Страница 34 из 59
Если сердце покойно, а дух уравновешен, счастье само найдет тебя.
Нельзя быть слишком требовательным к подчиненным, ибо так можно отдалить от себя преданных людей.
Нельзя быть слишком терпимым к друзьям, иначе в друзьях у тебя окажутся одни ничтожества.
Под свирепым ветром и проливным дождем нужно уметь прочно стоять на ногах.
Там, где цветут пышные цветы и красуются ивы, нужно уметь обращать свой взор в небеса.
Вступив на гибельный путь, опасную тропу, нужно уметь вовремя повернуть назад.
Истинно благочестивые люди умеют ладить с другими и не позволяют вспыхнуть вражде.
Люди, заслуженно почитаемые, умеют создать впечатление, что их заслуги принадлежат всем. Они не позволят зависти завладеть чьим-либо сердцем.
Великий человек на службе не должен быть бесцеремонен и давать повод для легкомысленных поступков.
Выйдя в отставку и вернувшись на родину, он не должен быть слишком церемонен. Ему следует проявлять радушие и не чураться старых друзей.
Великих людей нельзя не страшиться. Если их страшиться, не будешь развязен.
Низких людей тоже нельзя не страшиться. Если их страшиться, не прослывешь заносчивым.
Если тебя преследуют неудачи, подумай о тех, кто неудачливее тебя, и твои обиды рассеются.
Если в твое сердце закрадется нерадивость, подумай о тех, кто преуспел больше тебя, и ты воспрянешь духом.
Не давай обещаний сгоряча. Не сердись во хмелю.
Не строй планы в радостном возбуждении. Не откладывай незаконченного дела под предлогом того, что ты устал.
Тот, кто искусен в чтении, вкушает радость познания, не отбрасывая «верши и силков» [171].
Тот, кто искусен в созерцании, прозревает тайны сердца и духа, не привязываясь к явленному.
Небо одаривает мудростью одного человека, чтобы рассеять невежество толпы. А такие люди, напротив, используют свои достоинства для того, чтобы пенять другим за их недостатки.
Небо одаривает богатством одного человека, чтобы вызволить из нищеты множество людей. А такие люди, напротив, держатся за то, что имеют, и заставляют бедных терпеть лишения.
Вот, поистине, «семя, заслужившее проклятие Неба» [172]!
Прозревший человек «ни о чем не размышляет, ни о чем не беспокоится» [173]. Темный человек ничего не знает, ни о чем не ведает. Эти двое могут сговориться и действовать сообща.
Посредственность много рассуждает и много хлопочет, о многом любопытствует и строит много планов. Оттого она относится к другой посредственности с подозрением, и заставить их действовать сообща нелегко.
Уста — ворота ума. Если держать их открытыми, ум ускользнет наружу.
Воображение — ноги ума. Если его не обуздать, оно уведет ум с правильного пути.
Когда судишь других, ищи в их вине отсутствие вины. Тогда в людях будет согласие.
Когда судишь себя, ищи вину там, где вины не видно. Тогда твои добродетели еще более упрочатся.
Наши потомки — это взрослые люди в утробе. Сю-цай [174]— это царедворец в яйце. Если в юную пору не очистить и не закалить их души, то в будущем, когда они выйдут в мир и поступят на службу, из них уже не получится добротный материал.
Благородный муж, попав в беду, не горюет, а веселясь с друзьями, не теряет головы. Он не робеет перед сильными мира сего и сострадает убогим и сирым.
Персик и слива красивы на вид, но их красоте не дано обладать долговечностью сосны и кипариса [175]. Груши и абрикосы сладки на вкус, но их сладость не обладает стойкостью аромата апельсинов и мандаринов.
Можно ли сомневаться в том, что пышная, но быстротечная красота не сравнится с красотой скромной, но долговременной и что ранние цветы не сравнятся с поздними плодами?
В безмятежности и покое обыденного существования прозреваешь правду жизни.
В тишине и бесцветности повседневного бытия постигаешь истинную природу сердца.
Собрание второе
Тот, кто рассуждает о прелестях жизни в горах и лесах, не обязательно жаждет уединения в горах и лесах.
Тот, кто не терпит разговоров о славе и удаче, не обязательно перестал о них мечтать.
Рыбная ловля — беспечное занятие. Но в руках вы держите орудие, могущее лишить жизни. Игра в шахматы — безобидное развлечение. Но оно внушает мысль о смертельном поединке [176].
Нельзя не видеть: из всех дел самое приятное — безделье, а великая правда [177]безыскусной жизни превыше самой тонкой изощренности.
Пора цветения трав, когда поет иволга и склоны гор одеваются в зеленый наряд, — это обманчивая видимость нашего мира.
Когда ручьи пересохнут, деревья сбросят листву и скалы оголятся, взору воистину явится доподлинное естество Неба и Земли [178].
Годы и месяцы тянутся долго, а суетливый человек сам себя торопит. Небо и Земля простираются широко, а низкий человек сам себя стесняет.
Времена года повинуются непреложному закону, а человек докучливый не перестает сомневаться и всю жизнь пребывает в суете.
Чтобы доставить человеку удовольствие, не требуется многого. Сад на подносе [179]может подарить нам истинное наслаждение.
Чтобы любоваться пейзажем, не обязательно отправляться далеко. Луна, глядящая в окно, может повергнуть нас в восхищение.
Услышав удар колокола в ночной тишине, пробуждаешься ото сна, в котором видишь сны [180].
Созерцая отражение луны на глади вод, прозреваешь сущность помимо всех сущностей [181].
В щебете птиц и жужжании насекомых хранится тайна послания от сердца к сердцу [182]. В красках цветов и узорах трав проступают письмена святой правды.
Тот, кто предан учению, должен в самом себе постичь движущую силу Неба и душою стать, как чистая яшма. Тогда в каждом соприкосновении с вещами он будет постигать правду жизни.
Люди умеют читать книги, состоящие из письмен, но не умеют читать книгу, не имеющую письмен. Им ведомы звуки цитры, имеющей струны, но не ведомы звуки цитры без струн [183].
Если жить мертвой видимостью вещей и не внимать жизни духа, поймешь ли, что такое книга без письмен и цитра без струн?
Сердце, в котором исчезло желание обладать чем-либо, — все равно что осеннее небо, прояснившееся после ненастья, и океан, успокоившийся после бури.
Если рядом оказываются цитра или книга, ты попадаешь в Каменные палаты Киноварной горы [184].
171
Данный образ восходит к Чжуан-цзы. О смысле его лучше сказать словами самого Чжуан-цзы: «Вершей пользуются для ловли рыбы. Поймав рыбу, отбрасывают вершу. Силками пользуются для ловли зайца. Поймав зайца, забывают про силки. Словами пользуются для выражения смысла. Постигнув смысл, забывают слова. Где же найти мне забывшего слова человека, чтобы перекинуться с ним словом?» У Чжуан-цзы речь идет, в сущности, о восприятии слова во всей полноте его смысловых потенций, превосходящей любое его условное значение.
172
Выражение «кара Неба» принадлежит Чжуан-цзы, у которого оно относится, по-видимому, к предметной практике человека, выделяющей его из животного мира. В данном случае понятие «небесной кары» выступает синонимом ослепленности людей, которые «не веда ют, что творят».
173
Цитата из приписываемого Конфуцию толкования на древний канон «Книга Перемен».
174
Сюцай— обладатель низшего ученого звания в старом Китае. Считалось, что он еще не закончил своего образования.
175
Сосна и кипарис— традиционные в Китае аллегории душевной стойкости благородного мужа.
176
В этом суждении содержится аллюзия на строку стихотворения ученого XI века Чэн И.
177
В тексте букв.: «полнота подлинности» (цюанъ чжэнь).Так традиционно обозначался жизненный идеал даосизма.
178
Китайские комментаторы находят в данном изречении почти дословное повторение строк поэта сунской эпохи Вэнь Линя: «Деревья опали, высохли воды, голы тысячи скал. //В этом я вдруг прозреваю доподлинное естество».
179
Искусство создания карликовых садов пользовалось огромной популярностью в средневековом Китае и стало одним из высших воплощений традиционных принципов китайской эстетики.
180
Простейшее объяснение этого образа состоит в том, чтобы отождествить наш обыденный опыт со сном (популярный мотив в китайской литературе). В таком случае наши желания и мечты окажутся не чем иным, как «снами во сне». Уподобление духовного просветления «великому пробуждению от великого сна» введено в китайскую традицию Чжуан-цзы. Отметим, что опыт просветления неустраняет обыденный опыт, так что «великое пробуждение» в известном смысле означает пробуждение косну. Отсюда свойственная китайской мысли апология «обыкновенного сознания» как вершины духовной просветленности.
181
Букв.: «тело вне тела». Само выражение (встречающееся уже в начальном изречении книги) взято из буддийской литературы, где «тело вне тела» обозначает нирвану.
182
Здесь содержится намек на традиционный в китайской мысли и развитый в особенности чань-буддизмом принцип передачи истины «от сердца к сердцу», вне слов. В чаньской традиции имеются предания о наставниках, которые пережили просветление, созерцая лунный свет или слушая шорох бамбука. В свете этого принципа видимые образы трактовались как мертвые, отчужденные «следы» реальности, что отчасти объясняет пристрастие китайцев к букве текста, к формалистике архивистского знания.
183
Образ «цитры без струн» встречается в жизнеописании древнего поэта Тао Юаньмина, где сказано, что Тао Юаньмин «мечтал о цитре без струн».
184
Каменные палатыи Киноварная гора— обители бессмертных небожителей в даосизме, даосский «рай».