Страница 57 из 89
Молли снова перевела взгляд с меня на Ван Зандта и сдержанно поздоровалась. Тот ответил неприветливой улыбкой.
– Я обещала сегодня сводить Молли на скачки, – сказала я. – А насчет кофе, З., сегодня едва ли получится. Ирины что-то нет, а коня обиходить надо.
Ван Зандт нахмурился, явно обдумывая, как поступить.
– Тогда позвольте мне помочь вам, – сказал он наконец, беря у меня поводья Д’Артаньяна.
Молли тревожно посмотрела на меня. Может, шепнуть ей, чтобы незаметно ускользнула и бежала со всех ног за помощью? Но тут Ван Зандт опять обернулся к нам.
– Идемте, мисс Молли, – промолвил он. – Вы, вероятно, любите лошадей? Как и ваш дядя Шон?
– В общем, да, – ответила Молли.
– Тогда помогите мне снять с коня эти сапожки.
– Нет. Еще не хватало, чтобы конь лягнул ее. – Я выразительно взглянула на Молли, стараясь заставить ее понять меня без слов. – Молли, детка, сбегай-ка в дом к дяде Шону, посмотри, встал ли он.
– Его нет, – сказал Ван Зандт. – Я звонил ему по пути сюда, наткнулся на автоответчик.
– Наверное, просто не взял трубку, – пожала плечиками Молли.
Ван Зандт сдвинул брови и повел коня к конюшне.
Я нагнулась, якобы поцеловать Молли в щеку, и шепнула ей в ухо:
– Звони 911.
Она побежала к дому. Ван Зандт проводил ее долгим взглядом через плечо.
– Правда, она у нас прелесть? – улыбнулась я.
Он не ответил.
Мы зашли в конюшню, он поставил Д’Артаньяна в денник, расседлал его и стреножил. Я подошла с другого боку, присела на корточки, чтобы расшнуровать и снять с ног коня щитки, стараясь держать равновесие и не спускать глаз с Ван Зандта.
– Вы должны мне ужин.
– А вы должны мне за урок.
– Значит, квиты?
– Не думаю, – возразил он. – Не уверен, что уже научил вас всему, Элль Стивенс.
Он обошел коня спереди. Я быстро поднялась, открыла шкафчик со снаряжением и осторожно достала ножницы. Теперь стоит Ван Зандту сделать одно неверное движение – и я без колебаний пырну его.
А может, надо пырнуть в любом случае? Нападение – лучший способ защиты. Он убийца. Зачем мне рисковать собою и Молли? Можно подойти поближе и воткнуть ножницы по самые кольца ему в брюхо, прямо в пупок. Он истечет кровью, даже не успев позвать на помощь. А я потом буду косить под самозащиту. Полиция установит, что мне грозила реальная опасность. Ван Зандт уже засветился как подозреваемый в убийстве.
Еще можно будет позвонить отцу, попросить его защищать меня на суде. Пресса это проглотит как миленькая. Отец и блудная дочь воссоединяются, когда он спасает ее от смертного приговора!
Никогда ни у кого не отнимала жизнь намеренно. Интересно, будет ли меня мучить совесть, при том что мне известно о Ван Зандте?
– Досадно. Мы с вами могли составить хорошую команду, – сказал он.
И пошел ко мне навстречу.
Я сжала в кулаке ножницы и впилась в него взглядом. Руки у меня тряслись от усталости и волнения. Хватит ли сил воткнуть ему в живот острие?
– Вы так говорите, будто мы никогда больше не увидимся, – произнесла я вслух. – Вы куда-то уезжаете? Или я?
Он по-прежнему был в темных очках. Глаз не видно. Лицо без выражения. Но неужели он решится убить меня прямо здесь, сейчас, даже не зная наверняка, дома ли Шон?..
– Я никуда не уезжаю, – подходя ближе, ответил Ван Зандт.
– Томас! – гулко разнесся по проходу голос Шона. – Я уж думал, вы никогда не вернетесь! На сей раз никто на вас не покушался?
На меня накатила волна облегчения – и отхлынула, унося с собой все силы.
– Только на его самолюбие, – ответила я, прислонясь к шкафу и незаметно убирая ножницы. – Я отказала ему в удовольствии стать моим тренером.
– О господи! – расхохотался Шон. – Зачем это вам, Томас? Последнего тренера она выпотрошила, а останки подала на стол под соусом спагетти с бобами и хорошим кьянти.
– Ее надо объезжать, – безгубо улыбнулся Ван Зандт.
– Мало ли что кому надо! Я, например, хотел бы, чтоб мне опять было двадцать лет, да вот только ни того, ни этого не дождешься, – заметил Шон, подошел ко мне, чмокнул в щеку и покровительственно обнял за плечи. – Дорогая, Молли вся в нетерпении. Беги-ка к ней, а я позабочусь о Д’Артаньяне.
– Но и тебе ведь пора идти, – возразила я. – У тебя же сегодня деловой обед, верно?
– Верно. – Шон виновато развел руками. – Наездники против старых перечниц или что-то столь же захватывающе важное. Извините, Томас, что зря сорвал вас с места. Позвоните мне завтра, поужинаем где-нибудь. Может, когда приедет ваша клиентка из Вирджинии, все вместе куда-нибудь выберемся?
– Да, разумеется, – кивнул Ван Зандт.
Он шагнул ко мне, положил руки мне на плечи, поцеловал в правую щеку, потом в левую и снова в правую. По-голландски. Потом посмотрел на меня, и я подумала, что даже сквозь темные очки ощущаю в его взгляде ненависть.
– До встречи, Элль Стивенс.
31
Меня трясло, пока я смотрела вслед Ван Зандту. Он мог меня убить. И я могла убить его.
До встречи…
– Что тут такое происходило? – напустился на меня Шон. – Твоя маленькая подружка прибежала в дом и велела мне звонить девять-один-один.
– Это я ее попросила. Не думала, что ты дома. Ты позвонил?
– Нет. Ринулся сюда спасать тебя. За кого ты меня принимаешь?! Стану я ждать в доме, пока сюда доберутся полицейские, а тем временем тебя разрежет на кусочки какой-то маньяк!
Я обняла его, прижала к себе.
– Мой герой!
– Я жду объяснений, – твердо сказал он.
Отстранясь от Шона, я выглянула за ворота, проверить, не повернул ли дьявол обратно.
– У меня есть веские основания полагать, что ту девушку с ипподрома убил Ван Зандт.
– Боже мой, Элль! Почему же он до сих пор не в тюрьме? Что он здесь делает?
– Он не в тюрьме, потому что уничтожил улику. Я это знаю точно, поскольку сама видела ее и вызвала полицию. Но пока Лэндри туда добрался, улика исчезла. И кажется, Ван Зандт знает, что я знаю.
Шон потрясенно уставился на меня, пытаясь переварить услышанное. Бедный мальчик! Сам не знал, во что ввязывается, когда приютил меня.
– Хочу воспользоваться твоим молчанием, чтобы напомнить: ты сам меня в это втравил, – сказала я.
Шон посмотрел в потолок, потом вдоль прохода, затем на Д’Артаньяна, который стоял стреноженный и терпеливо ждал.
– А ведь конный спорт задумывался как приятное времяпрепровождение, – пробормотал он. – Красивые животные, красивые люди, благородное соперничество…
– У каждой медали есть оборотная сторона. Вот ты ее и увидел.
Шон грустно покачал головой.
– Я и раньше видел, как обманывают, как надувают на продаже лошадей, как некоторым сходят с рук сомнительные махинации. Но, боже мой, Элль, убийство? Похищение людей? Ты говоришь о совершенно незнакомом мне мире!
– А я увязла в нем по уши. – Я ласково похлопала его по гладкой щеке. – Дорогой, ты ведь хотел, чтобы я не давала тебе скучать.
– Если б я только знал… Извини, милая.
– Нет, это ты меня извини, – перебила я, не вполне понимая, как можно извиняться за то, что пригласила в дом к друзьям убийцу. – Я могла сказать нет. Или устраниться, когда этим делом занялась полиция. Но я не устранилась. Это мой выбор. Вот только тебя не стоило во все это втягивать.
Мы стояли, равно потрясенные, ошарашенные, совершенно обессиленные. Шон привлек меня к себе и поцеловал в макушку.
– Прошу тебя, Элль, будь осторожна, – проворчал он. – Я тебя не для того спасал, чтобы тебя убили.
Припомнить не могу, когда меня в последний раз обнимали. Совсем забыла, как хорошо быть согретой чьим-то теплом. Как драгоценна и хрупка искренняя забота настоящего друга. Повезло мне – впервые за долгое-долгое время.
Я посмотрела на Шона и постаралась улыбнуться.
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Краем глаза я увидела в дверях перепуганную Молли.
– Он ушел, Молли, – сказала я ей. – Все в порядке.