Страница 14 из 95
На корабле само собой не было удобств для принятия ванн, но с другой стороны от качки Равиль не страдал абсолютно, зато на лошадь сел впервые, и отношения у них не сложились с самого начала. Лошадь была послушной, но оба в равной степени не доверяли друг другу, и к вечеру юноша едва сползал с седла, ухитряясь отбить и натереть себе такие части тела, что оставалось только диву даваться, каким образом ему это удалось. В первый день Ожье пришлось чуть ли не на руках волочь измученного Равиля в кровать, отчего бедняга чувствовал себя вдвойне несчастным, бесполезным и ни на что не годным.
Равиль не привык позволять себе быть обузой и крепился, сцепив зубы, да и Ожье, занятый делами, не мог взвалить на себя роль безотлучной няньки. Юноша утешил себя тем, что по крайней мере один положительный момент во всем этом присутствует: усталость не давала вспыхнуть желанию в полную силу. Ему просто было хорошо и спокойно у надежного плеча мужчины.
Помимо воли, не замечая того, и даже вопреки себе - Равиль действительно немного расслабился, временами забывая контролировать каждый свой шаг. К тому же, уже не приходилось делать над собой усилий, чтобы отслеживать каждое слово на другом языке, напоминать о каких-либо нормах поведения, постепенно входящих в привычку. Можно было отдохнуть.
Во всяком случае с Ожье юноша держал себя уже раскованнее, общаясь сдержанно, но свободно, и радуясь тихонько каждому знаку внимания, которые Грие продолжал обрушивать на него с неподражаемой небрежной уверенностью. Равиль словно купался в них, Ожье был для него неодолимым щитом ото всех возможных напастей.
И ради некоторых моментов юноша был согласен сыграть любую роль, а не только помощника Поля Ринардо: увидев его по утру у колодца, умывающимся с ведра, мужчина не смог пройти мимо. Ожье накинул ему на плечи полотенце, растер, а потом завернул в свой кот и отогревал:
- Простудишься, лисенок… Здесь не Фесс все-таки.
Равиль опустил голову, чтобы скрыть вспыхнувший вдруг румянец, и слегка пожал плечами, ощущая на них приятную тяжесть сильных рук. До темноты в глазах захотелось ощутить иную тяжесть - всего этого крепкого великолепного тела на себе… Юноша осторожно высвободился и поспешно отошел, а встретившись взглядом с непрошенным и незамеченным до того зрителем - побледнел до прозрачной синевы. Вскинув голову, Равиль с независимым видом прошествовал мимо, обдав Ксавьера Таша ароматом прохлады от влажных волос и тяжелым мужским запахом придерживаемого у горла кота.
Мужчина лишь фыркнул ему вслед. Дорога с Грие оказалась занятной. Сегодня он имел чисто эстетическое удовольствие и сполна насладился зрелищем обнаженного до пояса юноши, умывавшимся у ведра со студеной колодезной водой. Сказать по правде, Таша разбирало жгучее любопытство. Учитывая внешность мальчика и характер Грие, который склонностью к благотворительности не отличался и всегда жил на широкую ногу во всех смыслах, причина, побудившая Ожье держать при себе мальчишку - была прозрачнее хрусталя.
Заметно, что мальчик Грие нравится, да и в этом мальчике было чему понравиться! Сам Ксавьер предпочитал больше девиц, но не ограничивал пристрастия узкими рамками морали, и честно признавал, что маленький лис - сто процентов положить можно, что фамилия выдуманная, - вызывает вполне определенные шевеления у той части тела, которая делает мужчину мужчиной.
Однако вопреки обыкновению, Грие не торопился брать парня в крутой оборот, и чтобы не видел Ксавьер, он мог твердо сказать, что между ними постели не было.
Мальчик стесняется? Боится, строгих правил? Вполне возможно, если судить по тому, как сдержанно он себя ведет, хотя может вставить дерзкое словцо или окатить соответствующим взглядом. А еще мальчик умел читать и писать, помогал со счетами, одевался просто, но с некоторым шиком, - можно было предположить, что он из хорошей семьи, однако по каким-то причинам оказался в безвыходной ситуации. Но вот в седле малыш РинардО держался едва-едва… Очень любопытно, как и его акцент!
Разгадка хорошенькой кудрявой загадки, заняла Ксавьера настолько, что он даже добровольно взял на себя труд помочь юнцу с лошадью, хотя Грие это явно не понравилось…
Ксавьер хмыкнул еще раз - собака на сене какая-то, сам не гам и другим не дам.
Неожиданную помощь Равиль вначале принял не то чтобы в штыки, но настороженно - с чего бы? Все же слишком прочно и глубоко въелось знание, что он всегда был для одних - способом получить прибыль, для других - средством получить удовольствие, и только.
Из этой череды выбивался Ожье, логику поступков которого по отношению к себе юноша так и не смог понять, давно забросив свои попытки и просто принимая все как данность. В этом отношении Равиль воспринимал мужчину скорее как уникальное, выдающееся исключение, только подтверждающее общее правило. Это же Ожье - и все сказано!
При более близком рассмотрении Ксавьер Таш вроде бы тоже оказался не так уж плох. Во всяком случае, он не раздевал взглядом, не кривился в понимающих либо презрительных ухмылочках, когда замечал юношу вместе с Ожье. С мужественным терпением молодой человек раз за разом показывал как нужно держаться в седле, повторял объяснения заново, мало помалу заставлял не просто застывать на лошади, как собака на заборе, но и править животным, делая из жертвы обстоятельств нечто, хотя бы напоминающее наездника.
Полностью поглощенный процессом обучения столь сложной науке, как верховая езда без членовредительства в прямом и переносном смысле, Равиль забылся настолько, что, против обыкновения, даже не замечал, как руки молодого и довольно таки привлекательного мужчины задерживают его собственные куда дольше, чем необходимо, чтобы подобрать поводья правильно, либо направить лошадь в нужную сторону. Что с недавних пор Ксавьер взял за правило подсаживать его в седло, заимев законный предлог дотрагиваться до бедер либо ягодиц без опасений быть обвиненным в грязных домогательствах к мальчику. Что благодаря благовидному предлогу занятий, они уже проводят вдвоем гораздо больше времени, чем с Грие… Равиль был занят, сосредоточенно и как всегда с полной отдачей, постигая новую премудрость, необходимую ему в его новой жизни.
И искренне гордился тем, что теперь не будет выглядеть в глазах Ожье жалким недоразумением, у которого задница - самое слабое место. Зацикленный на одной единственной идее стать самым лучшим во всем, преобразиться в совершенство в том, что требовалось, чтобы быть рядом с мужчиной, занимавшим все его мысли чем дальше, тем больше - Равиль видел только то, что было важно ему на данный конкретный момент.
Зато Грие видел больше, чем хотелось бы, и с удивлением опознал в змее, то и дело погрызывающей сердце, гадюку-ревность. Сучий сын Таш действовал хитро, тонко, не придерешься! Не кричать же с мордобитием «а ну убери руки, гаденыш!» за то, что лисенок ему улыбнулся?! Раз пять уже за одно утро… Почти незаметно, уголками губ - так, как только мальчик и умеет по-настоящему.
С откровенным разговором к Ксавье тоже не подойдешь: скажешь мой - изволь доказать, да и то… В таких делах, кто успел - тот и съел! Только подначкой станет заявка, что маленький рыжик добыча Грие. Добыча… Мерзко-то как от этого слова!
Приходилось так же идти окольными путями, нагружать парня работой, таскать за собой к месту и не к месту, что к ночи бедный Равиль падал на первую попавшуюся для сна поверхность и отрубался до утра. Жалко его было, но… Что-то кому-то объяснять надо? Ожье сорвался только один раз, - когда парочка вдруг рванула в галоп на глазах у всего кортежа. Дорога была прямой и ровной, но мужчина похолодел, увидев, как всадники разделяются, а значит - Таш в этот раз не вел Равиля за собой, и юноша правил сам…
Святая Мария! Судя по всему, Ксавьер либо выпустил поводья случайно, либо успел нагнать в последний удобный момент…
Грие догнал Равиля сам и отчитал, не выбирая выражений, за что получил высверк серых глаз и замечание:
- Мэтр, я благодарен вам за свою жизнь и ваше расположение! Но я, все же, способен сам справиться с лошадью.