Огненный лед

Его ноздри вдруг уловили резкий запах, словно где-то жгли пеньку. Поморщившись, Остин отложил бинокль и повернулся к капитану. Тот вытащил зажатую в желтых от табака зубах черную сигару и ткнул ею в сторону берега.

— Ну что там видно, мистер Остин?

— Тихо, будто в склепе, капитан.

— Не нравится мне эта тишина. — Из крючковатого носа Кемаля вырвались две струи дыма. — Когда я занимался контрабандой, никогда не любил такие спокойные пляжи. Даже птиц нет. Вы точно хотите туда отправиться?

— Выбора нет. Хоть бы туман рассеялся.

Кемаль прищурился.

— Надо подождать еще час. Может, два.

— Слишком долго. Нам пора.

Капитан махнул сигарой, и с нее яркими искрами посыпался пепел.

— Мы готовы начать по вашей команде.

Остин кивнул и вспомнил разговор с Кемалем по пути из Стамбула. Курт спросил, знает ли турок русского моряка, который продал Кэлле Дорн карту с заброшенной базой.

— Его зовут Валентин, — тут же ответил Кемаль. — Некоторые берут его с собой в море, если нужен человек на подхвате. Мисс Дорн переплатила за эту «тайну», — покачал он головой. — Любой рыбак и так знает про подлодки.

— Так все знают, что там была военная база?

— Конечно, — тонкие губы Кемаля сложились в глубокомысленную усмешку. — Рыбаки все знают. Мы следим за погодой, за водой, за птицами, за другими лодками. — Он поднес палец к уголку глаза. — Гляди в оба, иначе попадешь в беду.

Откровения капитана ничуть не удивили Остина. Работая в НУПИ, он часто сталкивался с рыбаками, и те отличались редкой наблюдательностью в отношении любых событий, что случаются на море. Рыбаку приходилось быть немножко биологом, метеорологом, механиком и моряком. Его жизнь и благополучие зависели от практических знаний. Кемаль же, как бывший контрабандист, отличался еще и исключительной осторожностью.

— Давно вы здесь рыбачите? — спросил Остин.

— Много лет. Раньше тут собиралось много разных лодок: турецкие, русские, иногда даже болгарские. Рыбы хватало. Заходили большие косяки скумбрии. Никто нас не трогал. А потом появились русские патрульные катера с автоматчиками. Рыбакам сказали: тут научная станция, и всякого, кто приблизится, они убьют. Кое-кто не верил, и их застрелили; остальные стали держаться подальше. Мы стали ловить рыбу в открытом море — там не трогали. Зато многие замечали перископы, а раз совсем рядом с моей лодкой всплыл большой черный плавник.

— Рубка субмарины?

— Наверное, они хотели осмотреться, — кивнул Кемаль. — Потом Россия развалилась, и подлодки исчезли. Все говорили, что русскому флоту конец. Однажды я решил рискнуть. Шел прямо за косяком рыбы. — Увлекшись, капитан стал крутить руками невидимый штурвал. — Чуть что, я был готов бежать, но меня никто не остановил. С тех пор я рыбачу тут без всяких проблем. — Кемаль пожал плечами. — Когда люди с телевидения решили сплавать сюда с Мехметом, я решил, что ничего страшного.

— А вы хоть раз высаживались на берег?

— Нет. Что там происходит — не мое дело. Было не мое — пока Мехмета не застрелили. — Он сплюнул. — Теперь — мое.

Рассказ Кемаля вполне увязывался с отчетом, который прислал Остину его приятель Лихи. По данным ЦРУ, базу начали строить в пятидесятые годы. У-2 даже сфотографировал ход работ. США внимательно следили за новым объектом. Сообщения турецкой разведки подтверждали информацию о подводных лодках. По данным радиоперехвата удалось установить, что база принадлежит Черноморскому флоту, базирующемуся в Севастополе. Научная станция занималась исследованиями для нужд флота.

После холодной войны активность военных снизилась. Нищая демократическая Россия закрыла базу — примерно так же консервировались ненужные военные объекты в США. Исследовательская станция стояла без дела. В общем, расспросив Кемаля и его приятелей, ЦРУ сэкономило бы кучу денег. К несчастью, в одном турок ошибался: база не была бесхозной, и это стоило жизни его двоюродному брату.

До берега осталось меньше мили, и Остин попросил бросить якорь. Кемаль отдал команду, лодка тут же остановилась. Загремела якорная цепь. Капитан ушел — ему хотелось лично проследить за постановкой сетей.

С другого борта подошел Завала, который готовил оборудование. Увидев в зубах Джо знакомый черный окурок, Остин заметил:

— Смотрю, ты порылся в хумидоре нашего капитана.

— Кемаль настаивал, а я не хотел его обидеть. — Завала вытащил сигару изо рта и стал разглядывать, держа ее на вытянутой руке. — Похоже, их делают из старых покрышек. Хотя я уже привык. — Он пожал плечами. — Все готово.

Вслед за Завалой Остин перешел на левый борт — таким образом, надстройка укрывала их от наблюдателей на берегу. На узкой палубе были аккуратно разложены два комплекта баллонов-спарок, грузовые пояса, шлемы, перчатки, ботинки с ластами и два черных гидрокостюма «Викинг-про», изготовленных специально для НУПИ. Солнечные зайчики плясали на желтых пластиковых кожухах буксировщиков «Торпеда-2000». Спаренный обтекаемый аппарат был оснащен электродвигателем, который развивал скорость до пяти миль в час. Батареи хватало на час работы.

Нацепив костюмы, они проверили друг у друга снаряжение и нацепили баллоны. Затем оба подошли к лееру характерной переваливающейся походкой аквалангистов на берегу и замерли у края палубы.

— Вопросы есть? — спросил Остин.

Завала выбросил окурок за борт.

— Добираемся до места. Осматриваемся. Выбираемся. Действуем по обстановке. Если надо, импровизируем.

Эта краткая инструкция вполне подошла бы к любой операции, которой руководил Остин. Он свято верил в простые инструкции: ведь чем подробнее план, тем больше шансов, что что-то пойдет не так. По собственному опыту Курт знал: всего не предусмотришь, особенно когда информации мало. Многочисленные шрамы на мускулистом теле Остина напоминали, что даже самый продуманный план рушится под напором непредвиденных обстоятельств. Впрочем, на всякий случай в нагрудных гермомешках имелись пистолеты и патроны. Имелась и связь, хотя пользы от нее на территории чужой страны немного. Все проблемы придется решать самостоятельно.

— Ты кое-что забыл, — заметил Остин.

Завала обернулся.

— «Береги свою задницу»?

— Тоже не повредит, но я о другом. У нас тут не «Миссия невыполнима». Мы не команда супергероев, а просто пара любопытных парней, и мы очень хотим вернуться назад. Желательно не попортив себе шкуру.

— Согласен, — отозвался Завала. — Шкура мне дорога.

Остин показал капитану два больших пальца и прыгнул в воду «солдатиком», придерживая маску и гермомешок. Курт ушел в воду на метр, но компенсатор тут же вернул его на поверхность. Рядом всплыл Завала. На море была легкая зыбь. Убедившись, что регуляторы в порядке, Остин подал сигнал капитану.

Кемаль осторожно спустил на воду ярко-желтый буксировщик. Его команда в это время ставила сети по другому борту. С берега «Тургут» казался самой обычной рыбачьей лодкой, вышедшей в море на промысел. Остин велел Кемалю не выключать радиоприемник и уходить при малейшем намеке на неприятности. Хватит уже в семье похорон.

Капитан улыбнулся в знак того, что и не подумает следовать совету, а потом пожелал им удачи на турецком и английском. Остин взял в рот загубник, перевернулся и ушел под воду. Завала последовал за командиром. Погрузившись метров на пять, они остановились проверить систему беспроводной подводной связи, которая активировалась голосом.

— Готов вторгнуться в Россию? — спросил Остин.

— Рвусь в бой, — в наушниках голос Джо напоминал кряканье Дональда Дака. — В России очень красивые девушки. Зеленые глаза, высокие скулы, чувственный рот…

— Попридержи свое либидо, Хосе. Тут тебе не курорт. Вернемся домой — найдешь русскую невесту по Интернету.

— Вот спасибо. Стоило помечтать — сразу холодный душ.

— Кстати, насчет холодного душа. До берега миля, так что давай-ка пошевеливаться.

Остин сверился с компасом и указал направление. Оба щелкнули выключателями, электромоторы заработали, и «Торпеды» с седоками устремились к берегу, пронзая зеленоватую толщу воды. Огромные стаи рыб бросались врассыпную, и Остин быстро понял, почему Кемаль и его товарищи, рискуя жизнью, промышляли именно здесь.