиваешь? – с укором спросил инспектор полиции.
– Пока, я не имею веских доказательств, я не верю, даже самому себе.
– Покорнейше благодарю за любезность, – засмеялся Джордж. – Иными словами, это значит: "Как же после этого я могу верить тебе?!" Но, успокойся, Фома неверующий, это самый настоящий Антонио де ла Вуэльта.
– Он действительно помешанный?
– К сожалению, да, – вздохнул инспектор. – Он беснуется так, как мне редко приходилось видеть.
– Но почему же тогда ты вначале не соглашался с моими выводами? Или ты и в данном случае хотел мне по-приятельски надеть дурацкий колпак?
– Нет, – откровенно сознался Мак-Глусски. – В моих действиях я руководствовался афоризмом Вовенарга: "противоречия сглаживаются противоречиями".
– На нем еще было окровавленное платье?
– Было, – лаконично ответил инспектор.
– При каких условиях его схватили?
– Как тебе теперь известно, – начал Мак-Глусски, – за Антонио наблюдали. Я, впрочем, приказал только докладывать мне, куда он пойдет и что будет делать. Поэтому мой агент спокойно дал ему войти в дом и выйти оттуда, тем более, что в промежуток между приходом и уходом ничего подозрительного не наблюдалось. Затем...
– А этот агент, – перебил Ник своего друга, – видел уходившую прислугу?
– Конечно, но они его нисколько не интересовали. Надо тебе сказать, что наблюдение за Антонио я поручил одному из лучших агентов.
– Когда Антонио вышел из дому?
– Около трех часов утра.
– Твой агент заметил, что испанец оставил подъезд открытым?
– Нет. Ему было поручено наблюдать исключительно за Антонио, не обращая больше внимания ни на что.
– Как вел себя де ла Вуэльта на улице?
– Вначале он шел спокойно... Затем начал размахивать руками, но вскоре успокоился. Потом внезапно побежал, как могут бежать только помешанные. Этого бега мой агент никогда не забудет: он и теперь еще не пришел в себя. Таким образом, они мчались до Йокера, откуда агент телефонировал мне о сумасшествии Антонио. Я приказал арестовать его и доставить сюда. Надо тебе сказать, что его костюм выглядел еще ужаснее, чем ванная комната.