Чичерин

Советское правительство обращается к пролетариату всех стран с призывам помочь довести до конца дело мира и вместе с тем дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и эксплуатации.

Десять часов тридцать пять минут вечера. Председательствующий Каменев объявляет голосование. Вверх взметнулись мандаты. Кто-то замешкался. Вокруг раздались негодующие голоса. Тот, один, нехотя поднял мандат. Декрет о мире принят единогласно. Радостно блестят глаза: в зале звучит «Интернационал» — государственный гимн Страны Советов…

В два часа тридцать минут ночи оглашен проект декрета об образовании первого Советского правительства.

Кандидатура Ленина на пост Председателя Совета Народных Комиссаров вызвала искреннее одобрение всего зала. О будущем наркоме по иностранным делам долго говорили на предварительных заседаниях. Первоначально был выдвинут Г. В. Чичерин. Но его кандидатуру пришлось снять, так как он находился в заключении в Брикстонской тюрьме, а внешнеполитические дела требовали немедленной активной деятельности.

Съезд голосует за Совет Народных Комиссаров в предложенном составе с Лениным во главе.

В это напряженное время Ленин уделил большое внимание вопросу о государственном аппарате.

Временно наркомы разместились в Смольном, ставшем резиденцией нового правительства.

Смольненский период Советской власти был кратким, но тяжелым и ответственным. Внешнеполитические задачи, поставленные съездом Советов, не терпели отлагательства. ЦК партии, Ленин, а по его поручению Петроградский военно-революционный комитет принимали прямое и непосредственное участие в решении разнообразных практических дел комиссариата по иностранным делам. Лично Лениным или при его непосредственном участии готовились важные внешнеполитические документы.

Сама жизнь толкала на немедленную организацию НКИД. Были приняты меры по укомплектованию Наркоминдела первыми сотрудниками, по установлению связей с заграницей, распространению информации для зарубежной общественности о событиях в России и мероприятиях Советской власти, по созданию службы дипкурьеров. По указанию Ленина на пограничный пункт Торнео были направлены комиссары Жемчужин и Светличный, которые наводили там революционный порядок, пресекая попытки контрабанды и нарушений советско-шведской границы. Позже туда же был направлен матрос Тимофеев для организации службы курьеров Смольный — Торнео и для контроля за передачей телеграмм Совнаркома за границу. При непосредственном участии Ленина были организованы первые советские представительства в Скандинавии (В. В. Воровский), в Англии (М. М. Литвинов), работавшие непосредственно под контролем и по указаниям Ленина и ЦК партии.

Делались неоднократные попытки привлечь к работе НКИД сотрудников бывшего министерства иностранных дел.

Утром 7 ноября Военно-революционный комитет назначил М. С. Урицкого временным комиссаром по приемке дел бывшего министерства иностранных дел.

В тот ж о день Урицкий вместе с комиссаром ВРК, бывшим корнетом Н. И. Покровским посетил министерство.

Накануне, во время штурма Зимнего отряд красногвардейцев с Васильевского острова занял министерство иностранных дел. Утром чиновники явились на службу, часовые пропустили их всех.

Урицкому показали, как пройти к Нератову, исполняющему обязанности министра. Тот принял представителя новой власти холодно, беседа не налаживалась. Урицкий сказал, что Советское правительство намерено подготовить к публикации секретные договоры и соглашения. Нератов категорически возражал. Он стал запугивать последствиями такого шага, говорил, что это может нанести непоправимый ущерб внешней политике России. Сотрудничать с новым правительством он отказался, высокомерно заявив, что не знает ни его целей, ни его программы. Тогда Урицкий собрал низших чинов министерства и попросил их оказать содействие, но не встретил и с их стороны готовности к сотрудничеству. В заключение предупредил, что явится в министерство еще раз. Нератов ответил:

— Присутствуйте, наблюдайте, а там видно будет…

Факт вежливого обращения комиссара ВРК чиновники расценили как беспомощность новой власти. Среди них укрепилось мнение, что надо сопротивляться всем попыткам использовать их на службе большевикам.

Сразу же после визита Урицкого все департаменты и отделы бывшего МИДа прекратили работу. Чиновники перестали выполнять даже самые неотложные дела. На их языке это называлось «забастовкой протеста против большевистской власти». Чиновники-дипломаты действовали и первых рядах петроградских саботажников. Буржуазные газеты публиковали восторженные выдумки пятачковых писак о «героическом» поведении русских дипломатов, которые-де в количестве шестисот человек швырнули в лицо большевиков прошение об отставке.

В этих условиях Военно-революционный комитет принял решение назначить члена Василеостровского райкома партии, революционера-профессионала И. А. Залкинда помощником наркома. Ему вменялось в обязанность положить конец саботажу чиновников, забрать секретные договоры и подготовить их к немедленной публикации. В помощь ему был придан интернационалист, приват-доцент Е. Д. Поливанов, который за два месяца до Октябрьского восстания был прикомандирован к азиатскому департаменту МИДа.

Во второй половине дня 15 ноября Залкинд появился в бывшем кабинете Сазонова и потребовал кого-нибудь из руководства бывшим министерством. К нему пожаловал председатель «Союза служащих» князь Урусов.

Князь не проявил особой храбрости. С трудом преодолевая страх, он зачитал петицию чиновников об отставке.

— Где Нератов? — спросил Залкинд, не обнаружив интереса к петиции.

Оказалось, что товарищ министра серьезно «заболел» и находится на даче.

— Где остальные?

Остальных в присутствии тоже нет. У всех нашлись «неотложные» дела.

Залкинд, не обращая внимания на князя, вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.

После его отъезда чиновники быстро собрались, чтобы обсудить положение. Пришли к оптимистическому выводу: очередной комиссар также оказался бессильным что-либо сделать, все осталось по-старому. И вообще правительства приходят и уходят, а чиновники остаются.

Но они просчитались.

На следующий день Военно-революционный комитет вынес решение: «Слушали:товарищ министра иностранных дел Нератов скрылся, не сдав дела.

Постановили:подлежит аресту и преданию революционному суду».

В тот же день матрос Балтийского флота Н. Г. Маркин был вызван к Я. М. Свердлову. Он получил назначение в НКИД. В мандате, выписанном Бонч-Бруевичем, говорилось: «Товарищу Маркину, секретарю народного комиссара иностранных дел, поручается проведение необходимых действий для организации работы Народного комиссариата».

Тем временем Залкинд и Поливанов колесили по всему Петрограду на стареньком «пежо», разыскивая чиновников.

Встречи с чиновниками на дому привели Залкинда к выводу, что вряд ли можно ждать от них что-либо путного, пора было рассчитаться с ними.

Утром 17 ноября Залкинд зашел в Смольном к Урицкому и взял у него на всякий случай ордер ВРК № 2500 на арест руководящих чиновников МИДа. Теперь он мог по своему усмотрению, заполнив графу фамилиями саботажников, арестовать и привлечь их к революционному суду. Но Залкинд не воспользовался этим правом, ордер остался незаполненным.

Когда в половине пятого вечера он вместе с Поливановым подъехал к МИДу уверенный в том, что никого не застанет, удивлению не было границ: впервые после Октябрьских дней окна всех трех этажей министерства были ярко освещены. У входа их встретили и провели в Малахитовый зал, где собрались все чиновники. Это была организованная демонстрация. Чиновники намеревались показать твердость и единство.

Состоялась церемония представления служащих министерства уполномоченному Наркоминдела. Сначала Поливанов представил Залкинда Петряеву, а тот знакомил его с присутствовавшими чинами, торжественно и громко выкрикивая их полные титулы. Все эти бароны, князья, графы были в парадных мундирах, при орденах и лентах. Но, несмотря на этот блеск, чиновники чувствовали себя неважно, они уже знали из газет, что Военно-революционный комитет постановил арестовать Нератова.