Страница 37 из 89
Начальник полиции растерянно глянул на футболку: в ярком освещении пятна были видны гораздо лучше, чем в уборной «Розовой киски».
— Кровь твоя? — спросила бывшая жена.
Джеффри пожал плечами, прекрасно понимая, к чему она ведет.
Опасность заражения гепатитом совершенно постороннего человека волновала ее куда больше, чем то, что какой-то урод чуть не разбил ему нос.
— У тебя есть аспирин? — спросил Толливер.
— Только тайленол, и тебе нельзя его принимать, пока не получишь результаты анализов.
— У меня голова болит!
— И пить тоже нельзя…
Последнее замечание просто взбесило: Джеффри умеет пить, а полстакана разбавленного пива вообще алкоголем не считается.
— Джеф!
— Сара, перестань!
— Ну как можно быть таким безответственным?! — Доктор Линтон скрестила руки на груди и стала похожа на строгую учительницу.
— Ну как можно обращаться со мной как с прокаженным?! — выпалил Джеффри, не успев подумать, к чему это приведет.
— Возможно, ты носитель опасного заболевания. Понимаешь, что это значит?
— Конечно, понимаю, — отозвался Джеффри, внезапно чувствуя полное опустошение. Еще один скандал он не выдержит. Сколько раз они, доведенные до предела, ссорились на этой самой кухне! Потом именно он делал первый шаг: просил прощения и шел на попятную. Да он всю жизнь как повидло: в детстве вытирал пьяные мамины слезы, защищал ее от отцовских кулаков, а сейчас ежедневно занимается чужими проблемами, впитывает боль, горечь, ненависть и злость. Но ведь всему есть предел, ему тоже нужна тихая гавань!
— Пока не придут результаты, следует соблюдать бдительность, — продолжала поучать бывшая жена.
— Сара, это просто очередной предлог.
— Предлог для чего?
— Чтобы от меня отдалиться! — повысил голос Джеффри. Он понимал, нужно остановиться и успокоиться, но трезво рассуждать не получалось: эмоции накрывали с головой. — Очередной повод не подпускать меня к себе…
— Неужели ты правда так считаешь?
— А что, если я болен? — бездумно выпалил он. — Мы больше никогда не будем близки? Ты к этому ведешь?
— Еще неизвестно…
— Кровь, слюна — вирус живет везде! — Собственный крик звенел в ушах, но Джеффри уже вошел в раж.
— Существуют различные способы…
— Думаешь, я не вижу, как ты от меня отдаляешься?!
— Отдаляюсь?
Толливер невесело рассмеялся, чувствуя такую усталость, что даже голос повысить не мог.
— Черт возьми, даже «я люблю тебя» не говоришь! Что, по-твоему, я должен чувствовать? Сколько можно жить как на вулкане, сомневаясь, примешь ли ты меня обратно?
Сара скрестила руки на груди.
— Я все понимаю, но я тоже на пределе. — Он посмотрел в окно на свое отражение.
Доктор Линтон ответила лишь после минутной паузы:
— Ты действительно этого боишься?
— Да, — искренне признался Джеффри. — Нельзя же постоянно гадать, злишься ты или нет. Хочу знать… — Сил договорить не хватило, да и какой смысл?
Через показавшуюся бесконечной минуту в темном окне появилось отражение Сары.
— Что ты хочешь знать?
— Могу ли рассчитывать на твою поддержку.
Доктор Линтон включила воду и оторвала от рулона бумажную салфетку.
— Снимай футболку!
— Что?
Она смочила салфетку.
— Перчатки принести?
Сара пропустила колкость мимо ушей; стараясь не задеть переносицу, помогла освободиться ему от футболки.
— Сам справлюсь, — проворчал Толливер.
— Знаю. — Обильно смочив его шею, Сара оттирала засохшую кровь. Джеффри оставалось лишь разглядывать макушку бывшей жены. Она аккуратно вытерла багровый ручеек, сбегавший к груди, и выбросила салфетку в корзину.
Доктор Линтон взяла бальзам, упаковку которого всегда держала у раковины, и немного выдавила на ладонь.
Боже, какие холодные у нее руки! Джеффри старался сдержаться, но получилось что-то похожее на визг.
— Прости, — прошептала Сара, растерла ладони и осторожно коснулась его груди. — Так лучше?
Толливер кивнул, испытывая огромное облегчение. Опять Сара помогла! Начинается обычное перетягивание каната, в котором ему ни за что не победить.
Доктор Линтон втирала бальзам легкими круговыми движениями от центра к периферии. Тонкие пальцы осторожно коснулись розового шрама на плече. Рана зажила еще не полностью, чуть заденешь — появлялось что-то вроде электрического покалывания.
— Я боялась, ты не выживешь, — тихо сказала Сара, вспоминая, как его ранили. — И не надеялась остановить кровотечение. Что только не перепробовала…
— Ты мне жизнь спасла.
— Могла тебя потерять…
Пробормотав что-то неразборчивое, Сара поцеловала шрам. Осторожно касаясь губами груди, закрыла глаза, и Толливер почувствовал, как расслабляется каждая клеточка тела. Губы Сары медленно спускались вниз, а пальцы расстегнули молнию джинсов. Джеффри прижался к раковине, и женщина опустилась перед ним на колени. Ощутив обжигающее прикосновение языка, вырисовывавшего неведомые узоры, он схватился за крышку стола. Только бы не упасть…
От желания подгибались колени, но Джеффри положил ей руки на плечи и заставил подняться.
— Нет, — прошептал он, думая, что скорее умрет, чем наградит Сару смертельной болезнью. — Нет… — повторил он, хотя не желал ничего большего, чем слиться с ней в единое целое.
Теперь на месте губ оказались умелые руки. Сначала одна, потом другая, и Джеффри застонал. Он держался изо всех сил, но, взглянув на Сару, распалился еще больше: на щеках румянец, губы порхают в нескольких сантиметрах от него, дразнят поцелуем, манят. Сара что-то шептала, но Толливер лишь чувствовал шелест легкого дыхания, а самих слов не разбирал. А потом их губы встретились: сначала поцелуи были легкими, игривыми, потом властными, требовательными, и Джеффри стало трудно дышать. Ладони работали ловко и синхронно, а когда Сара закусила его нижнюю губу, Толливер понял, что терпеть больше не может.
— Сара! — простонал он.
Женщина целовала его лицо, шею, губы, и наконец Джеффри услышал, что она говорит. «Я люблю тебя! — шептала она, не прекращая ласк, пока он не забился в экстазе. — Я тебя люблю».
Вторник
8
Первым, что услышала Лена, войдя в зал для инструктажа, был крик Толливера, доносившийся из-за закрытой двери кабинета. Она нарочно задержалась у кофеварки, но разобрать ничего не смогла.
В зал вышел Фрэнк, чтобы долить кофе в и без того полную кружку.
— Что стряслось? — шепотом спросила детектив Адамс.
— Марти Лэм, — пожал плечами Фрэнк. — Он должен был вчера караулить ночлежку?
— Чипа Доннера? — переспросила Лена.
Джеффри приказал патрульным сидеть возле дома бармена из «Розовой киски» на случай, если парень появится.
— Доннер сегодня утром заезжал, но на месте никого не оказалось.
Оба застыли, пытаясь разобрать хоть слово из того, что орал Джеффри.
— По-моему, шеф не в духе, — заметил Фрэнк.
— Думаешь?
— Смотри, осторожнее! — посоветовал Уоллес, которому всегда казалось, что, раз он на тридцать лет старше, Лена должна его уважать.
— Отчет о кредитоспособности семьи подготовили? — сменила тему детектив Адамс.
— Ага, — кивнул он. — Насколько я понял, ферма приносит прибыль.
— Хорошую?
— Среднюю, — проговорил Фрэнк. — Пытаюсь получить копии их налоговых деклараций. Не уверен, что получится: ферма-то в частной собственности.
Лена подавила зевок: прошлой ночью поспать удалось секунд десять, не больше.
— А из приютов какие новости?
— «Нужно благодарить Бога за то, что на земле еще остались такие люди», — процитировал Фрэнк, явно не собираясь преклонять голову.
Дверь в кабинет шефа распахнулась, и показался Марти Лэм, бредущий, словно узник вдоль камер смерти. Руки нервно теребят шляпу, глаза устремлены в пол.
— Фрэнк! — бросился к подчиненному Джеффри. Чувствовалось, он до сих пор зол, и Лена представляла, какую головомойку он устроил Марти. Яркий, цвета спелого граната, синяк также не прибавлял шефу оптимизма. — Ты связался с поставщиками химикатов?