Страница 94 из 140
С трудом на заре пробудился царевич достойный,
Тоску и тревогу вселил в него сон беспокойный.
Тут сверстники Бхараты, видя царевича в горе,
Ему рассказали немало забавных историй.
Умели они толковать о смешных небылицах,
Плясать, побасёнки и притчи разыгрывать в лицах.
Но Бхарата, горестно глядя на эти потуги,
Промолвил: «Недоброе знаменье было мне, други!
Нечесаный, бледный, мне снился отец ненаглядный.
Свалился он в пруд, от навоза коровьего смрадный.
Он плавал со смехом и, каши отведав кунжутной, -
Я видел, - из пригоршней масло он пил поминутно.
Все тело царя Дашаратхи лоснилось от масла.
Упала на землю луна и мгновенно погасла.
Иссякшие воды морские и землю во мраке
Узрел я, и сразу объял меня ужас двоякий.
Еще мне привиделись нынче другие напасти:
Что бивень слона ездового распался на части,
Что жарко блиставшее пламя внезапно потухло,
Что разом листва на деревьях свернулась, пожухла.
Мне снилось, - окутаны дымом, обрушились горы,
А твердь под ногами разверзлась, и нет им опоры!
И в черном убранстве - отца на железном сиденье,
Влекомого женщиной черной, мне было виденье.
Царя украшали багряных цветов плетеницы.
Ослов увидал я в оглоблях его колесницы,
Что к югу стремилась, а мерзкая ракшаси в красном
Глумилась над ним, сотрясаема смехом ужасным.
Чью гибель, друзья, знаменует виденье ночное?
В нем было для нашего рода предвестье дурное!
Кто едет во сне в колеснице, влекомой ослами,
Тому угрожает костра погребального пламя!
И горло мое пересохло, и дружеской шутке
Внимать я не в силах, как будто не в здравом рассудке.
Дрожу от боязни, хоть страх недостоин мужчины.
Слабеет мой голос, поблекла краса от кручины.
Я словно в разладе с собою самим без причины».
Послы ничего не отвечают на расспросы Бхараты. Царевич немедля едет в Айодхью. Прибыв во дворец, он спешит к матери. Он расспрашивает ее об отце, он хочет видеть его. Кайкейи сообщает ему о кончине родителя. Бхарата с горьким плачем падает наземь. Криводушная царица рассказывает сыну о свершении своего умысла. Бхарата осыпает мать упреками. Он не может занять престол, по праву принадлежащий Раме! Он не желает жить в разлуке с любимыми братьями и царевной Видехи! Он молит Каушалью простить зло, причиненное ей и Раме царицей Кайкейи. Обещает сей же час выступить на поиски возлюбленного сына Дашаратхи и привезти его в столицу Кошалы.
Бхарата предает сожжению тело отца и совершает поминальные обряды.
Затем Бхарата созывает огромное войско и собирает множество мастеров, которым приказывает проложить новую дорогу к святой Ганге.
[ПУТЕШЕСТВИЕ БХАРАТЫ] (Часть 83)
Почтительный Бхарата, еле дождавшись денницы,
Чтоб свидеться с братом, велел заложить колесницы.
Передние шли со жрецами, с мужами совета
И были под стать колеснице Дарителя Света.
За доблестным Бхаратой десятитысячной ратью
Шагали слоны боевые с отменного статью.
Там было сто раз по шестьсот колесниц, нагруженных
Отрядами ратников, луками вооруженных, -
Сто раз по шестьсот колесниц, оснащенных для боя,
В которых отважные лучники ехали стоя.
Сто тысяч наездников храбрых по данному знаку
Погнали сто тысяч коней за потомком Икшваку.
Царицы взошли на блистающую колесницу,
Утешены мыслью, что Рама вернется в столицу.
За Бхаратой следуя, слушая грохот и ржанье,
О Раме беседуя, радовались горожане.
Они восклицали, бросаясь друг другу в объятья:
«Вы Раму и Лакшману скоро увидите, братья! -
Добро, воплощенное в Рагху великом потомке,
Рассеет печали земные, как солнце - потемки!»
В стремленье найти благородного Раму - едины,
На поиски вышли достойные простолюдины,
Что дивно алмазы гранят, обжигают кувшины.
Явились прядильщики шелка и шерсти отменных,
Сверлильщики узких отверстий в камнях драгоценных,
Искусники те, что куют золотые изделья,
Павлинов ловцы, продавцы благовонного зелья.
Там первой руки мастера-оружейники были,
Ткачи, повара, лицедеи-затейники были.
Там лекари, виноторговцы, закройщики были,
Чеканщики, резчики, банщики, мойщики были.
И пильщики, и рыбаки, бороздившие воды,
И лучшие из пастухов - главари, верховоды.
Стекло выдувая, кормились умельцы иные,
Другие - одежды выделывали шерстяные.
В телегах, влекомых быками, за Бхаратой следом
Отправились брахманы, жизнь посвятившие ведам.
Сандалом тела умастили, сменили одежду
И Раму увидеть лелеяли в сердце надежду.
Торжественно двигались кони, слоны, колесницы
За отпрыском братолюбивым Кайкейи-царицы.
На праздничный лад горожане настроены были,
Весельем охвачены Бхараты воины были.
И долго царевич терпел путевые мытарства,
Но Гангу увидел, вступая в нишадское царство.
К столице нишадской он конскую рать и слоновью
Привел осмотрительно, движимый братской любовью.
Там царствовал Гуха. Он Рамой не мог надышаться,
И Рама любил за величие духа нишадца.
К стенам Шрингавера и Ганги божественным водам
Приблизилось Бхараты войско торжественным ходом
И замерло... Резвые стаи гусей златопёрых
Играли, красуясь, на этих прибрежных просторах.
Теченье священной реки оглядел повелитель,
Недвижно застывшее войско и Гухи обитель.
Не чужд красноречья, он молвил сановникам знатным:
«Я нашему войску, готовому к подвигам ратным,
У Ганги великой, что слиться спешит с океаном,
Велю на приволье немедля раскинуться станом!
Как только забрезжит над Гангой денницы сиянье,
Мы все переправимся и совершим возлиянье
Водой, чтобы радже земному, почившему в благе,
В селеньях небесных не знать недостатка во влаге».
Усталое воинство спало, но, братниной доле
Сочувствуя, Бхарата глаз не смыкал поневоле:
«О Рама, ты должен сидеть на отцовском престоле!»
Переправившись через великую реку, сын Кайкейи вместе с Шатругхной входит в лесные чащи.
То замечая дорогу по следам, оставленным изгнанниками, то сердцем угадывая путь, Бхарата приходит наконец к хижине Рамы. Он видит братьев и прекрасную Ситу исхудалых, в грубых одеждах. Он падает к ногам Рамы, молит о прощении, заклинает быстрее воротиться в Айодхью. Рама узнает о смерти отца, он лишается чувств, Лакшмава и Сита плачут.