Замок среди деревьев

— Вы должны принять во внимание, — продолжал Карлос, — что для нас было шоком обнаружить, что наш отец… — Он сделал паузу. — Я решил тогда, что каждая украденная вещь должна быть возвращена ее настоящему владельцу, но Мигель, к сожалению, со мной не согласился. Он не только сохранил все в тайнике, но и стал пополнять коллекцию ворованных драгоценностей. Этим и объясняются его частые поездки за границу. Он шел по следу понравившейся ему вещи и всегда успевал купить ее прежде, чем я мог его остановить. Это была для меня нелегкая задача, как вы можете себе представить.

— Почему вы не могли вернуть драгоценности в полицию? — спросил Джонни. — Это бы все решило.

— И навлекло бы позор на наше имя. А этого я бы не перенес. Я уже отослал половину вещей их законным владельцам, и могу вас заверить, что каждый предмет будет возвращен, пусть даже на это уйдет остаток моей жизни!

Он замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Было слышно только, как тикают позолоченные бронзовые часы на письменном столе. Стефания сморгнула слезы, удивляясь, что была так слепа и составила о Карлосе неправильное мнение.

— Не знаю, что и сказать, — прошептала она.

— Ничего и не нужно говорить, — сказал Карлос. — Вы усомнились во мне потому, что не знаете меня так хорошо, как я вас.

— Зато вас знаю я! — прервал Джонни их диалог и повернулся к девушке: — Ты должна вернуться со мной в Лондон и подтвердить то, что я буду говорить своим нанимателям.

— Я не могу, Джонни!

— Ты должна! Я уверен, что драгоценности находятся в замке, но ты единственная видела их воочию. Без тебя мне никто не поверит.

— Говорю тебе — я не могу! Ты не имеешь права настаивать. Драгоценности ты все равно не нашел, и я не понимаю, как тебе поможет мое присутствие, если я вернусь вместе с тобой?

— Я их найду! — заявил Джонни и посмотрел на Карлоса. — Вы же не думаете, что я оставлю все как есть?

— Не думаю, — спокойно кивнул португалец. — Но драгоценности будут возвращены владельцам прежде, чем вы их найдете. Не вините Стефанию. Жена не может свидетельствовать против мужа.

— Жена?! — воскликнул Джонни.

— Мисс Норд и я вчера обручились.

Джонни вскочил, и двое мужчин скрестили взгляды. Смуглое мрачное лицо Карлоса выражало полную непримиримость. Джонни был аскетически бледен. Стефания, затаив дыхание, ждала и отчаянно молилась, чтобы Джонни оставил все как есть.

— Даже если я возьму у вас слово, что вы вернете драгоценности, — медленно заговорил наконец англичанин, — я все равно должен буду составить отчет. Я потратил два года жизни на это дело, граф, и, поверьте, готов на все, чтобы покончить с ним.

— Надеюсь, мы с вами когда-нибудь встретимся при других обстоятельствах, более приятных.

— Хотелось бы. Что касается данного дела, то вы, кажется, победили.

Без дальнейших слов Джонни повернулся на каблуках и вышел из библиотеки. Минутой позже Стефания увидела в окно, как машины медленно скрылись за поворотом.

Теперь, оказавшись наедине с Карлосом, она ощутила внезапное смущение и осталась стоять у окна, глядя вдаль. Она слышала, как он подошел к ней ближе, почувствовала его горячие ладони на своих плечах. На мгновение она расслабилась, но тут же отпрянула, испугавшись коварного тепла его тела.

— Зачем вы это сказали? Вы не имеете права…

— Имею. Я вас люблю, Стефания. — Он снова привлек ее к себе.

— Я вам не верю! — Она попыталась вырваться. — Нам прежде надо поговорить…

— У нас для этого впереди вся жизнь, — прошептал Карлос. — Успокойся и позволь мне любить тебя. — Он в первый раз обратился к ней на «ты».

— Нет! — вновь повторила девушка и уперлась руками в его грудь. — Не заставляйте меня защищаться, Карлос. Вы сильнее и победите, но я не сдамся без боя.

— Ну и что? — с улыбкой ответил он. — Так или иначе, я своего добьюсь.

— Ненадолго, — возразила она дрожащим голосом. — Ведь вам не нужна жена, которая вас ненавидит.

Слова уязвили его, и он опустил руки.

— Ты права. Но я не верю, что ты так ко мне относишься, поэтому и объявил мистеру Карлтону о нашей помолвке. Это был единственный способ заставить его прекратить докучать тебе.

— Не было необходимости быть таким галантным, — холодно заметила Стефания. — Я вполне способна сама постоять за себя.

— Какая жалость! А я-то надеялся, что ты предоставишь эту честь мне на всю оставшуюся жизнь. Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. Многое, что я находил непонятным в твоем поведении, теперь прояснилось. Я понял, почему ты постоянно со мной воевала. Ты думала, что я вор, да? — Она не ответила, и он продолжил: — Это была единственная причина, не правда ли, Стефания? Если бы не это, ты давно уступила бы мне. Я знаю, что ты меня любишь!

— Нет! — И вновь Стефания солгала. Теперь она знала, что он невиновен, но по-прежнему была убеждена: у них нет общего будущего. Каждое слово, сказанное графиней, врезалось в ее память. Они были мужчиной и женщиной разных национальностей, разного происхождения и традиций и поэтому никогда бы не смогли составить успешную пару.

— Почему ты мне лжешь? — хрипло спросил он. — Даже когда ты думала, что я вор, ты сделала все, чтобы помочь мне, даже обманула своего соотечественника. — Его глаза внимательно смотрели на нее, темные и тлеющие огнем. — Ты беспокоилась обо мне, поэтому я не выпущу тебя из этой комнаты, пока не узнаю, в чем еще дело. Будь честна со мной, cara mia.

Стефания подняла голову и посмотрела в склонившееся к ней смуглое лицо Карлоса. Она знала, что не сможет больше лгать ему. Недомолвки доставляют удовольствие лишь в период беззаботных месяцев долгого ухаживания, которого у них с Карлосом не было вовсе. От вражды и ненависти они сразу же перешли к любви.

— Ты прав, Карлос, — наконец ответила девушка. — Я люблю тебя… почти с того самого момента, как увидела. Но я не могу выйти за тебя замуж. — Она оттолкнула его, когда он попытался крепче прижать ее к своей груди. — Нет, сначала дай мне договорить. Когда ты меня обнимаешь, я не могу произнести ни слова.

— Хорошо. — Карлос сел на край дивана. — Я готов тебя выслушать.

— Мы… мы слишком разные, — начала она запинаясь. — А ты сам как-то сказал, что люди разных национальностей не смогут никогда сблизиться.

— Моя дорогая, ты неправильно меня цитируешь. Я говорил, что только большая любовь может преодолеть этот барьер. И я знаю, что моя любовь достаточно сильна. Если и ты…

— Ты думаешь так сейчас, но через несколько лет, возможно, твое мнение изменится. Ты хочешь меня, потому что я — первая женщина, которая оказала тебе сопротивление. Все остальные падали перед тобой на колени.

Глаза Карлоса сверкнули, и он развалился на диване, закинув ногу на ногу. Выглядел он сейчас беспечным и спокойным, и все же Стефания чувствовала в нем скрытую силу и властность.

— Ты полагаешь, — добродушно спросил он, — что если бы ты упала передо мной на колени, я сразу же потерял бы к тебе интерес?

— Да.

Он иронично усмехнулся:

— Как мало ты знаешь своего мужчину, cara. Признаю, что сначала ты привлекла меня своей непохожестью на других женщин. Но я люблю тебя не за это, а за то, что ты красива, умна и полна отваги. Все эти качества останутся при тебе, даже если ты смиренно подчинишься моей воле.

Девушка вскинула голову, и ее глаза сверкнули.

— Я никогда не подчинюсь ни тебе, ни другому!

— В таком случае, — ответил он, вставая, — нам придется воевать, но очень приятным образом, конечно.

— Карлос, ты все, что я говорю, обращаешь в шутку!

— Ну естественно. Ты же не ожидаешь, что я буду принимать это все всерьез? Я люблю тебя, Стефания. Когда же ты наконец поймешь это? Я хочу жениться на тебе, и меня совсем не заботит, откуда ты родом, хоть из Тимбукту! И я намерен сделать тебя хозяйкой замка!

Он нежно обнял девушку и приник к ее губам. И Стефания поняла, что пропала. Он и прежде целовал ее, но это был первый поцелуй любви. Гладя его лицо и волосы, она знала, что теперь никогда не сможет его покинуть.