Страница 87 из 106
II И начали богатыри съезжаться, И сблизились, и видели друг друга Уже в лицо. Зораб, К отцу влекомый тайной силой, С весельем руки потирая, Воскликнул: «Здравствуй, старый богатырь, Какому я подобного и сонный Не видывал! моя завидна участь: Я ле́тами еще полуребенок, А мне с таким обдержанным в бою, Железным воином досталось Впервые силу испытать. Велик твой рост, плечами ты широк; Но много взяли сил твоих И годы и сраженья; С моею молодостью крепкой, Седой боец, твоя не сладит старость». На щеки розовые сына Взглянув, Рустем сказал: «Не горячись, Прекрасный огненный младенец; Земля тверда, хотя и холодна; А воздух тепел, но уступчив. Я на своем веку немало Полей сраженья перешел И многим войскам, гордым силой, Помог в сырую землю лечь; Их много спит, в ее глубоком лоне Моей рукою погребенных; Ты скоро сам то испытаешь, Когда тебя с другими положу я, Убитого, во глубь земли холодной. Когда же, паче ожиданья, Моей руки ты избежишь, То уж тебе никто — ни человек, Ни крокодил, ни лев не будут страшны. Но слушай, милое дитя, Мне жаль тебя, мне жаль такую Младую душу из такого Прекрасного исторгнуть тела; Ты с турком, пальма красоты, Не сходен; я подобного тебе Не знаю и в самом Иране; Мне жаль тебя». Такую речь Приветно-нежную услышав, Зораб почувствовал, что в нем Вся внутренность затрепетала. И он сказал: «О бодрый старец мой, Я об одном спрошу тебя смиренно: Ответствуй мне по правде: кто ты? У наших праотцев благой Обычай был себя перед сраженьем Именовать… какой-то голос Мне тайно говорит, что ты Рустем, зеленого шатра Владетель». Так сказал Зораб… И так над ними близко, Неузнанное, пролетело Мгновение, которым гибель Могла б в спасенье обратиться И злоба в нежную любовь… Но темный дух нашел тут на Рустема; Он отвечал: «Я не Рустем; И знать тебе нет нужды о Рустеме. Я подданный, а он державный князь; Тебе ж не с ним считаться, а со мною; Я у тебя в долгу: вчера я, ведай, Во время пира в Белом Замке Ночное совершил убийство». III При этом слове гневом вспыхнул, Как туча молнией, Зораб, И разом оба поскакали, Зораб направо от Рустема, Рустем направо от Зораба; И, отскакав во весь опор На выстрел и́з лука, оборотили Коней; и быстро полетели Друг против друга две грозы. И начался меж сыном и отцом Упорный бой. Сперва на всем скаку Они пустили копья — Со свистом пронизали Они щиты, подставленные им, И, пролетев сквозь них, воткнулись в землю. Тут обнаженными мечами Они разить друг друга принялися — Мечи, скрестяся на ударе, Переломились разом оба; Они, мечей обломки бросив, Железные схватили булавы. Чего копье не тронуло, то меч Рассек; чего не тронул меч, То раздробила булава — Так бились витязи, упорством И силою один другого стоя; И оба тягостно стонали; На шлемах блеска не осталось, Все перья с гребней облетели, И ни одно кольцо на их кольчугах Не уцелело; все избиты Их были члены; пот ручьями Бежал с их жарких лиц; Под ними кони их дымились. Так на небе две тучи громовые, Сшибаяся, блистают и гремят И молнии на молнии бросают; Они друг друга истребить Не могут, но под их войною Земля приходит в трепет, Их град тяжелый губит жатву, И вся под ними сторона Становится пустынна, как великим Сражением растоптанная нива; Когда ж их силы истощатся, Они расходятся и грозно Издалека друг на́ друга сверкают И глухо, ропотно гремят. Так витязи, истратив силы, На время бой упорный прекратили. IV Отец и сын избиты были оба. Сошед с коней, они им дали волю Вздохнуть; а сами разошлися И издали дивилися друг другу. Так говорил с самим собой Зораб: «Не может быть, чтоб этот зверь, Столь яростно меня терзавший, Был мой отец; хотя и вижу в нем Все признаки, описанные мне, Но о такой неимоверной злости Мне мать не говорила; в ней Любовь к нему родиться не могла бы, Когда б ее очам явился он С таким лицом чудовищного тигра. Но он и сам назвал себя Убийцей Синда… нет! он не Рустем; Я клятвы долг святой исполню И отомщу убийством за убийство». В то время и Рустем с собою Так рассуждал: «Не от простой Он матери; она, конечно, Не человеческой, а великанской Породы: в возрасте его Подобной силы не имел я. Рустем, Рустем, остерегись; Сбери всю крепость, старый богатырь; Два войска смотрят на тебя, Беда и стыд, когда с тобою Турчонок безбородый сладит И, возвратяся в Семенгам, Расскажет сыну твоему О поношении отца его, Рустема». Так, отдыхая, размышляли Отец и сын. Тем временем их кони, Усталые от жаркой схватки, Но пощаженные в бою, Проветрились, остыли, освежились И приготовилися снова Своих могучих седоков Нести на смертный поединок.