Сабрина

Сабрина счищала со столешницы последний слой старого, пожелтевшего лака.

— А человек Грира? Он хоть как-то себя проявил?

— Я полагаю, что он улизнул с парковки, направился к ближайшей телефонной будке и сообщил Гриру, как обстоят дела. Грир тут же начал действовать. Воспользовавшись своими связями, он добился, чтобы мне отказали в выходе под залог.

— А как насчет свидетелей-подростков? Полицейские обнаружили их на парковочной площадке или нет?

— Не забывай, что мы говорим об обыкновенных копах из участка. Это тебе не детективы из отдела убийств и не ребята из ФБР. У тех, что забрали меня, никакого опыта по части раскрытия убийств не было. Я не сомневаюсь, что некоторые из них видели мертвое тело впервые в жизни. Они едва осмотрели место преступления, — сказал он. — Да и какой смысл? У них был труп и парень с пушкой, которого они задержали. Когда Дэвид спрашивал их в суде, была ли на стоянке еще одна машина, они сказали, что не обратили внимания. Может, на них тоже надавили, но я сомневаюсь. Грир сконцентрировал свои усилия на вышестоящих — на тех, от кого зависит, пойдет ли человек в тюрьму.

Сабрина коснулась шрама у него под глазом.

— Ты получил его по милости Грира?

— Очень может быть.

Ее пальцы прикоснулись к белой полоске у него на шее.

— А этот?

— Почти наверняка.

— Значит, он полагал, что ты не выйдешь из тюрьмы живым?

— Похоже, я здорово его надул, верно? — криво усмехнулся Дерек.

Сабрина прижалась к нему, ощутила тепло его тела, вдохнула его аромат.

Она не уставала удивляться той страсти, которую пробуждал в ней Дерек. Вот и теперь, как только она до него дотронулась, внутри у нее полыхнуло пламя, и она торопливо прижалась губами к его губам, зная, что только Дерек в остоянии пригасить этот огонь. Они целовались горячо и страстно, стараясь коснуться языком кончика языка своего партнера. Сабрина заявила, что такие поцелуи — признак животной страсти. Когда они, вволю над этим посмеявшись, продолжили свои объятия, Дерек подумал, что и животной страсти есть свои плюсы.

Когда утром следующего дня они завтракали на кухне, Сабрина вернулась к волновавшему ее разговору:

— Скажи, Грир будет за тобой охотиться?

Дерек поднял глаза от утренней газеты и посмотрел на ее.

— Хм-м?

— Я о Грире. Как ты думаешь, он будет тебя преследовать — теперь, после того, как ты вышел на свободу?

— Надеюсь, что нет, — сказал Дерек и снова вернулся к чтению газеты.

— Он пытался убить тебя три раза. С чего бы ему менять свои планы?

— Возможно, ему все это надоело. — Дерек опустил газету. — Я думаю, что он оставит меня в покое. Он рвется к власти, хочет стать сенатором и рисковать не станет.

Сабрина всмотрелась в его черты. Глаза его потемнели, а лицо словно окаменело.

— Но, как я понимаю, ты не дашь ему победить на выборах?

Дерек Медленно покачал головой.

— Ты собираешься найти это досье?

Дерек утвердительно кивнул.

— Не начинай это дело, — прошептала она. — Пусть все остается как есть.

— Не могу. Этот человек отобрал у меня два года жизни. Я уже неговорю о моральных страданиях, которые он мне причинил.

— Но все уже позади. Тебя выпустили. Ты можешь начать жизнь сначала.

— Это легче сказать, чем сделать. Я строил свое благополучие много лет, а Грир одним мановением руки все разрушил. Он должен за это заплатить.

— Но тебя могут убить.

— Все мы когда-нибудь умрем, Сабрина.

Когда она взяла его за руку, в глазах ее была мольба.

— Позволь мне написать об этом. С моей помощью ты поведаешь эту историю всему миру!

—  Этоне история, а всего лишь мои домыслы, которые без доказательств не стоят и гроша. Я не могу выдвигать обвинения в прессе против такого человека, как Ноэл Грир, не подкрепив их уликами и свидетельскими показаниями. Кстати, ни одно издательство не возьмет на себя смелость опубликовать такую книгу. И автора, и издателя тут же привлекут за клевету.

Сабрина понимала правоту его слов, но ее любящая душа принимать эту логику отказывалась.

— Что конкретно ты собираешься делать? — тихо спросила она.

— Найти это досье.

— И где ты будешь его искать?

— Пока даже не представляю. Знаю только, что ключ к этой загадке надо искать в биографии Баллантайна. Я воспользуюсь собранными тобой материалами как отправной точкой для поисков, а потом пойду дальше. Баллантайн погряз в коррупции, а это значит, что у него есть слабости. Грир умел находить человеческие слабости и использовать. Попробую использовать для поисков его же собственные методы.

— А когда ты найдешь это досье — что тогда?

Дерек со значением на нее посмотрел.

— Тогда подключишься ты. Правда, писать книгу тебе не придется. Это слишком долго, а новости надо подавать с пылу, с жару. Грир пока что может произносить речи и пытаться понравиться избирателям, но, когда появится твоя публикация, все его усилия пойдут прахом. А именно этого, Сабрина, я и хочу, — низким, зловещим голосом сказал Дерек. — Мне нужно, чтобы ты втоптала его в грязь.

Слова Дерека словно бы повисли в воздухе. Сабрина сила молча и не двигалась.

— Ты думаешь, я не прав?

— Ничего такого я не думаю.

— Я лично слышу в твоем голосе скептические нотки.

— Это не скепсис. Печаль — может быть.

— Печаль? — Дерек нахмурился. — Но о ком же ты печалишься? Обо мне? Или, быть может, о себе?

— О нас с тобой. Я надеялась… думала, что мы сможем быть с тобой счастливы. Хотя бы на какое-то время.

— Мы можем быть счастливы.

— Но это черное облако… Мне кажется, оно тянется за тобой от самого Парксвилла…

Глаза Дерека стали холодными как кусочки льда.

— Мне казалось, ты забываешь, что я отсидел срок в тюрьме.

— Я слушаю твои слова, смотрю на тебя, и мне становится страшно. Я-то могу забьггь о том, что ты сидел в тюрьме, но ты этого никогда не забудешь.

— Ты права, не забуду, — мстительно сказал он. Сабрина попыталась взглянуть на вещи его глазами, но это давалось ей лишь с большим трудом. Она слишком его любила, и ей хотелось, чтобы он был в безопасности. А еще ей хотелось, чтобы они были счастливы и никогда больше не разлучались.

— Это несправедливо. Ты должен наконец обрести покой.

— Прежде всего несправедливо было сажать меня в тюрьму.

— Ты не можешь быть счастлив, пока не отомстишь, — так?

— Я не смогу обрести покой, пока не отомщу, — это верно. Но это вовсе не значит, что я не способен испытывать счастье. Сейчас, во всяком случае, я очень счастлив. — В эту минуту Дерек смотрел на нее в упор; его поза выдавала сильнейшее напряжение. — Скажи, Сабрина, ты сможешь жить со мной, зная, что у меня на уме?

— У меня нет выбора.

— Нет, есть. Если ты считаешь, что тебе со мной придется трудно, я исчезну, вернусь в Нью-Йорк. Последние три года тебе и своих трудностей хватало, и очень может быть, что мое присутствие здесь тебе вовсе не так уж и нужно.

— Или, наоборот, очень нужно.

Дерек был до такой степени погружен в собственные рассуждения, что вряд ли расслышал ее слова.

— Ты мне писала, что хочешь побыть в одиночестве.

— Когда я переехала сюда, то довольно быстро поняла, что жить в одиночестве — это не по мне, — возразила Сабрина. — Однако я могу жить в одиночестве и сумела себе это доказать. Я устроила свои дела в Нью-Йорке, переехала сюда и, если говорить о бытовой стороне жизни, живу здесь совсем неплохо. Но я люблю делиться своими мыслями, помогать другим людям и взамен жду от них теплого отношения к себе. Другими словами, я не боюсь одиночества, но жить в одиночестве не желаю.

Дерек всмотрелся в ее лицо, чье выражение было настолько сосредоточенным и серьезным, что он не смог отказать себе в удовольствии немного над ней подшутить.

— Значит, в принципе, тебе подойдет кто угодно?

— Что значит «кто угодно»?

— Ну… ты готова поселить у себя любого квартиранта?