Страница 81 из 106
Книга пятая
Пир в Белом Замке
I Зораб обрадован был вестью О приближенье к замку персов; Ему наскучило давно Сидеть без дела за стенами И ждать прибытия гостей… Вот наконец пожаловали гости. И было все готово к их приему: И замок, снова укрепленный, И рать, и мужество Зораба. И вместе с Баруманом Зораб, взошед на башню, Окинул, как орел, Очами всю окрестность — Очам его открылось Идущее вдали, Дружина за дружиной, Бесчисленное войско. Как смелый радуется ястреб, Увидя стадо голубей, В котором он любого Из множества в добычу выбрать может, Так храброго Зораба Обрадовала сила Идущего против него врага. Но Баруман от страха побледнел; И, страх его заметя, Зораб сказал с улыбкой: «Не бойся, наведи На щеки прежний их румянец. Смотри, какой огромный ряд дружин! Как он оружием сверкает! Как много их сюда пришло, Чтоб здесь мне дать победы славу! И слава та навек моею будет! Но если б я и гибель встретил В борьбе с такой великой силой — Все будет мне хвалою от людей, Что я дерзнул надеяться победы. Против утеса одного Их море целое стеклося; При имени моем затрепетал В своей столице Кейкавус; Все витязи Ирана, Которых мужество и силу Повсюду славят в громких песнях, Сошлися здесь против Зораба. Скажи, о Баруман, Не видишь ли в толпе Там витязя такого, С которым было б славно И радостно сразиться, Который лишь на сильных И славных подымает Прославленный свой меч, Которому в бою не уступить Великой честью озарило б Мои младые годы? Скажи, о Баруман, Не видишь ли в толпе Там витязя такого?» Так спрашивал Зораб; Но он не смел По имени того назвать, От чьей руки так скоро Ему судьба назначила погибнуть. II И Баруман ответствовал Зорабу: «Там много витязей, с которыми сразиться Тебе великой было б славой; Но знать хочу, о ком ты мыслишь сам? О! благородно пламенеет, Как факел, ночи озаритель, Твоей души отважность молодая! Но берегись, чтоб не упал Твой факел в воду, — в хладной влаге Он заклокочет, зашипит И, задымяся, вдруг погаснет; Не ведай страха, но врага Не презирай: непостоянно счастье; За ним твой конь летит, как на крылах, Но миг один — во рву и конь и всадник. Был мир, война спала — Ее теперь ты разбудил; Но знаешь ли, какую схватит Она добычу жадными когтями? Не удивляйся ж, примечая, Что я дрожу, — не за себя дрожу я, Дрожу за всех, чей будет вынут жребий, И за тебя — судьбина прихотлива, Она всегда бросается на лучших. Иди же в бой, Зораб, Не опрометчивым ребенком, А твердо-осторожным мужем. Благодари Афразиаба, Что сильною тебя снабдил он ратью; Стой с нею здесь, прикрытый крепким за́мком, Упершися в него ее крылом, — И враг тебя не одолеет; если ж Захочешь славы — пусть тобой На поединок вызван будет Тот витязь, кем стоит Иран И кто, сраженный, увлечет В свое падение всю силу И все величие Ирана». Так говорил Зорабу, Мешая мед совета С отравою измены, Коварный Баруман; Но не посмел и он назвать По имени Рустема; он бледнел При этом имени — измена, Как тайная змея, Его сосала сердце. Без подозренья, без тревоги, Полюбовавшись на блестящий, Равнину всю покрывший стан, Зораб пошел с подзорной башни И пир велел роскошный приготовить, Чтоб весело, при звуке флейт и арф, При звоне кубков, при шипенье Злато-пурпурного вина, Отпраздновать с друзьями Врагов желанное явленье. III Тем временем в широкий стан Иранское сдвигалось войско; Сперва казалось, что коням, Слонам, верблюдам будет тесно Все беспредельное пространство; Но наконец — когда разросся Огромный лес шатров, и протянулись Рядами улицы, и на широких Меж ними площадях Живая разлилась торговля — В спокойное пришел устройство Кипевший бурно беспорядок. Когда ж на западное небо Склонилось солнце и зашло За край земли — утихло все, И каждый ратник под своим Заснул шатром, и в высоте Один раскинулся над всеми Шатер небес, звездами ночи Усыпанный необозримо. И в этот час, пришедши к шаху, Ему сказал Рустем: «Я не могу без дела оставаться; Хочу идти к Зорабу в гости; Хочу увидеть, кто навел На вас такой незапный ужас; Хочу взглянуть в лицо богатыря, Перед которым весь Иран Так задрожал; хочу своими Глазами видеть, стоило ль труда Седлать мне Грома, надевать Свой старый шлем, и будет ли какая Мне честь его убить моей рукою. Туран я часто посещал; Я знаю их язык и их обычай: Турецкое надевши платье, Прокрасться я намерен в Белый Замок И все там осмотреть. Я у тебя, Державный шах, пришел просить На то соизволенья». Кейкавус С улыбкой отвечал: «Рустем, Ты и в турецком платье будешь Красой и славою Ирана. Рука всей рати в день сраженья, Ты хочешь быть и зорким оком Ее во тьме ночной. Иди, И будь тебе проводником всевышний».