Мы не пара

— Хочешь меня?

— О Боже, да! — прошептала Оливия, нетерпеливо обвивая ногами его талию.

Стивен подался вперед одним сильным движением и застонал от наслаждения.

На этот раз все было иначе. Теперь Оливия знала его по крайней мере настолько, насколько он ей позволял. Ее никогда не оставляло чувство, что Стивен не открывает всего себя никому, словно храня какие-то тайны. Но сейчас, во всяком случае, физически — ее возлюбленный так отдался страсти, как Оливии и не мечталось. В Каире Стивен проявил себя умелым любовником, но тогда они были по сути чужими друг другу. Теперь его поцелуи были глубже, ласки нежнее. Оливия чувствовала, что с каждым движением их тела сливаются все больше. Да и сами ощущения были иными. На мгновение ей даже показалось, будто происходящее так же много значит для Стивена, как и для нее.

Разве можно поверить, что бережные прикосновения ладоней, губ любимого мужчины, его ласки — только иллюзия? Разве приснились Оливии его объятия и опаляющий жар дыхания и неужели все это обман? Но уже через несколько секунд сомнения оставили Оливию, вообще исчезли всякие мысли — ее сознание целиком поглотила какая-то розовая пульсирующая пелена, а потом накатили первые стремительные волны оргазма и унесли ее во всепоглощающем водовороте наслаждения. В этом потоке растворились все страхи, остались только она и Стивен, и они, догоняя друг друга, взмыли высоко к сияющим звездам любви...

Они долго лежали на ковре, все еще неразлучные, и то погружались в ленивую дрему, то выплывали из нее. Стивен услышал, как Оливия вздохнула, и, приподняв голову, несколько секунд любовался ее разметавшимися волосами.

— Ты не забыла, — пробормотал он, — что мы еще не разделись?

Оливия приподнялась на локте и взглянула на себя. Потом на Стивена. Ее платье сбилось на талии. А на Стивене из одежды осталась только майка. Она увидела его прекрасные мускулистые ноги и ощутила, как ее снова заливает теплая волна.

От Стивена не ускользнуло смущение Оливии и ее волнение. Он бережно взял лицо Оливии в свои ладони и нежно поцеловал встрепенувшиеся ресницы своей самой желанной женщины.

— Эй, — мягко позвал он, ухитрившись наполнить этот звук многозначительным обещанием, — может, нам лучше перебраться на кровать?

Оливия облизнула пересохшие губы.

— Что, прямо сейчас?

— Прямо сейчас. — Стивен улыбнулся, помог ей подняться и покачал головой, заметив, что Оливия ищет взглядом свои трусики. — Оставь, — негромко сказал он. — Сегодня тебе не понадобится одежда.

И увидел, как она покраснела.

Обняв Оливию, Стивен повел ее в свою спальню, в ту часть дома, куда обычно старался никого не пускать. Центральное место в просторной комнате занимала огромная кровать.

— Ты ведь раньше не бывала здесь? — тихо спросил Стивен. — Тебе нравится?

— Ну вообще-то один раз я сюда заходила, — призналась Оливия и, поймав его вопросительный взгляд, пояснила: — Я заглянула сюда, когда только приехала. Я... мне было любопытно.

Более чем любопытно.

Ей в тот раз страшно хотелось знать, расскажет ли комната что-то о Стивене, но ничего существенного Оливия не обнаружила. Превосходные картины, современная мебель, но в целом спальня выглядела какой-то удивительно безликой. Как будто ее хозяин опасался, что выдаст себя через повседневные предметы обихода. И здесь тоже явно ощущалась сдержанность, присущая характеру Стивена Гордона.

Негласное вторжение на его территорию должно было бы возмутить Стивена, но он неожиданно для себя улыбнулся. Не многие признались бы в таком поступке. Но разве душевная чистота Оливии не является одной из самых милых и притягательных ее черт?

— Ты не сердишься? — спросила Оливия. — Ничего, что я сюда заходила?

Стивен увидел неуверенность в ее голубых глазах, и на него накатило какое-то не ведомое прежде чувство. Он перевел взгляд на ее дерзко торчащие груди.

— Не сержусь. А теперь давай-ка ляжем в постель, — грубовато предложил он.

14

Уже рассвело, когда Оливия открыла глаза и тут же закрыла их, вспомнив о событиях прошлой ночи.

Что же она натворила? Снова загнала себя в угол, снова открыла душу. Отдала Стивену всю себя, без остатка.

— Доброе утро.

Оливия повернулась на негромкий голос. Стивен стоял около кровати, чисто выбритый и одетый в костюм — он явно собирался идти на работу.

— Привет, — прошептала она, чувствуя, как ее охватывает истома.

Он улыбнулся.

— Ты так сладко спала, что я не решился будить тебя.

Оливия села и, заметив, как потемнели его глаза, торопливо прикрыла простыней обнаженную грудь.

— Ты уже уходишь? — спросила она разочарованно.

— Как бы я ни хотел остаться, но мне сегодня надо быть в офисе пораньше. — Он присел на край кровати.

Оливия ощутила легкий укол обиды. Конечно, ему надо! Стивен — трудоголик. Одержимый. Пусть они всю ночь занимались любовью, это никак не повлияло на него. Работа на первом месте. Работа прежде всего. И так будет всегда.

Что ж, она была послушной, мягкой и податливой в его объятиях, но это вовсе не означает, что теперь ее жизнь сведется к пассивному исполнению всех пожеланий мужчины.

— Теперь все изменится, да? — спросила Оливия.

— А что может измениться? — вопросом на вопрос ответил Стивен.

— Не притворяйся бестолковым! — рассердилась Оливия. — Если я живу с тобой... — Заметив мелькнувшую по лицу Стивена тень, она попыталась сформулировать свою мысль по-другому: — Если я живу здесь и мы занимаемся...

— Сексом, — грубо подсказал он.

— Да, — Оливия отвела взгляд, — сексом.

Слава Богу, что Стивен ее перебил, потому что Оливия собиралась сказать «занимаемся любовью». Что ж, его подсказка свела все случившееся вчера к простому и ясному определению. И показала точно и без прикрас, настолько по-разному они оценивают происходящее. Она любит Стивена, но это вовсе не означает, что он ответит взаимностью. Мужчина не обязательно должен любить, чтобы заниматься любовью.

— И у нас это хорошо получается. — Стивен медленно провел пальцем по ее плечу, потом ниже, между полушариями грудей... Простыня соскользнула. — Отлично получается...

Возможно, это был комплимент, но Оливия почему-то почувствовала себя почти оскорбленной.

— Спасибо, — сдавленно сказала она.

Стивен притронулся пальцем к соску, ощутив его упругую нежность. Как бы ему хотелось вернуться в постель и забыть об этой проклятой деловой встрече! Нет, нельзя. Он никогда не добился бы своего теперешнего положения, если бы подчинялся только своим желаниям.

— Почему все должно измениться? — мягко спросил он. — А если и изменится, то будем надеяться, что к лучшему. Станем жить по-прежнему, только теперь ты переберешься в мою спальню. Я бы ни о чем другом и не мечтал.

Естественно, ему больше ничего не надо, грустно подумала Оливия. Ни преданности, ни даже «отношений». Ему нужен только секс, вот и все. И, вероятно, Стивен считает, что мне тоже достаточно только этого. Разве его можно винить? И разве я не демонстрировала ему прежде всего чувственную сторону своей натуры?

Стивен нехотя убрал ладонь с ее груди и погладил Оливию по щеке.

— В чем дело? Отчего ты хмуришься? Давай просто радоваться тому, что мы имеем.

Она только вздохнула. А что будет, когда придет время расставаться? Стивен не любит ее, а значит, усомнится в ее чувствах, если она расскажет ему о них, да еще и сочтет ее ветреной пустышкой, когда узнает, что она влюбилась в него — влюбилась через несколько месяцев после смерти мужчины, с которым собиралась связать жизнь.

Однако Оливия знала, что ее отношение к Джонни совсем не похоже на то, что она испытывает к Стивену Гордону. Этот человек, любовь к нему, радость от близости с ним поглотили Оливию всю, без остатка. Еще ночью Оливия осознала, что готова быть с ним на любых его условиях.